ОБ АВТОРЕ КНИГИ
(Материал взят из интернета)
Ментешашвили Автандил Михайлович родился в г. Тбилиси. После окончания исторического факультета Тбилисского государственного университета им. И. Джавахишвили работал ассистентом, доцентом, профессором кафедры истории СССР ТГУ. В 1992 году был избран зав. кафедрой истории России Тбилисского государственного университета. Автор 90 научных публикаций на грузинском, русском, немецком, английском языках. Среди них монографии по проблеме национальных отношений в России, этноконфликтов на постсоветском пространстве, в частности, в Закавказье.( См. “Из истории взаимоотношений грузинского, абхазского и осетинского народов”, Тбилиси, 1990 гг.):
Autandil Menteshashvili – "Some National and Ethnic problems in Georgia" (Tbilisi, 1992);
Autandil Menteshashvili – "Trouble in the Caucasus" (Nova Science Publish Inc. N.Y. 1995).
А.М. Ментешашвили “Октябрьская революция и национально-освободительное движение в Грузии. 1917-1921”, (Тб. 1987 г.);
А. Ментешашвили (Грузия) “Распад Российской империи и Закавказье” в книге: “Россия в веке” Проблемы национальных отношений (Москва, “Наука”, 1999).
В 1988-1989 г. Ментешашвили А.М. находился в научной командировке в США в Русском исследовательском центре Гарвардского университета. Здесь он ознакомился с фондами архива Правительства Грузинской Демократической Республики (1918-1921 гг.), который был открыт для исследователей с сентября 1988 г. Материалы этого архива, привезенные А. Ментешашвили, стали основой для заключения комиссии, созданной постановлением Президиума Верховного Совета Грузинской ССР от 20 июня 1989 года по вопросам политической и правовой оценки нарушения договора, заключенного между Грузией и Советской Россией 7 мая 1920 г., что по заключению комиссии привело в феврале 1921 года к вооруженной интервенции и оккупации Грузии в феврале-марте 1921 года со стороны Советской России (См. “Оккупация и фактическая аннексия Грузии”. Документы и материалы. Сост. А. Ментешашвили, ред. А. Сургуладзе, Тбилиси, 1990).
(Часть I)
ГРУЗИНО АБХАЗСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ ХХ ВЕКА
(Начало выдержки)
[стр. 10] Первая мировая война до крайности обострила классовые и национальные противоречия во всех странах, участвовавших в конфликте и особенно в многонациональной Российской империи.
Военные действия происходили и на территории Закавказья. Агенты, засылаемые в Грузию из Турции, пытались склонить к сепаратизму Аджарию и Абхазию. В свою очередь, активизировались и русские клерикальные круги, которые стремились отторгнуть Абхазию от остальной Грузии и присоединить ее к Кубанскому округу. Эту кампанию они начали еще с 90-х годов ХIХ века. Тогдашний главноначальствующий гражданской частью на Кавказе князь Голицын и экзарх Алексей советовали оберпрокурору Синода: «Сухумскую епархию, с ее преимущественно абхазским и русским населением, желательно оторвать от весьма нежелательного грузинского влияния. С этой целью – было бы очень полезно присоединить Сухумскую епархию к Кубани. В Кубанском крае насчитывается 1.716.245 чисто русского православного населения. В этой массе легко растворится 100.000-ное многоязыковое население Черноморского побережья» (Т е д о С а х о к и я. Сборник, Тб., 1969, с. 65).
Царское правительство бесцеремонно нарушило территориальную целостность Грузии, в частности, Абхазии, когда согласно указу императора от 25 декабря 1904 года, кабинет министров выделил из Сухумского округа район Гагринской климатической станции, административно присоединив его к Сочинскому округу Черноморской губернии (Центральный государственный исторический архив Грузии /ЦГИАГ/, ф. 1818, оп. 2, д. 135, лл. 17–18). Новая граница между Сухумским округом и Черноморской губернией была определена по реке Бзыбь.
Как видно из письма князя Голицына министру внутренних дел от 25 мая 1904 года, при проектировании указанной выше границы в счет принимались лишь интересы Гагринской климатической станции, основателем которой был принц Александр Ольденбургский. Министерство же земледелия и государственных [стр. 11] имуществ преследовало цель заселить часть Гагринского района русскими переселенцами, на основании действовавших в то время в пределах Черноморской губернии льготных правил.
В итоге такого, совершенно искусственного изменения границ от Сухумского округа к Черноморской губернии отошло свыше 150.000 десятин казенных лесов и горних летних пастбищ, которые находились в пользовании населения Гудаутского участка.
30 октября 1917 года на заседании ОЗАКОМа* под председательством А. Чхенкели было обсуждено ходатайство Сухумского окружного комиссариата о включении Гагринского и Бзыбского районов, отошедших в 1904 году к Черноморской губернии, вновь в Сухумский округ (*ОЗАКОМ – Особый Закавказский комитет был образован после февральской революции Временным Правительством для управления Закавказьем. А. Чхенкели являлся членом ОЗАКОМа). Главным мотивом восстановления старых исторических границ округа считалась «необходимость обеспечения коренного населения при предстоящем разрешении в Учредительном собрании аграрного вопроса, горными летними пастбищами и лесами». Ходатайство поддерживалось жителями селений Старые Гагры, Новые Гагры и Алахадзы, среди которых был проведен референдум. А. Чхенкели от имени ОЗАКОМа обратился к временному правительству с просьбой положительно решить данный вопрос. В обращении говорилось: «Так как главным мотивом к изменению в 1904 г. границ между Сухумским округом и Черноморской губернией послужили соображения, выдвинутые в то время основателем Гагринской климатической станции принцем Александром Ольденбургским, преследовавшие исключительно интересы этой станции и не считавшиеся с интересами коренного населения Сухумского округа, то особый Закавказский комитет признает вполне справедливым восстановить вновь старую границу» (ЦГИА Грузии, ф. 1818, оп. 2, д. 135, л. 30).
Как было отмечено выше, царизм, действуя с дальним прицелом, широко практиковал колонизацию русскими переселенцами Черноморского побережья Абхазии. Вместе с тем, он всеми средствами боролся с демократическими кругами абхазского и грузинского населения, которые стремились сохранить братское единство между собой. Особенно наглядно это проявилось в годы первой русской революции и последующей за ней мировой войны.
Только в первые три месяца революции в Абхазии состоялось 11 забастовок, митингов, манифестаций с участием рабочих, служащих, демократической интеллигенции, учащейся молодежи, [стр. 12] которые продолжались в общей сложности почти полтора месяца. Они оказали решающее воздействие на крестьянские выступления и организацию многолюдных сходов на селе… Помимо социал-демократов, на первом этапе борьбы выделялись представители грузинской партии социалистов-федералистов.
Особенно остро движение протекало в Гудаута, Самурзаканском участке, Гаграх и Сухуми, где происходили стачки, вооружение народа, создавались народные суды, стачечные и крестьянские комитеты (История Абхазии. Сухуми, 1991 г., стр. 219–220).
Но, как отмечает сухумский историк С. Лакоба «абхазское крестьянство в силу ряда объективных причин не выступило в своей массе против царизма. Абхазские сельские общества Гудаутского и Кодорского участков не откликнулись на призывы агитаторов, хотя и вооружились. Такое положение объяснялось во многом тем, что абхазы были «виновными». Народ, переживший трагедию махаджирства, перенесший кровопролитный восстания 1866 и 1877 гг., не мог не понимать, что над ним занесен топор самодержавия» (Там же, стр. 225–226).
Неучастие абхазов в революционной борьбе С. Лакоба объясняет также отсталостью населения и непониманием им политических задач и целей революции (Там же, стр. 226). Отсюда и элементы недоверия к тем, кто выступал перед ними в роли революционных агитаторов, т. е. к грузинам, ибо тот же С. Лакоба считает, что «события русской революции 1905 г. в Абхазии местное абхазское крестьянство восприняло как «грузинскую» революцию» (Там же, стр. 226).
Но все же абхазский историк признает, что определенное количество абхазов участвовало совместно с грузинским населением в революционных схватках с царизмом. Причем, отмечает и положительные итоги этой борьбы, в результате которой «царское правительство вынуждено было пойти на временные уступки, передав главные административные и церковные должности в Абхазии представителям грузинской партии социалистов-федералистов. Так, на должности начальника Сухумского округа, Сухумского городского головы и Сухумского епископа были назначены князья Л. Г. Джандиери, Н. К. Тавдгиридзе и известный грузинский церковный деятель епископ Кирион (Садзаглишвили) (Там же, стр. 227).
[стр. 13] А результатом столь пассивного поведения абхазов в революционных событиях 1905 года, по мнению абхазских историков, стала отмена Николаем II 27 апреля 1907 года царского указа от 31 мая 1880 г. о «виновности» абхазского населения. С. Лакоба подчеркивает также, что «недоверие и напряжение, сложившееся в абхазо-грузинских отношениях в 1905–1907 гг. всеми силами пыталась использовать в своих интересах царская администрация на Кавказе, разжигавшая межнациональную рознь в духе великодержавной политики «разделяй и властвуй» (Там же, стр. 227).
К сожалению, тот же Лакоба не «видит», а скорее всего, не хочет «видеть» продолжение этой политики со стороны России в 1917–1921 гг., а также в 1989–1992 гг., да и в настоящее время.
Однако попытки вести политику раскола между двумя братскими народами оказались тогда безуспешными. Демократическая интеллигенция Абхазии во главе с Д. Гулиа выступила инициатором национально-культурных начинаний, которые содействовали дальнейшему сближению абхазского и грузинского народов. Проведению такой политики способствовала со своей стороны и грузинская общественность.
В конце апреля 1916 года в Тбилиси к царскому наместнику прибыла депутация из Абхазии. В нее входили представители интеллигенции и крестьянства М. Шервашидзе, М. Эмхвари, А. Инал-Ипа, П. Анчабадзе, Б. Эзухбая, А. Чукбар и др. Депутация от имени абхазского народа предъявила кавказским властям свои требования: уделять Абхазии больше внимания, благоустроить Сухуми, расширить сеть школ, строить дороги, внедрять в школах учебу на грузинском и абхазском языках (А. Н. С у р г у л а д з е. Грузинская демократическая интеллигенция в трех революциях /на груз. яз./, Тб., 1986, с. 247).
Царизм, неуклонно следуя своей политике русификации кавказских народов, фактически препятствовал развитию местных языков, в частности, грузинского и абхазского.
Об этом лишний раз свидетельствует записка сотрудника канцелярии царского наместника на Кавказе Е. Г. Вейденбаума, который откровенно писал: «Абхазский язык, не имеющий письменности и литературы, обречен, конечно, на исчезновение в более или менее близком будущем. Вопрос в том, какой язык заменит его; очевидно, что роль проводника в населении культурных идей и понятий должен был бы играть не грузинский, а русский язык. Мне кажется поэтому, что учреждение абхазской письменности должно быть не целью само по себе, а только [стр. 14] средством к ослаблению, путем церкви и школа, потребности в грузинском языке и постепенной замене его языком государственным» (т. е. русским – А. М.) (З. А н ч а б а д з е. Очерки этнической истории абхазского народа. 1976, с. 96). И надо сказать, что эти замыслы были вскоре претворены в жизнь.
В требованиях выше упомянутой абхазкой депутации ставился и вопрос о преобразовании Сухумского округа в отдельную губернию. «В случае невозможности преобразования Сухумского округа в отдельную губернию и необходимости приписать его к какой-либо губернии, то в этом случае Сухумский округ должен объединиться с Кутаисской губернией. Сухумская епархия, ввиду того, что всем своим прошлым и настоящим кровно взаимосвязана с грузинской церковью, ни в коем случае не должна быть отделена от нее»* – говорилось в перечне требований, предъявленных наместнику абхазской депутацией (* А. Н. С у р г у л а д з е. Указанный труд, с. 248).
Приезд депутации в Тбилиси вызвал большой резонанс в среде грузинской интеллигенции и благотворительных организаций города. Грузинская пресса опубликовала информацию об этом и портреты некоторых членов делегации. Грузинская общественность приветствовала развитие национального самосознания абхазского народа, она отвергала сепаратистские стремления, которые пытались посеять в среде абхазского народа некоторые реакционно настроенные элементы (Газ. «Театри да цховреба», 1916, № 23).
После февральской буржуазно-демократической революции в Закавказье, как и во всей России установилось двоевластие, с одной стороны ОЗАКОМ, образованный, как мы уже отмечали, Временным Правительством, с другой – советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, ведущую роль в которых играли представители социалистических партий – эсеры и меньшевики. Был создан также Центральный мусульманский закавказский комитет и «Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана».
В связи с неудачной попыткой генерала Корнилова установить военную диктатуру в России и взятия VI съездом большевиков курса на вооруженное восстание, 6 сентября 1917 года в Тифлисе на заседании краевого центра советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов обсудили вопрос о реорганизации высшей правительственной власти на Кавказе и приняли соответствующее постановление, в котором говорилось: «1) Вся полнота власти в крае переходит в руки Кавказского революционного комитета во главе с Е. Гегечкори. 2) Комитет образуется исключительно из партий социалист-революционеров и социал-демократов (меньшевиков – А. М.) в числе 7–8 лиц. [стр. 15] 3) Национальный признак при составлении комитета отвергается…» (ЦГИА Грузии, ф. 1864, оп. 1, д. 25, лл. 63–65). Состав комитета должно было утвердить Временное правительство. В заключении, в постановлении подчеркивалось, что по политическим и экономическим соображениям Кавказский революционный комитет распространяет свою деятельность и на Северный Кавказ (Там же).
Постановление вызвало протест со стороны Центрального Комитета «Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана», а также Тифлисского мусульманского комитета, которые сочли необходимым подчеркнуть, что «именно экономические, политические, этнографические и географические соображения вызвали административное отделение Северного Кавказа от Закавказья. И это было одним из ранних практических завоеваний революции на Кавказе» (Там же).
В ответ на попытку Краевого Совета объединить Закавказье и Северный Кавказ в октябре 1917 года был учрежден на Северном Кавказе «Юго-Восточный союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей», конечной целью которого было образование Российской Демократической Федеративной Республики. Стороны, подписавшие договор об образовании федеративной республики, должны были войти в эту республику как ее составные кантоны.
Абхазские лидеры подписали договор об образовании вышеназванного союза (С т а н и с л а в Л а к о б а. Очерки политической истории Абхазии. Сухуми, 1990 г., стр. 62).
В ноябре 1917 года в Сухуми созвали крестьянский съезд, на котором был избран Абхазский Народный Совет – общественно-политическая организация во главе с А. Шервашидзе, взявшая курс на сближение с «союзом объединенных горцев Кавказа».
Грузинское население Абхазии, преобладавшее по численности в регионе, в выборах не участвовало.
Октябрьская революция внесла существенные коррективы в политическую жизнь России. После разгона большевиками Учредительного собрания в начале января 1918 года начинается гражданская война, которая коснулась и Северного Кавказа. В этих условиях абхазские лидеры срочно меняют политическую ориентацию и согласились встретиться с представителями ведущих политических партий Грузии для обсуждения вопроса о взаимоотношениях между Абхазией и Грузией в ближайшем будущем. Встреча состоялась в Тбилиси 9 февраля 1918 года, накануне открытия Закавказского Сейма, в котором грузинские социал-демократы играли ведущую роль.
[стр. 16] Но, кроме обострения внутриполитической ситуации на Северном Кавказе, в самой Абхазии в этот период создается реальная угроза большевистского переворота. 16 февраля 1918 года большевиками в Сухуми был создан военно-революционный комитет во главе с Е. Эшбой. А в апреле-мае была установлена Советская власть.
Абхазскую сторону на встрече в Тбилиси представляли члены Абхазского Народного Совета А. Шервашидзе, М. Эмухвари, Н. Маргания, полковник Н. Чхотуа, Б. Цагурия, причем, надо отметить, что большинство из них придерживались правых, националистических позиций. Поэтому на совещании определилось стремление этой части абхазской депутации, во главе с А. Шервашидзе, непременно достичь политической независимости Абхазии, «имея с Грузией лишь добрососедские отношения, как с равным соседом» (ЦГИА Грузии, ф. 1823, оп. 2, д. 1, лл. 153–159).
Со стороны Грузии в совещании приняли участие члены исполнительного комитета Национального Совета Грузии А. Чхенкели, К. Месхи, Г. Гвазава, П. Сакварелидзе, Н. Карцивадзе, которые выразили пожелание о вхождении Абхазии в состав Грузии с оставлением ей полной внутренней автономии. А. Чхенкели заявил также от имени Национального Совета Грузии, что грузины являются сторонниками восстановления территориального единства Сухумского округа, которое было, как мы уже отмечали, нарушено царским правительством в 1904 году. «Наша цель, – отмечал Чхенкели, – восстановить Сухумский округ как Абхазию» (Там же).
Но для осуществления этого А. Чхенкели считал необходимым выход Абхазии из состава «Союза объединенных горцев Кавказа». Выступивший на совещании представитель Самурзакано (ныне Гальский район Абхазии, населенный всецело грузинами) М. Эмухвари отметил, что ввиду решения Абхазского Народного Совета войти в «Союз объединенных горцев Кавказа» Самурзакано прервало все отношения с Абхазией. Таким образом, угроза расчленения Абхазии стало реальной. Фактически, влияние Абхазского Народного Совета распространялось лишь на территорию от реки Бзыбь до Самурзакано.
После продолжительной дискуссии и не без давления со стороны представителя Самурзакано М. Эмухвари А. Шервашидзе и его сторонники согласились с мнением А. Чхенкели о необходимости вхождения Абхазии в состав Грузии на правах автономии, а Грузия обязывалась содействовать восстановлению исторических границ Абхазии от реки Мзымта до реки [стр. 17] Ингури (ЦГИА Грузии, ф. 1823, оп. 2, д. I, лл. 153–159. См. также А. М. Ментешашвили. Указанный труд, с. 121). Это было первое официальное соглашение между Национальным Советом Грузии и Абхазским Народным Советом. На этом же совещании было отмечено, что собственно абхазы не будут иметь большинства в объединенном Сухумском округе.
На наш взгляд, прояви политические лидеры грузинского населения Абхазии такое же единство, сплоченность и твердость в вопросе сохранения территориальной целостности Грузии в 1989–1992 гг., события в этом регионе не приняли бы столь драматический характер.
Современные абхазские историки считают, что никакого соглашения о вхождении Абхазии на правах автономии в состав Грузии на встрече 9 февраля не было достигнуто. А Грузия, прости обязывалась содействовать восстановлению исторических границ Абхазии (?!) (См. «История Абхазии». Сухуми, 1991 г., стр. 285–286).
Но возникает вопрос, почему Грузия брала на себя такое обязательство, если Абхазия вновь должна была оставаться в составе «Союза объединенных горцев Кавказа»? С. Лакоба и другие абхазские историки «забывают» отметить главное, что Грузия обязывалась содействовать восстановлению исторических границ Абхазии, только в том случае, если последняя прервала бы отношения с «Союзом объединенных горцев Кавказа» и вошла бы в состав Грузии на правах автономии. И представители правой националистической группы во главе с А. Шервашидзе согласились с этим, о чем свидетельствует стенограмма вышеуказанной встречи.
Такая позиция А. Шервашидзе не удивляет, ибо, как отмечает тот же С. Лакоба «к этому времени АНС (Абхазский Народный Совет) оказался в крайне тяжелом положении, так как фактически лишился реальной поддержки со стороны Юго-Восточного Союза и Союза объединенных горцев Кавказа в связи с ужесточением событий гражданской войны на Северном Кавказе» (С. Л а к о б а. «Очерки политической истории Абхазии». Сухуми, 1990 г., стр. 64). Как говорится, деваться им было некуда.
Казалось бы, после соглашения от 9 февраля абхазские лидеры твердо стали придерживаться прогрузинской ориентации, однако их действия на Батумской конференции в мае 1918 года свидетельствуют, что, опираясь на правящие круги султанской Турции, А. Шервашидзе, совместно с горцами Северного Кавказа, стремился реанимировать проект создания Кавказской конфедерации, в которую абхазы должны были войти самостоятельно. [стр. 18] И им удалось добиться, как видно из секретного письма генерала фон Лоссова грузинскому правительству от 28 мая, в котором давалось общее определение территориального состава Грузии: «границы ее охватывают прежние губернии – Тифлисскую, Кутаисскую и Сухумский округ», включить следующую оговорку: «Сухумский округ (включая Гагры) составляет часть Грузии до тех пор, пока Грузия образует отдельное государство в пределах Кавказа. В случае же образования Конфедерации кавказских народов, с участием в ней Грузии – населению Сухумского округа должно быть предоставлено решение вопроса о положении его среди кавказских стран» (См. З. А в а л о в. Независимость Грузии в международной политике 1918–1921 гг. Нью-Йорк, 1982 г., стр. 68–69).
По мнению З. Авалишвили население Абхазии имело бы в этом случае выбор между соединением с Грузией, вступлением в Союз горских народов, или участием в Кавказской конфедерации в качестве особого государства-кантона» (Там же).
Вышеприведенный документ наглядно свидетельствует о том, что и Турция и Германия признали Сухумский округ в составе Грузии, с небольшой, правда, оговоркой на случай образования Кавказской конфедерации и вступления в нее Грузии.
После создания Закавказского Сейма, который отказался признать Брестский мир, положение в Закавказье осложнилось. Начинается прямая турецкая экспансия, внутри страны имели место вооруженные выступления масс, возглавляемых большевиками.
В абхазском письме от 17 июня 1988 года, адресованном президиуму XIX всесоюзной партийной конференции, большевистские выступления весной и летом 1918 года, охватившие различные районы Грузии, преподносятся однозначно: борьба абхазского и осетинского народов за советскую власть, которую меньшевики потопили в крови». Авторы письма забывают или умышленно обходят тот факт, что такие же выступления отмечались и в других районах Грузии и также подавлялись вооруженными силами Закавказского сейма и Демократической Республики Грузии. Поэтому нельзя представлять репрессивные меры, осуществленные в 1918–1920 гг. правительством Демократической Республики Грузии против абхазских и южно-осетинских повстанцев, как его борьбу против абхазского и осетинского народов. Достаточно привести примеры подавления выступлений крестьян, руководимых большевиками в Лечхумском, Душетском, Зугдидском, других уездах Грузии весной и летом 1918 года, чтобы обнаружить всю беспочвенность таких утверждений.
[стр. 19] 25 июня 1918 года на заседании грузинского правительства специально обсуждался вопрос о событиях в Лечхумском и Душетском уездах. Было принято постановление о подавлении военной силой повстанческого движения в этих уездах частями регулярной армии и народной гвардии (Georgian Archive. Harvard University. Reel 9, book 4, P. 17). Еще пример. Во второй половине февраля 1918 года восставшие крестьяне Лечхуми установили в своем уезде Советскую власть. Закавказский сейм объявил уезд «вне закона».
Репрессивные меры, применяемые Закавказским Сеймом и Народной гвардией против восставших крестьян весной 1918 года объяснялись и внешнеполитическими факторами. В условиях турецкого наступления создалась реальная угроза захвата турками всего Закавказья. В это время внутри страны были определенные силы, ориентировавшиеся на Турцию. Так, например, с просьбой о покровительстве к туркам обратились представители имущих классов Абхазии. С помощью турецких войск они рассчитывали задушить советскую власть в крае (ЦГИА Грузии, ф. 1823, оп. 2, д. 1, л. 208). В связи с этим А. Чхенкели сообщал Национальному Совету Грузии: «Турки решили послать войска для занятия Сухуми и начали соответствующую подготовку. Однако вскоре ими было получено известие о взятии Сухуми нашими войсками и изгнании большевиков.
Это известие подействовало на них, как гром среди ясного неба, ибо такого поворота событий они не ждали и вынуждены были отказаться от своих замыслов» (Там же).
В первую годовщину объявления независимости Грузии министр внутренних дел Н. Рамишвили выступил в Учредительном собрании с отчетом о деятельности правительства, в котором говорилось: «Молодое, еще не окрепшее грузинское государство вынуждено было пресечь анархию и для этого прибегло к необычайным мерам, послав войска и части народной гвардии в места, охваченные анархическими выступлениями. Необходимо было мечом подавить вспыхнувшие в различных уголках республики восстания, в частности: в Сачхерском и Лечхумском уездах, а также в Одиши. Не лучшим образом обстояло дело и в Абхазии, где одна группа лиц, исходя из личных интересов, недовольная также проведением в жизнь основных реформ, обратилась за помощью к иностранному государству и в то же время путем агитации пыталась поднять народ на восстание» (Газета «Сакартвелос Республика», 26 мая, 1919 г., на груз. яз.). борьба большевиков Абхазии против правительства демократической Грузии проходила в то время, когда «темная турецкая сила окружала страну, и мы не знали, [стр. 20] будет ли для нас завтра вновь светить солнце, или же мы станем жертвами турецкой агрессии. Революция и дальнейшая жизнеспособность нации были под вопросом. Батуми оккупировал враг, который пересек также границы Грузии и стоял в нескольких десятках километров от Тбилиси. Переговоры с врагом были исключены. Измена внутри – меч с внешней стороны, вот ситуация, в какой оказалась Грузия в тот период», – писала газета «Эртоба» 26 мая 1919 года.
После объявления независимости Грузии 26 мая 1918 года делегация Абхазского Народного Совета в составе Р. Какуба, Г. Туманова, В. Гурджуа и Г. Аджамова прибыла в Тбилиси для ведения переговоров с правительством Грузии.
Переговоры проходили в начале июня 1918 года. Приводим протокол заседания правительства Демократической республики Грузии от 6 июня 1918 года:
«Делегат от абхазского народного совета – Р. И. Какуба, приветствуя правительство грузинской республики, указывает на общность интересов народов Абхазии и Грузии, на их духовную связь и высказывает пожелание, чтобы эта связь и после перехода всей власти в Абхазии в руки Абхазского Народного Совета сохранилась в прежнем виде, и чтобы правительство Грузинской республики оказало дружественную помощь в организации государственной власти в Абхазии.
Председатель – военный министр Г. Т. Георгадзе, приветствуя представителей абхазского народа, подчеркивает общность идей и желаний у народов Абхазии и Грузии и высказывает пожелание практически закрепить братскую связь этих народов. После этого оглашаются два документа от Абхазского Совета.
В первом документе Абхазский Народный Совет доводит до сведения грузинского Национального Совета, что объявлением независимости Грузии Абхазия потеряла юридическую основу связи с Грузией и вся полнота власти в пределах Абхазии перешла в руки Абхазского Народного Совета. Абхазский Народный Совет, принимая во внимание общность интересов Абхазии и Грузии, ожидает от Грузинского Национального Совета помощи в организации самостоятельной государственной власти в пределах Абхазии с оставлением в распоряжении Совета отряда грузинской Красной гвардии и вместе с тем доводит до сведения Грузинского Национального Совета свой протест против распоряжений правительства Грузинской республики, отдаваемых на территории Абхазии, как нарушающих суверенные права Абхазского Народного Совета.
Для выяснения всех этих вопросов и для ведения переговоров с правительством Грузинской республики Абхазский Народный Совет [стр. 21] делегирует своих представителей: Р. И. Какуба, В. Г. Гурджуа, Г. Д. Аджамова и Г. Д. Туманова.
Вторым документом Абхазский Народный Совет доводит до сведения правительства Грузинской республики, что ввиду того, что на Абхазию, как на полноправного члена Закавказской федеративной республики, падает часть долгов распавшейся республики, Абхазский Народный Совет считает необходимым участие своих представителей на равных правах с представителями других федеративных национальностей в работе ликвидационной комиссии, на что и уполномочивает В. Г. Гурджуа, Г. Д. Аджамова и Г. Д. Туманова.
На ряд вопросов, задаваемых министрами Грузинского правительства, Р. И. Какуба дает разъяснения, рисующие положение дел в Абхазии.
Из доклада Р. И. Какуба выясняется, что Абхазский Народный Совет в скором времени созывает Народный съезд представителей всех народов, населяющих территорию Абхазии. Выборы в Народный съезд будут происходить по четырехчленной формуле.
В данный момент в Абхазии существует несколько политических течений, характеризующих ту или иную ориентацию: так, состоятельный, помещичий класс явно придерживается турецкой ориентации, ожидая от Турции восстановления своих утраченных прав, есть и небольшое течение с большевистской ориентацией. Часть населения симпатизирует горцам Северного Кавказа.
Для борьбы со всеми этими течениями, Абхазский Народный Совет ждет помощи от Грузинского правительства и надеется, что Грузинская Красная гвардия не будет выведена из пределов Абхазии и поможет Абхазской администрации и организуемому интернациональному отряду в их борьбе с этими элементами.
Абхазский Народный Совет, нуждаясь в деньгах, ждет также и финансовой помощи от Грузии.
Для разрешения всех этих вопросов Грузинское правительство поручает своим министрам Ш. Месхишвили и Н. Хомерики составить текст договора между этими двумя народами.
После принятия этого постановления делегаты Абхазского Народного Совета покидают заседание»… (Georgian Archive. Harvard University. Reel 74, box 22, book 5).
8 июня 1918 г. в развитие и дополнение соглашения между представителями Национального совета Грузии и Абхазского Народного Совета от 9 февраля 1918 г. был заключен договор между правительством Демократической республики Грузии и Абхазским Народным Советом, в котором говорилось:
[стр. 22] 1) при правительстве Демократической республики Грузии создается по представлению Абхазского Народного Совета пост министра по делам Абхазии;
2) внутреннее управление и самоуправление в Абхазии принадлежит Абхазскому Народному Совету;
3) кредиты и деньги, необходимые на управлении Абхазии, отпускаются из средств Демократической республики Грузии и расходуются на нужды Абхазии Абхазским Народным Советом;
4) для скорейшего установления революционного порядка и организации твердой власти и в помощь Абхазскому Народному Совету и в его распоряжение правительство посылает отряд Красной гвардии;
5) в Абхазии организуется интернациональный отряд, который находится в распоряжении Абхазского Народного Совета;
6) социальные реформы в Абхазии проводит Абхазский Народный Совет на основе общих законов Грузии с учетом местных особенностей;
7) Съезд населения Абхазии на демократических началах созывается по возможности в скором будущем для окончательного решения вопросов, связанных с устройством Абхазии (ЦГИА Грузии, ф. 1861, оп. 2, д. 3, л. 58).
Договор подписали Н. Хомерики – министр земледелия и Ш. Алекси-Месхишвили – министр юстиции Грузии, с абхазской стороны – уполномоченные Абхазского Народного Совета Р. Какуба, Г. Туманов, В. Гурджуа, Г. Аджамов.
Таким образом, по договору правительство Грузии предоставило Абхазии широкую автономию и обещало экономическую и военную помощь. На основе статьи четвертой договора от 8 июня 1918 года, в помощь Абхазскому Народному Совету поступил грузинский отряд Народной гвардии.
Абхазские историки считают, что договор от 8 июня не предоставлял автономии Абхазии в составе Грузии. Это утверждение им нужно для поддержки известного тезиса идеолога абхазских сепаратистов С. Лакобы о том, что Грузия, оказав помощь Абхазии в борьбе против большевистских отрядов и турецких банд, пытавшихся захватить Сухуми и территорию Абхазии, сама установила на ее территории оккупационный режим. Потому они отвергают известные всем факты, то по соглашению от 9 февраля и по договору от 8 июня Абхазии предоставлялась широка автономия. И такая позиция не случайна, ибо упоминание об автономии Абхазии в составе Грузии делает абсурдным утверждение идеологов сепаратистов, что грузинские войска установили «оккупационный режим» на своей же территории.
[стр. 23] С. Лакоба в своей книге и в «Истории Абхазии» часто цитирует статью С. Данилова «Трагедия абхазского народа», изданную в Мюнхене в 1951 году, но «забывает», что так любимый им автор пишет: «В мае 1918 года Закавказский Сейм распался и Грузия была объявлена независимым государством (26 мая), после переговоров с представителями абхазского народа Абхазия п о л у ч и л а а в т о н о м и ю» (разрядка наша – А. М.) («Материалы по истории Абхазии». Сухуми, 1990 г., стр. 9).
Тезис С. Лакобы об оккупации Абхазии грузинскими войсками в 1918–1921 гг. появился на свет после известного заключения правительственной комиссии Грузинской ССР по вопросам политической и правовой оценки нарушения договора между Грузией и РСФСР от мая 1920 года, созданной по постановлению Президиума Верховного Совета Грузинской ССР от 20 июня 1989 года. В заключении комиссии подчеркивался факт нарушения советской Россией договора, подписанного с Грузией мая 1920 г., что привело к вооруженной интервенции и оккупации последней частями Красной армии в феврале-марте 1921 года (См. «Оккупация и фактическая аннексия Грузии». Документы и материалы. Тб., 1990 г., стр. 3–26). Вот, в ответ на это, и в защиту советской империи, тали утверждать Лакоба и иже с ним об «оккупации» Грузией Абхазии в 1918–1921 гг. (С. Лакоба. Указанный труд, стр. 64–66. См. также «История Абхазии». Сухуми, 1991 г., стр. 297–300).
Кстати, этот тезис С. Лакобы стал муссироваться на государственном уровне и в Российской Федерации во время грузинско-абхазского военного противостояния в 1992–1993 гг. Так, в распространенном государственным комитетом по делам национальностей России осенью 1992 года документе «Абхазия: историческая справка» читаем: «9 февраля 1918 года между Абхазским Народным Советом и Национальным Советом Грузии было заключено соглашение об установлении взаимоотношений между Грузией и Абхазией, в котором признавалось существование «единой нераздельной Абхазии в пределах от реки Ингур до реки Мзымта». Однако под предлогом борьбы с большевистскими группами в июне 1918 года в Абхазию вошли войска Грузинской Демократической Республики, установив там «оккупационный режим».
Ни одним словом авторы документа не упоминают того факта, что стороны 9 февраля пришли к соглашению о вхождении Абхазии в состав Грузии на правах автономии! Эксперты Госкомнаца России «забыли» упомянуть и договор от 8 июня 1918 года, по которому Абхазии была предоставлена широкая [стр. 24] автономия в составе Грузии. Создается впечатление, что «историческая справка» Госкомнаца России составлена абхазскими сепаратистами. Если это не так, то остается сожалеть о научной некомпетентности экспертов Госкомнаца России по вопросу грузино-абхазских отношений в 1918–1921 гг., да и в последующие годы.
В грузинской прессе осенью 1992 года была дана подробная критика данного документа (См. А. М е н т е ш а ш в и л и. «Грузино-абхазские отношения и эксперты из Госкомнаца России». Газета «Свободная Грузия», 20 ноября 1992 г.).
Положение в Абхазии к этому времени осложняется, в результате активизации большевистских, а затем и протурецких сил. В Сухуми, под руководством Эшбы, был создан военно-революционный комитет большевиков. Желая использовать затруднительное положение Закавказья и, в частности, Грузии для распространения своего влияния, сухумские большевики решили присоединить к Советской России Сухумский округ, а затем вовлечь в сферу большевистской власти и Грузию. В этих целях Сухумский военно-революционный комитет обратился к большевикам Екатеринодара (ныне Краснодар – А. М.) с просьбой присоединить Сухумский округ к Черноморско-Кубанской Советской республике и прислать Красную армию для продолжения наступления на Грузию.
С этой целью Эшба прибыл из Сухуми в Сочи и предложил Сочинскому совету рабочих и крестьянских депутатов оказать Сухумскому военно-революционному комитету поддержку в борьбе с «коитрреволюционным» правительством Грузии (Georgian Archive. Harvard University. Reel 66, box 20, book 2). Сочинский совет отклонил предложение Эшбы и решил ни с кем не воевать, а в случае нападения на Сочинский округ – обороняться (Ibid).
Правительство Грузии, отвечая на просьбу Абхазского Народного Совета о помощи в борьбе с большевиками и протурецкими элементами и для обеспечения порядка послало в Сухуми войска. В первых числах июня город был занят грузинской гвардией и частями армии. Большевики отступили в Сочинский округ (Ibid). Отсюда они послали делегацию в Майкоп с просьбой прислать красноармейские части для наступления на Сухуми. В ответ на эту просьбу был прислан двухтысячный отряд красноармейцев, с помощью которого после кровопролитных боев был взят город Гудаута, а грузинский отряд, понеся большие потери, отступил к Сухуми. 18 и 19 июня в Сухуми [стр. 25] прибыли эшелоны грузинских войск, которые 20 июня перешли в наступление и после ожесточенных боев заняли Новый Афон.
22 июня грузинские войска заняли Гудаута, 28-го вступили в Гагра. Их наступление затем продолжалось в направлении Сочи. В ночь на 28-е июня, к югу от Сухуми, около реки Кодори, турки высадили десант около 800 человек во главе с А. Шервашидзе.
Абхазский Народный Совет заявил против десанта решительный протест. Грузинское правительство присоединилось к этому протесту и обратилось с просьбой к представителю Германии генералу фон Крессу принять все зависящие от него меры «для устранения подобных явлений, могущих повлечь за собой весьма неприятные последствия» (Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919 г., с. 376).
Между тем, генерал Г. Мазниашвили успел занять позиции, охраняющие подступи к Сухуми на правом берегу Кодори. Благодаря этим своевременно принятым мерам, туркам не удалось вступить в Сухуми и десант был изгнан.
Развивая наступление, грузинские войска 6 июля заняли Сочи и потеснили большевиков на север. Через 20 дней грузинский отряд генерала Г. Мазниашвили подошел к Туапсе и 26 июля, после двенадцатичасового ожесточенного боя, Туапсе был занят грузинскими войсками (Georgian Archive. Harvard University. Reel 66, box 20, book 2).
Надо отметить, что как правительство Грузии, так и генерал Мазниашвили, неоднократно заявляли, что продвижение грузинских войск за пределами границ республики не ставит задачу расширить ее территорию, а обусловлено военно-стратегическими целями и вызвано стремлением обеспечить страну от нападения большевиков (Ibid).
Интересна позиция социалистических партий города Сочи по поводу создавшегося положения в округе. 18 сентября 1918 года объединенный совет социалистических партий на своем заседании принял резолюцию, в которой говорилось: «1) Время объединения всего Российского государства на идее созыва Всенародного Учредительного Собрания пока не наступило;
2) Демократия страны находится в гражданской войне с большевизмом, с одной, и с монархическими тенденциями отдельных лиц и групп населения с другой стороны;
3) Единственною частью бывшего Российского Государства, где не только признан добытый кровью народа республиканский строй, но и закреплен в его основных законах, – является Грузинская Республика;
[стр. 26] 4) Имея своей задачей объединение разных частей России в одну мощную демократическую республику, истинные социалисты должны всемерно способствовать установлению демократического строя в отдельных частях государства;
5) Хотя Сочинский округ экономически тяготеет к Кубанской области, но присоединение его к Кубани расширило бы сферу влияния военной диктатуры, противной идее демократии и народовластия, и лишило бы население Сочинского округа всех демократических свобод, препятствовало бы проведению в жизнь земельной реформы и введению демократического земства;
6) Развитие жизни округа на основах фактической свободы, права и народовластия, проведения земельной реформы, введение демократических форм самоуправления и полная свобода классовой борьбы пролетариата и крестьянства за свои конечные идеалы возможны лишь при условии присоединения округа к Грузинской Демократической Республике.
На основании всего вышесказанного, сочинский объединенный совет социалистических партий (социал-демократов и социалист-революционеров) единогласно высказывает пожелание, чтобы: 1) Грузинское правительство немедленно особым декретом оформило временно присоединение Сочинского округа к Республике; 2) Одновременно установило правильный товарообмен с Кубанской областью для обеспечения населения округа хлебом и другими предметами первой необходимости. Председатель Совета Петр Измаилов» (Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919 г., с. 389).
20 сентября 1918 года состоялось общее собрание граждан города Сочи, на котором с докладом выступил представитель Грузинской Демократической Республики, член Национального Совета Грузии Е. П. Гегечкори. Созванное по инициативе объединенного совета социалистических партий, советов рабочих депутатов, союза рабочих, гласных думы собрание приняло резолюцию, в которой говорилось, что «имея своей задачей объединение разных частей России в одну мощную демократическую республику, демократия должна временно способствовать восстановлению народоправства… Развитие жизни округа (имеется ввиду Сочинский округ – А. М.) на основах фактической свободы, народовластия, проведения земельной реформы, введения демократических форм самоуправления и развития культурных форм классовой борьбы возможно лишь при условии присоединения лишь к Грузинской Демократической Республике. На основании изложенного, собрание граждан города Сочи высказывает пожелание, чтобы Грузинское Правительство немедленно, особым декретом, оформило временное присоединение [стр. 27] Сочинского округа к Республике» (имеется ввиду Грузия – А. М.) (Там же, с. 390).
С началом гражданской войны на Дону и Кубани активизировалась «белая гвардия», которая под руководством генералов Алексеева и Деникина все чаще стала вмешиваться и во внутренние дела Грузии, в частности, ею были предъявлены требования об отторжении Гагринского округа от Абхазии и передаче его в состав Кубани.
На совещании представителей Грузинской Демократической Республики, Краевого Кубанского правительства и Добровольческой армии 25 сентября 1918 года генерал Алексеев отметил, что Гагринский округ, как и Сочинский, является «чисто русским» и должен входить в состав Кубани. Далее он заявил представителю Грузии Е. Гегечкори: «Та граница, которая была установлена в 1905 году, должна быть сохранена и только при этом непременном условии мы можем столковаться с Вами» (Там же, с. 392). Таким образом, Алексеев в качестве условия для успешного исхода переговоров с представителем грузинского правительства потребовал признания со стороны последнего Гагринского округа в составе Кубани. Его поддержали представители Кубани Бич и Воробьев. Последний цинично заявил, что никаких данных нет – «ни этнографических, ни исторических для присоединения Гагринского округа к Закавказью» (Там же, с. 409).
Как будто существовали исторические и другие данные для присоединения округа к России. Далее Воробьев сказал: «Грузия должна начинать свои границы за Абхазией, стремление которой к самоопределению нельзя игнорировать только потому, что там живет несколько сотен Грузин».
И это говорилось в то время, когда по данным сельскохозяйственной статистики за 1917 г. в Абхазии проживало грузин – 74,846 (42,1 %), абхазов – 28,121 (21,4 %); русских – 20,893 (11,7 %), греков – 20,673 (11,7 %), армян – 18,212 (10,2 %) и других – 5,087 (2,9 %) (Проект распределения территории Грузии по новым административным единицам /областям/. Тб., 1920, с. 40 /на груз. яз./).
По статистическим данным «Кавказского календаря» на 1914 год из общего числа жителей Сухумского округа 182 тысячи человек, большинство населения составляли грузины (Г. М. Т у м а н о в. Итоги земских совещаний на Кавказе. Тифлис, 1915 г., стр. 114).
Вот, на какие циничные искажения фактов шли белогвардейские политики во имя идеи «единой и неделимой России».
[стр. 28] В своих мемуарах генерал А. И. Деникин пишет, что на совещании в сентябре 1918 года был «поднят вопрос и относительно Абхазии, насильственно присоединенной к Грузии, но никаких требований в отношении ее предъявлено не было» (Генерал А. И. Д е н и к и н. Очерки русской смуты. Журнал «Вопросы истории», 1993 г., М., № 5, стр. 146).
Генерал Деникин, как видим, игнорирует договор от 8 июня, по которому Грузия оказала финансовую и военную помощь Абхазии по просьбе последней для отражения агрессии турецких аскеров и большевиков. И сегодня абхазские сепаратисты во главе с Ардзинба повторяют слова Деникина о насильственном присоединении Абхазии к демократической Грузии.
Некоторые западные историки ошибочно считают, что абхазы боролись «против грузинского правления в период русской революции и гражданской войны. И только после установления Советской власти в Грузии в 1921 году они получили культурную и политическую автономию» (Ronald Grigor Suny “The making of the Georgian nation” Second Edition. Indiana University Press. 1994, p. 321).
Тот же Н. Воробьев в 1919 году издал в Ростове-на-Дону книжку-фальшивку под названием «О неосновательности притязаний грузин на Сухумский округ (Абхазию)», где показал свою полную некомпетентность в вопросах истории грузинского и абхазского народов. События 1918 – начала 1919 годов в Абхазии автор интерпретирует как попытку со стороны Грузии «поглотить, совсем не родственный Грузии, народ абхазский». Только полное незнание истории, преднамеренное желание исказить ее могло привести автора к такому заключению. К сожалению, некоторые современные сепаратисты в Абхазии подхватили эту фальшивку.
О взаимоотношениях грузинского и абхазского народов говорится в докладной записке депутатов Абхазского и Самурзаканского дворянства от 23 марта 1870 года на имя председателя Тифлисского комитета по сословно-поземельным делам, генерал-адъютанта князя Святополка-Мирского. Записка составлена поручиком, князем Б. Эмухвари, князем М. Маршани, поручиком Т. Маргани, князем К. Инал-Ипа.
Основная цель записки, изложить условия жизни абхазского народа для правильного разрешения сословно-поземельного вопроса в регионе. Авторы стремятся показать, что правящие круги Абхазии имели те же привилегии, что и грузинское дворянство, а поэтому, при проведении крестьянской реформы в крае необходимо ориентироваться на методы проведения ее в Грузии. Причем, здесь же излагается история двух народов. «Издревле, – отмечают авторы, – Абхазия составляла часть бывшего Грузинского Царства…
[стр. 29] Древний Пицундский храм был в течение нескольких веков престольным храмом католикосов Абхазских и Грузинских. До очень недавнего времени процветали в Абхазии епископства Драндское (в документе – «Дориандское» – А. М.), Моквинское и Бедийское. Бедийский храм, построенный Багратом, первым грузинским царем абхазской династии, хранит под своими сводами прах своего державного строителя. Моквинский храм построен грузинским и абхазским царем Давидом Восстановителем. Народ абхазский и самурзаканский почти до последнего времени имел с Грузией, Мингрелией и Имеретией одну религию, одни обычаи, одни законы. Если вера христианская, под влиянием мусульманского ига и разных неурядиц в Абхазии значительно ослабела, то несомненные следы ее сохранились в жизни абхазского народа, который, исполняя некоторые мусульманские и языческие обряды, в то же время не переставал никогда торжествовать главных христианских праздников и в день Светлого Воскресения по преданию дарил друг другу агнцев и крашенные яйца. Из целого ряда абхазских владетелей, отделившихся от Грузии после разделения последней на уделы, только двое: Зураб-бей и наследник его Келеш Ахмет-бей исповедовали мусульманскую религию – первый потому, что был вывезен в юности в Турцию, а второй потому, что в Турции родился и был там воспитан. Все же остальные владетели Абхазии были христиане. Цари грузинские никогда не исключали Абхазии из большой грузинской семьи и как до разделения царства, так и после, до самого последнего времени существования своего титуловались царями Грузинскими, Карталинскими, Абхазскими, Имеретинскими и Кахетинскими. Когда грузинский царь Вахтанг VI в начале прошедшего столетия предпринимая издание законов, вызывал из всех провинций бывшего Грузинского Царства депутатов для содействия ему в этом труде, то между ними были и депутаты от Абхазского народа, который до последнего времени сохранил у себя древнейшие грузинские обычаи. Не менее важными свидетелями принадлежности Абхазии к Грузии могут служить кроме христианских храмов, развалины разных светских и военных построек. Так, известные башни над ущельем Псыраста, сооружены, по преданию, славной грузинской царицей Тамарой; …замки в селениях Яштухза, Оцерцы и многих других, хотя и неизвестно кем построены, но совершенно похожи на такие же замки в Мингрелии.
Просим Ваше Сиятельство обратить внимание и на то, что как в древние времена, так и теперь жилища, одежда, пища, земледельческие орудия, способы ведения сельского хозяйства в Абхазии совершенно те же как и в Мингрелии.
Большая часть местностей носит грузинские названия; большая часть жителей признает свое мингрельское или грузинское происхождение и сохранили даже свои грузинские и мингрельские [стр. 30] фамилии. Одно только может дать повод считать Абхазию отделенностью от Грузии – это язык; но и в нем мы находим наполовину слов мингрельских и грузинских, правда часто сильно измененных, но не представляющих особого затруднения в отыскании первоначального корня мингрельского или грузинского* (* Атавад-князь, по грузински тавади, ашнакума – домашний человек, по грузински шинакма, адгил–земля в смысле имение, участок, по грузински – адгили, акамбаш – буйвол, по грузински – камечи, аджам – чашка, по грузински – джами и проч. /Эта сноска дается в документе/).
Во главе всего абхазского народа стоял владетель Абхазии из фамилии старинного грузинского рода Шервашидзе. Владетель, как и все грузинские мтавари, сделавшиеся после разделения Царства самостоятельными, соединял в своих руках верховную, политическую и гражданскую власть над всем абхазским народом…»
В заключении абхазская депутация выразила надежду, что «в применении к Абхазии и Самурзакани крестьянской реформы мы не будем исключены из общей семьи грузинских народов, к которой искони принадлежали. Мы позволяем себе думать, что к нам вполне могут быть применены те положения, которые Государю Императору благоугодно было установить для остальных частей бывшего Грузинского Царства и что для нас не будет сделано исключения» (ЦГИА Грузии, ф. 416, оп. 3, д. 1020, лл. 1–18. Этот документ впервые полностью опубликован нами в газете «Народное образование», Тб., 1990, 29 июля. /А. М./).
Как видим, депутаты, избранные от всех сословий абхазского народа (Там же), считали Абхазию исторически неразрывной частью Грузинского государства. Здесь же следует отметить, что авторы докладной записки допускают досадную оплошность, представляя грузин, имеретинцев и мегрелов как разные народы, то с научной точки зрения не выдерживает никакой критики.
Представители Кубанского правительства и добровольческой армии, возражая против вхождения Гагринского округа в состав Грузии, мотивировали это также тем, что «весь этот округ был выстроен усилиями принца Ольденбургского и затрачено на одни только Гагры до 10 млн. руб. при старой валюте» (Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919 г., с. 406).
Вскоре представители добровольческой армии перешли от слов к делу. В начале октября 1918 года при их подстрекательстве была предпринята попытка переворота в Абхазии, с целью [стр. 31] ее отделения от Грузии, которым руководили окружной комиссар Маргания и министр по делам Абхазии, полковник Чхотуа. Эта попытка провалилась. Было арестовано шесть членов Абхазского Народного Совета, которые «действовали в интересах помещиков, Турции и армии генерала Алексеева» (ЦГИА Грузии, ф. 1861, оп. 2, д. 28, л. 71).
Арестовали также председателя русского национального совета Абхазии Лукьянова, как участника неудавшегося переворота (Там же).
10 октября 1918 года правительство Грузии заслушало доклад главы правительства Н. Жордания о событиях в Абхазии и приняло постановление, в котором говорилось:
«Приняв во внимание: 1) что часть членов Абхазского Народного Совета, в основном из помещиков, встав на путь измены интересам абхазского народа и всего населения Сухумского округа в целях защиты помещичьих интересов всегда стремилась к вмешательству иностранных государств, ранее турков, а затем алексеевцев, в дела абхазского народа и всего государства, за последние дни, по политическим соображениям, окружила резиденцию Народного Совета; 2) что в таких условиях Абхазский Народный Совет, находясь под угрозой насилия по вине имевшихся в его составе изменников, был лишен возможности работы на благо народа; 3) что члены Абхазского Народного Совета вообще не были избраны по правилам, обеспечивающим истинное волеизъявление народных масс сухумского округа, – Правительство постановляет:
1) Объявить распущенным Абхазский Народный Совет его в нынешнем составе и назначить новые выборы на основе всеобщего избирательного права;
2) для проведения выборов создать Центральную избирательную комиссию, в которую войдут: Варлам Шервашидзе, Исидоре Рамишвили, Василий Гурджуа… (неразборчиво – А. М.) и Георгий Шаншиев, и уполномочить Комиссию избрать председателя и кооптировать нужных лиц;
3) временно, до избрания народного Совета Абхазии назначить комиссаром Сухумского округа Бению Чхиквишвили, в руки которого должна перейти вся полнота власти; до его приезда, высшей военной и гражданской властью облачить начальника штаба Сухумского отряда Тухарели;
4) ввиду роспуска Абхазского Народного Совета полномочия министра по делам Абхазии полковника Чхотуа считать исчерпанными» (ЦГИА Грузии, ф. 1861, оп. 2, д. 28, л. 71).
[стр. 32] Значительная часть Абхазского Народного Совета состояла из помещиков (См. «История Абхазской АССР», Сухуми, 1983 г., с. 22) и, естественно, что их взаимоотношения с социал-демократическим правительством Грузии, ввиду начатых этим правительством социально-политических преобразований в стране не могли быть «дружественными», так как этим задевались интересы дворянского класса и, в частности, протурецки настроенных помещиков.
Дестабилизация обстановки вызвала напряженность в регионе. Мероприятия по защите правопорядка и территориальной целостности Грузии сопровождались нежелательными реквизициями среди населения, что, естественно, вызвало недовольство масс. По этому поводу Абхазский Народный Совет направил представление на имя правительства Грузии. 3 сентября 1918 года на заседании правительства Грузии был обсужден вопрос о действиях грузинских войск в Абхазии. Правительство постановило: помимо мер принятых военным министром: а) незамедлительно послать в Абхазию чрезвычайную комиссию из представителей следующих министерств: военного, юстиции, внутренних дел; б) поручить этой комиссии: 1) расследовать совместно с тремя представителями Народного Совета все обстоятельства, о которых идет речь в жалобе председателя Абхазского Народного Совета по поводу действий наших войск. 2) Установить количество ущерба, нанесенного местному населению действиями наших войск. Об этом постановлении срочно известить Абхазский Народный Совет» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 9, book 2).
Большой ущерб населению был нанесен при высадке турецкого десанта и действиями турецких аскеров в Кодорском участке, которых поддерживали имущие слои населения. В заявлении в Закавказский областной комитет социал-демократической рабочей партии (меньшевиков – А. М.) работники Очамчирского отдела партии Кварацхелия и Убирия указывали, что на состоявшемся общем собрании населения Кодорского участка 30 июля 1918 года под председательством участкового комиссара А. Логуа в селе Моквы по вопросу высадки турецкого десанта были названы лица, причастные к этому: Татиш Маршания, Александр Шервашидзе, Св. Туманов, Титуш Маршания, Михаил Анчабадзе, Константин Анчабадзе, полковник М. Шервашидзе, Хадидж Ашвибая и др. Собрание просило власти выслать этих лиц из пределов Сухумского округа (ЦГИА Грузии, ф. 1824, оп. I, д. 13, лл. 27–28 соб.).
Председатель Центральной избирательной комиссии В. Шервашидзе направил 3 декабря 1918 года Н. Жордания письмо с просьбой ускорить выборы в Абхазский Народный Совет в составе 40 человек. Просьба об ускорении выборов мотивировалась [стр. 33] «необходимостью определить взаимоотношения Абхазии и Грузии, которое имело бы значение при признании Грузии странами Антанты и решении грузинского вопроса на мирной конференции» (ЦГИА Грузии, ф. 1861, оп. 2, д. 38, л 1). (Имелась ввиду Парижская конференция – А. М.). В объяснительной записке к проекту положения о выборах Шервашидзе указывал на требования национал-демократов, чтобы только подданные Грузии и России участвовали бы в них, тогда, по мнению Шервашидзе, десятки тысяч греков и армян лишились бы права участия, ибо они не получили от самодержавия русского подданства (Там же, л. 17).
17 декабря 1918 года правительство заслушало доклад министра внутренних дел об абхазских делах. Было принято постановление: а) принять проект положения о выборах в Абхазский Народный Совет, исправленный согласно постановлению правительства от 10 декабря и представить его парламенту. На основе этого положения провести и выборы земств в Абхазии. Для проведения выборов выделить из 10 млн. фонда 75 тысяч.
б) Опубликовать обращение правительства, где должно быть указано, что Абхазии предоставляется право народного представительства и тем самым устройство внутренней жизни на автономных началах.
г) Возвратить самоуправлению города Сухуми реквизированные в долг разными штабами и отрядами лошади и продовольствие на сумму сто тысяч (100.000) рублей, а все остальные случаи должна расследовать чрезвычайная комиссия.
д) Для ремонта дорог и мостов г. Сухуми выделить из кредита министерства дорог 100.000 рублей.
е) Расследование чрезвычайной комиссии об ущербе, нанесенном нашими солдатами в Кодорском районе передать на рассмотрение министерства юстиции» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 9, book 4).
Таким образом, правительство Грузии еще раз подтвердило право Абхазии на внутреннее самоуправление и предприняло конкретные шаги по ликвидации ущерба, нанесенного мирному населению в ходе военных операций против вторгшихся в страну турецких аскеров и большевистских войск из Краснодара.
Для освобождения своих сторонников, руководство Добровольческой армии обратилось за содействием к англичанам, которые в ноябре 1918 года ввели свои войска в Баку. 5 декабря командующий союзными войсками генерал Томсон в своем послании на имя представителя Грузии в Баку Алшибая потребовал немедленного освобождения арестованных членов Абхазского [стр. 34] Народного Совета, которые, по его словам, были арестованы незаконно, без предъявления им обвинения (Georgian Archive. Harvard University. Reel 68, box 20, book 16).
В ответном письме на имя Томсона Алшибая отметил, что «арестованные находятся в тюрьме не семь месяцев и не без суда, а полтора месяца и на основании полного и всестороннего расследования, доказывающего, что они государственные преступники и помимо этого, принадлежат частью к большевикам, частью к туркофилам. По договору с Абхазией, предоставлено полное внутреннее самоуправление и власть вручена Абхазскому Народному Совету. Если лица, арестованные не заслуживали бы этого, то Абхазский Народный Совет вступился бы за них. Но до сих пор ни один протест, ни одна жалоба не были направлены по этому делу грузинскому правительству» (Ibid). 6 декабря состоялась беседа между заведующим политической частью союзнической миссии полковником Стоксом, Алшибая и полковником Марганадзе. Ниже приводится отрывок из этой беседы.
«Алшибая – Ваше требование от 5 декабря относительно немедленного освобождения членов Абхазского Народного Совета передано нами по телеграфу нашему правительству. Считаю своим долгом уяснить вам, г-н полковник, что лица эти задержаны грузинским правительством по обвинению их в государственной измене.
Стокс – Нельзя томить людей в тюрьме в продолжении 5 месяцев, не предъявляя обвинения.
Алшибая – Г-н полковник, они арестованы всего полтора месяца тому назад и пока относительно них ведется следствие.
Стокс – За полтора месяца можно было закончить следствие.
Алшибая – Они обвиняются в государственной измене, в организации восстания. Следствие сложное и не так легко собрать и проверить весь материал.
Стокс – Где они у вас находятся?
Алшибая – В Тифлисе, в Метехском замке – это тюрьма для политических.
Стокс – Зачем такие суровости?
Алшибая – Г-н полковник, они обвиняются в государственной измене. Правительство не могло не отнестись к ним со всею строгостью закона. Из числа арестованных, один был причастен к большевистскому движению, другой, из числа тех абхазцев – туркофилов, которые 4 месяца тому назад хотели организовать высадку турецкого десанта в Абхазии.
Стокс – Вы томите в тюрьме абхазцев, не предъявляя обвинения, мы этого допустить не можем.
[стр. 35] Алшибая – С Абхазией у нас наилучшие отношения. Вам это может подтвердить полковник Марганадзе – наш военный представитель при дипломатическом представительстве.
Марганадзе – Я абхаз и служу у грузинского правительства. Я должен заверить Вас, что между нами абхазами и грузинами нет неприязненных отношений. Грузия в силу договора с Абхазией предоставила ей полное внутреннее самоуправление. Абхазский Народный Совет ведает всеми внутренними делами Абхазии. Только отдельные личности могут идти против грузинского правительства, а не абхазский народ.
Алшибая – Вы ополчаетесь за лиц, которые не достойны Вашего заступничества. Положение заключенных абхазцев должно волновать Абхазский Народный Совет больше, чем кого бы то ни было, но Абхазский Народный Совет не сделал никакого заявления в защиту арестованных – это потому, что они не заслужили заступничества.
Стокс – А нашел бы нужным их освободить из тюрьмы, но держать их в Тифлисе пока наш представитель не приедет и не разберет вопроса.
Алшибая – Г-н полковник, это недопустимо, такое Ваше требование ослабит престиж твердой власти нашего правительства. Это сделается достоянием всех. Все будут знать, что Вы вмешались в наши внутренние дела и заставили освободить лиц, причастных к государственной измене.
Стокс – Об этом никто не будет знать. Мы никому не будем об этом говорить и Вы не разглашайте.
Алшибая – Нет, г-н полковник, это недопустимо.
Стокс – Нельзя ли тогда держать их под домашним арестом, пока наша делегация не прибудет в Тифлис.
Алшибая – И это недопустимо, г-н полковник, если вы заинтересованы сохранить порядок и спокойствие в пределах Грузии, то не ослабляйте престижа нашей власти таким вмешательством. Шесть месяцев, как Грузия объявила свою самостоятельность – за этот короткий период сумела наладить свой государственный механизм управления страной. У нас полный порядок и спокойствие и осуществлены все гражданские права. Мы уверены, что самостоятельно сумеем сохранить этот порядок и дальше и упрочить нашу государственность. Мы надеемся, что союзники помогут нам в этом.
Стокс – Хорошо. Я доложу сейчас о нашем разговоре генералу Томсону – может быть он отменит свое предложение…» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 74, box 22, book 5).
Вышеприведенный материал свидетельствует, что Деникин и его окружение путем подачи ложной, односторонней информации [стр. 36] английскому командованию о действиях правительства Грузии, его взаимоотношениях с Абхазией, стремились показать агрессивность Грузии и под прикрытием этого начать претворять в жизнь свои планы захвата Абхазии и Грузии в целях восстановления «единой и неделимой» России. Руководители Добровольческой армии, несомненно, также использовать «неприязнь» англичан к правительству Грузии, которое пригласило в страну в мае 1918 года противников англичан немцев для предотвращения захвата страны Турцией.
Таким образом, вступление британских войск на Кавказ в конце 1918 года представители Добровольческой армии пытались использовать для усиления своего вмешательства во внутренние дела Грузии, в частности, Абхазии.
В начале 1919 года войска генерала Деникина начали наступать в районе Гагра, стремясь оттеснить грузинские войска к реке Бзыбь. Деникин решил силой оружия «возвратить» России Гагринский участок, переданный царизмом Черноморской губернии в начале 900-х годов. А предлагаемый ниже протокол совещания, состоявшегося 23 мая 1919 года между Е. Гегечкори и Н. Рамишвили в представителем Деникина, английским генералом Бриггсом, наглядно свидетельствует о планах захвата всей Абхазии и отторжения ее от Грузии, вынашиваемых Деникиным.
«Е. П. Гегечкори: Приветствую вас, генерал, как представителя английского командования, тем более что Вы явились сюда с целью помочь нам в деле урегулирования осложнившихся за последнее время наших взаимоотношений с Добровольческой Армией.
Я должен напомнить, что еще в прошлом году у нас были переговоры с генералом Алексеевым. Тогда Добровольческая армия была еще очень слаба, и я утверждаю, что как тогда, так и теперь наше отношение к ней осталось неизменным. Не имея намерения вмешиваться в чисто русские дела, правительство Грузии находит, что не имеется реальных оснований для вооруженных конфликтов с Добровольческой Армией. Единственный вопрос, который нас сейчас интересует и создает между нами затруднения, это вопрос о занятии нами государственной стратегической границы, которая гарантировала бы нас от всяких посягательств с чей бы то ни было стороны. Таковой границей является р. Мехадыр, разрешение этого вопроса в предложенном нами смысле имеет большое значение и для Деникина, так как при этом условии тыл его армии с этой стороны будет безопасен. Такова была наша позиция в прошлом году, таковой же остается и поныне и наше отношение к Добровольческой Армии с тех пор нисколько не изменилось; доказательством этого служат переговоры прошлого года с Алексеевым, и я говорю, что других расхождений с Добровольческой [стр. 37] армией у нас не имеется, и если мы выйдем из области личных симпатий и станем на деловую точку зрения, то этот спорный пограничный вопрос может быть разрешен в смысле приемлемом для обеих сторон.
Ген. Бриггс: Вчера я подробно изложил току зрения генерала Деникина; из всего того, что я здесь слышал, я прихожу к заключению, что Вы настаивайте остаться на Мехадыре. Я уже излагал причины, по которым Деникин настаивает на восстановление прежнего положения: это – дурное поведение грузинских войск в Сочи и недовольство грузинским управлением со стороны населения Сухумского округа: жалобы поступают в очень большом количестве. Абхазцы недовольны грузинским управлением и даже заявляют, что если им дадут оружие, то они сами очистят округ от грузинских войск. Грузины поступают там хуже большевиков: отнимают дома, земли, производят социализацию и национализацию имущества. Деникин не мог оставаться безучастным к этим жалобам и если Вы настаиваете остаться на Мехадыре, то боюсь, что мой приезд сюда явится бесцельным.
Е. П. Гегечкори: Жалобы на Добровольческий отряд в Сочи поступали и поступают в неменьшем количестве и к нам, и в английский штаб. Если всему тому, что про нас говорят некоторые элементы, верить, то конечно можно возмущаться; но я полагаю, что нельзя относиться с доверием ко всем этим жалобам, не проверив их. Я заявляю, что в Сочи ни у кого грузинское правительство ни клочка земли не отнимало, никакой социализации или национализации не производило. Все эти слухи распространяются нашими врагами и верить им нельзя.
Что касается Сухумского округа, то нам бы не хотелось вовсе об этом говорить, так как это может лишь осложнить наши переговоры, но раз Вы, генерал, затронули этот вопрос, то позвольте Вам сказать, что в настоящее время Абхазия управляется автономно Абхазским Народным Советом, избранным всем населением на основе всеобщего избирательного права и, если сведения о недовольстве абхазцев исходят от таких лиц, как находящийся теперь в Екатеринодаре Александр Шервашидзе, тот самый Шервашидзе, который ввел в прошлом году турецкий десант в Сухумский округ, то я спрашиваю – можно ли верить заявлениям таких лиц.
Я слышал тут упрек в том, что поступаем хуже большевиков; не знаю на чем основано это заявление, но я удостоверяю, что тут, в Грузии, русское офицерство нашло защиту в то время, когда по всей России шла безудержная волна самосудов и диких расправ над офицерами. Только здесь, в Грузии, не было ни одного случая насилия над русскими офицерами и только здесь они могли сохранить свое существование и укрыться от преследований, которым подвергались по всей бывшей [стр. 38] России. И я с гордостью заявляю, что история отметит эту заслугу Грузии перед Россией.
Ген. Бриггс: Генерал Деникин лишь временно стоит во главе армии, воссоздающей Россию, и потому не может допустить разрешения теперь же вопросов о границах. Это дело Русского Народного Собрания. Что касается Сухумского округа, то из других источников я слышал, что желание воссоединиться с Грузией не есть выражение воли населения. Если абхазцы на русском народном собрании заявят о своем желании быть с Грузией, то в настоящее время торжества демократических принципов эта воля народа должна быть удовлетворена, и Деникин, настроенный демократически, не будет против этого. Сейчас же Деникин хочет обеспечить свой тыл и согласен, чтобы Сухумский округ был нейтральной зоной, но он не будет разговаривать до тех пор, пока грузинские войска не отойдут за Бзыбь.
Е. П. Гегечкори: В прошлом году, когда мы вели переговоры с ген. Алексеевым в Екатеринодаре, речь шла только о Сочинском округе; теперь же, как видно из вашего заявления, претензия Добровольцев простирается и на Сухумский округ. О воле абхазского народа, выразителем которой является Абхазский Народный Совет, избранный 99 % населения, я уже говорил, и я не знаю – почему Вы верите одним источникам и не верите другим.
Ген. Бриггс: Я человек сторонний, не заинтересованный и полагаю, что нейтральная комиссия должна произвести расследование и выяснить действительное желание населения.
Н. В. Рамишвили: Демократические принципы, о которых Вы говорили, генерал, являются именно тем, чем руководствуется Грузинское Правительство и что лежит в основе всех его действий. Наше продвижение в Сухумском округе имело целью борьбу с большевизмом. Население этого округа равно 200.000, из коих большинство составляют грузины (60.000) и абхазцы. Это население заявило свою волю в выборах Народного Совета, доказавших, что оно желает получить автономное управление в пределах независимой Грузии. И сейчас там имеет место такое автономное управление и оно поддерживается всем населением, поэтому мы настаиваем на сохранении за нами стратегической границы р. Мехадыр, которая в то же время является исторической границей Абхазии. Это единственное правильное решение пограничного вопроса – до окончательного его разрешения Парижской конференцией, и я повторяю именно Конференции, а не Русского Учредительного Собрания.
Ген. Бриггс: Раз большинство населения Сухумского округа грузины, то Вы не должны опасаться если Союзная Комиссия произведет расследования. Если комиссия выяснит, [стр. 39] что население будет за Грузию, то Деникин не будет противиться этому, при условии обеспечения русского имущества и соблюдения его условий о границах. Скоро Колчак и Деникин соединятся и тогда будет сформировано Обще-Русское правительство – это вопрос нескольких недель. Ведь англичане и итальянцы уйдут, а Россия останется, а потому надо быть с ней в хороших отношениях и мой совет вам, если Вы пожелаете его принять, поступиться самолюбием, протянуть Деникину руку и сказать: «Мы с Вами». Ведь малые государства слишком слабы, они должны не враждовать, а наоборот соединяться. Вам, вероятно, видно, что отдельная финансовая система разорительна, так будет и во всем остальном.
Н. В. Рамишвили: Быть самостоятельным и независимым – вот желание не только нашего Правительства, но и всего грузинского народа и в этом, мы уверены, нас поддержат великие державы. Англия уже официально обещала поддержать наше выступление в деле признания нашей независимости.
Ген. Бриггс: Независимости по отношению к России?
Н. В. Рамишвили: Да. Мы вовсе не хотим обособляться, а наоборот, желаем сотрудничать с Великими Державами и приобщиться к их культуре, и если демократические намерения Колчака и Деникина действительно чистосердечны, то они не могут не считаться с желаниями грузинского народа; вопрос же о границах должен быть решен Мирной Конференцией.
Ген. Бриггс: Этот вопрос на Парижской Конференции вовсе не будет стоять. Он подлежит разрешению Русского Правительства. Такой маленький народ, как Грузия, не должен стремиться к самостоятельности, ибо маленькие государства страдают от коммерческих войн и я думаю, что Вы готовите себе не особенно приятную старость.
Е. П. Гегечкори: Мы очень благодарим Вас за совет, но что будет в будущем никому неизвестно. Я заявляю вполне откровенно и чистосердечно, что мы хотим видеть Россию великой и могущественной; это наше искреннее желание, но мы также хотим, чтобы каждый народ сам устраивал свою жизнь, и наше право на самоопределение не может зависеть от Командования Добровольческой армии, мы надеемся, что этот вопрос будет решен в положительном смысле на Парижской Конференции. Что касается наших будущих отношений к России, то мы думаем, что если там восторжествует доподлинная демократия, то она никогда не пойдет против желаний маленьких народов, иначе это было бы актом насилия. К тому же нас крайне поражает, что английский генерал высказывает такое отношение к нашим правам, это расходится с тем, что мы слышали до сих пор от союзников и нам интересно знать являются ли высказанные Вами соображения мнением английского командования и Правительства или генерала Деникина?
[стр. 40] Ген. Бриггс: Я говорю в качестве представителя ген. Деникина, а не английского Правительства. Вы говорили о будущем Грузии, я должен сообщить, что Деникин стоит за автономию маленьких народов и за воссоединение России, так как в этом сила.
Е. П. Гегечкори: А если мы думаем иначе, то кто же должен решить этот вопрос. Мы думаем, что Парижская Конференция; ведь наше международное положение еще не выяснено окончательно и мы ждем разрешения этого вопроса.
Ген. Бриггс: Но Россия скоро сформируется и не надо было спешить с объявлением независимости.
Е. П. Гегечкори: Позвольте спросить Вас, генерал, имеем ли мы право заявлять о своих желаниях в деле устройства нашей судьбы.
Ген. Бриггс: Я вижу, что тут с двух сторон записывается все о чем мы говорим.
Е. П. Гегечкори: Мы говорим откровенно и нам скрывать нечего, и я спрашиваю, имеем ли мы право заявить о наших желаниях?
Ген. Бриггс: Да, конечно.
Е. П. Гегечкори: Так вот мы и заявили о своем желании и ждем решения Конференции по этому вопросу. Переходя к вопросу о соглашении с Деникиным, я формирую наши условия: 1) Мы остаемся на Мехадыре; между нами может быть нейтральная полоса; 2) Мы гарантируем русское имущество и возобновим торговые отношения; 3) Вопрос о границах подлежит решению Парижской Конференции. Вот наши условия. Теперь мы хотели знать, какие условия предлагает ген. Деникин.
Ген. Бриггс: Условия ген. Деникина следующие: 1. Вы должны отойти на реку Бзыбь; 2. Сухумский округ может временно остаться в управлении Грузинского Правительства, при условии обеспечения безопасности имущества русских как в Сухумском округе, так и вообще в Грузии; 3. Земли могут быть, в случае желания населения, отобраны, но за справедливую плату.
Н. В. Рамишвили: Мне кажется, генерал, что Вы не вполне осведомлены о настроениях Деникина. Он был бы против независимости Польши и Финляндии, а ведь наше дело гораздо яснее: 2000 лет Грузия существовала как независимое государство.
Ген. Бриггс: Как независимое государство?
Н. В. Рамишвили: Да, в 1801 г. она добровольно присоединилась к России по договору на условиях автономии и протектората. Однако, Россия не выполнила этих условий, чем даже вызвала протест со стороны Конгресса (18)56 года, в числе [стр. 41] протестовавших была и Англия. Такова в двух словах наша история. Что же касается нашего отношения к России, то я заявляю, что мы не противники великой России, но и Добровольческая Армия не должна быть против нас. В деле признания нашей независимости мы ждем решения Парижской Конференции и имеем право надеяться на удовлетворение ею наших желаний. Наш же спор с Добровольцами мы хотим разрешить путем миролюбивого согласия, а за последствия иного разрешения этого вопроса мы ответственности на себя взять не можем.
Ген. Бриггс: Я повторяю, что Деникин не считает себя в праве разрешать вопрос о границах.
Е. П. Гегечкори: А разве прокламация Деникина не является вмешательством в сферу вопросов, подлежащих разрешению Мирной Конференцией.
Ген. Бриггс: Вы тоже продвинулись вперед, не ожидая решения вопроса о границах.
Е. П. Гегечкори: А известно ли Вам, генерал, что мы продвигались с ведома английского командования, которому было известно о причинах нашего продвижения, известно ли Вам также и то, что английское командование уже давно предложило Деникину очистить Соча и что английское командование официально заверяло нас о гарантиях нашей неприкосновенности со стороны добровольцев.
Ген. Бриггс: Я вижу, что мы возвращаемся к старому и считаю, что моя миссия не увенчалась успехом. Я полагаю, что напрасно приехал и потерял время.
Е. П. Гегечкори: Я должен откровенно заявить, что с нашей стороны было самое искреннее желание миролюбиво разрешить этот вопрос и выражаю крайнее сожаление, что нам не удалось придти к соглашению» (ЦГИА Грузии, ф. 1864, оп. 1, д. 48, лл. 36–39).
Причины, по которым правительство Грузии стремилось установить государственную границу по реке Мехадыр, хорошо изложены военным экспертом грузинской делегации на Парижской конференции генералом И. Одишелидзе, который совместно с выдающимся грузинским историком И. Джавахишвили был привлечен для составления исторических, этнографических и военно-стратегических обоснований будущих границ Грузии с целью представления их Парижской мирной Конференции. 1 мая 1919 года генерал И. Одишелидзе представил докладную записку о границах Грузии в северной части Черноморского побережья.
«Сама природа определила границы Грузии, – пишет И. Одишелидзе, – и сама история утвердила их. С севера [стр. 42] Главный Кавказский хребет был той природной гранью, за которую грузинское население редко переходило. Почти все время больше чем трех-тысячелетнего государственного существования Грузии, вплоть до самого добровольного ее присоединения к России Главный Кавказский хребет с вершинами Чура, Донгуз-Орун-баши (южнее Эльбруса), Адай-Хох, Архон, Казбек, Камацана-даг бы тем природным барьером, за который ни Грузия не переходила на Север, ни северные ее соседи не переходили на ют. И это было так только на всем том протяжении Кавказского хребта, где он сохраняет дикий и малодоступный характер. Там же, где он не служил препятствием, то есть по Черноморскому побережью, владения Грузии простирались на северо-запад до тех мест, где главный хребет, уже теряя свой неприступный характер, постепенно, по мере движения на север, исчезает: в период объединения и расцвета Грузии в XI, XII и XIII столетиях, т. е. в продолжение почти трехсот лет, границы Грузии на Черноморском побережье переходили за Анапу, доходя до устьев р. Кубани, далее в продолжении XIV столетия границы постепенно отошли назад, к реке Макопсе, и с XV-го столетия до XIX в. т. е. вплоть до присоединения этой части Грузии к России, границей всегда была река Макопсе (южнее Туапсе). Это совершенно ясно говорит в своей географии такой исторический авторитет, как царевич Вахушти, сын царя Вахтанга VI и такой, несомненно, беспристрастный в этом вопросе человек, как русский посланник при грузинском царе Бурнашев в своей карте Грузии. Мы и должны остановиться на этой реке по следующим причинам: именно здесь Главный Кавказский хребет сохраняет еще свой неприступный характер, естественно ограждая с Севера Грузию, но именно здесь этот же хребет наиболее близко подходит к Черному морю и дает возможность грузинам использовать узкое приморское дефиле для более легкой и более удобной защиты Грузии от вторжения вражеских сил с северо-запада, вдоль по морскому побережью. Эта доказала многовековая грузинская история и недавняя борьба Грузии с большевиками.
Эти географические и военные соображения, указывающие на необходимость нашей границы, по реке Макопсе, подтверждаются и историческими правами Грузии: Абхазия всегда входила в состав Грузии и жила с нею одной государственной жизнью и с одними историческими судьбами, ибо народы эти – родственные народы; с девятого до пятнадцатого столетия, т. е. в продолжении 600 лет в титулах Грузинских царей на первом месте стоял титул Абхазских царей, а с XV столетия до XIX, т. е. 300 с лишним лет, этот же титул принадлежал всегда одному из грузинских царей, главным образом, Имеретинскому. Это слияние Абхазии и Грузии было настолько органическим [стр. 43] и настолько естественным, что иностранцы и иностранные историки, сокращая титулы грузинских царей, называли их просто Абхазскими царями, как например, арабские историки Табари, Масуди и другие. Наконец, сам абхазский народ, столько перемешанный теперь в самой Абхазии с грузинами, последним постановлением своего Национального Собрания ясно и точно подтвердил свое желание ни в каком случае не разрывать более чем тысячелетнего органического государственного единения с родственной Грузией. Границы же этой единой с Грузией Абхазии доходили, как я уже упомянул, в продолжении 300 лет до устьев реки Кубани, а в продолжении 200 лет были вообще значительно северо-западнее реки Макопсе, так что Туапсе было в пределах Грузии. А от XV до XIX столетия, т. е. более 300 лет северо-западной границей Грузии служила р. Макопсе. Иначе говоря, вся полоса земли между Черным морем и Глав. Кав. Хребтом от Гагринского дефиле до устья р. Макопсе, т. е. весь нынешний Сочинский округ, всегда был в пределах Грузии, пока сама Грузия, вследствие своей доброй воли, основанной на исторических обстоятельствах не вошла в состав России.
Таким образом, совершенно ясно, что будущая граница Грузии должна начинаться, как было с XV по XIX столетие, у устья реки Макопсе, идти вверх по этой реке до ее верховьев, и подойдя к вершине горы большая Пшеусхе, должна пойти по водоразделу между реками Туапсе и Аше до Главного Кавказского хребта (до точки, рассоложенной в 20-ти верстах к юго-востоку от перевала Гойтхе). От этой точки граница пойдет по северной границе бывшего Черноморского округа, т. е по Главному Кавказскому хребту до горы 9889 (по 5-ти верстн. карты). Вся площадь, заключенная в этих пределах и составит почти весь теперешний Сочинский округ, на который Грузия имеет право и по соображениям этнографическим: в 1894 году по словам русского исследователя генерала А. Н. Кузьмина-Караваева, русское население Сочинского округа не составляло в нем даже 1/7 части всего населения. Вот цифры, взятые из книги генерала кузьмина-Караваева:
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Н а р о д н о с т и . . . . . . . . . . . .
Название . . . Всего чис- . . русских . . грузин . . шапсугов . . прочих девять
пунктов . . . . . ло душ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . народностей
В г. Сочи . . . . . . . 460 . . . . . . . . 11 . . . . . . 440 . . . . . . . – . . . . . . . . . . . . 9
В Сочинс-
ком округе . . . . .5811 . . . . . . . 805 . . . . . . 826 . . . . . . 731 . . . . . . . . 3439
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1566 . . . . . . . . . . . . . . . . . .
[стр. 44] Таким образом, в самом Сочи, который был чисто грузинским городом, как и сейчас, русских было только 11 человек, а во всем округе их было меньше грузин и в двое меньше грузин и шапсугов (родственных абхазцам), вместе взятым, т. е. народностей, которых можно назвать сторожилами и хозяевами страны и которые только и могут претендовать на Сочинский округ. Оставшееся число душ приходится на 11 народностей – пришельцев этого округа, немцев, латышей, эстов, армян, греков и проч. Надо полагать, что не им принадлежит право быть хозяевами и устроителями округа…
После 1894 года число русских в Сочинском округе увеличилось, но грузин в нем было все-таки 22 % всего населения округа, состоявшего из представителей 14 народностей… Это увеличение русского населения объясняется исключительно ужасной нечеловеческой политикой Русского правительства, которая характеризуется русским же генералом Кузьминым-Караваевым следующими его подлинными выражениями, страница 2-я его книги «Черноморский округ»: «Борьба наша с жителями Западного Кавказа приняла исключительный, не имеющий примера в истории характер: решено было не только завоевать страну и покорить ее обитателей, но и очистить ее от них». Сам автор сравнивает это поведение русских с поведением древнейших людей, «когда целые народы уводились в рабство, как то было, например, с евреями…». К этим красноречивым словам нужно добавить русский закон, изданный при министре земледелия Ермолове который запрещал грузинам переселяться в эту древнюю грузинскую провинцию и приобретать там землю. Этот же закон раздавал даром землю грузин русским чиновникам и генералам, которые теперь и требуют от генерала Деникина, чтобы Сочинский округ, отвоеванный грузинами от большевиков, как свое давнишнее владение, не возвращался бы им, которых, повторяю, насчитывается все-таки 22 %, не считая родственных им абхазцев и шапсугов.
До удовлетворения этих справедливых требований Грузии Парижской Конференцией и во избежание дальнейшего кровопролития с добровольческой армией, которая грузинами оттеснена за реку Мехадыр, временную государственную границу Грузии следует провести по этой реке от устья до верховьев и далее по водораздельному хребту между речными системами р. Мехадыр, Хашупса и Гега (с юга) и речной системой Псоу (с севера), следуя: по хребту Кацырха через высоту 8498 южнее горы Ах-аг, через вершины 7077 и 8470, гору Агепста 0,699 мимо ледника того же названия, мимо озера Мзи, через перевал Ахук-дара или Сухумский и к вершине 9889, находящейся уже в Главном Кавказском хребте (все пункты показаны по 5-ти и 6-ти верстн. карте).
[стр. 45] Таким образом, в руках грузин справедливо останется Гагринский участок, входивший до 1904 года и до запретительных для грузин законов в состав Кутаисской губернии, т. е. Грузии. Но некая временная фиксация границы вызывается еще, главным образом, соображениями военными и политическими; в руках грузин останется Гагринское дефиле и Гагринский хребет, представляющий, как свидетельствует упомянутый выше генерал Кузьмин-Караваев, «серьезную оборонительную линию, крепкую стену», необходимо добавить, Гагринский хребет дикий, недоступный и почти не имеющий перевалов, упирается в море как у устья р. Мехадыр, и здесь же как раз стоит Гагринское укрепление, закрывающее с севера Гагринское дефиле – единственное доступное место для удобного движения достаточных военных сил на Грузию по Черноморскому побережью. Так как никто не может предсказать исходы борьбы между Добровольческой армией генерала Деникина и большевиками, которые, таким образом, скоро могут очутиться соседями грузин, то жизненные интересы Грузинской республики требуют, чтоб Гагринское дефиле и Гагринский хребет всецело, со всеми своими северными и южными склонами, был в грузинских руках. С другой стороны, соседство Добровольческой Армии, реакционные, объединительные и агрессивные идеалы которой не сходятся с демократическими и оборонительными идеалами грузин, тоже опасно для Грузии – может быть ей очень скоро придется вести опять оборонительную борьбу за свою территорию и за свою свободу. На этот случай позиция на реке Мехадыри, Гагринский хребет и Гагринское дефиле окажут Грузии неоценимую услугу» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 67, box 20, book 9).
В связи с осложнением политической и военно-стратегической обстановки на северо-западных границах республики в результате агрессивных действий добровольческой армии, грузинское правительство и генеральный штаб считали стратегически необходимым, чтобы еще до решения Парижской конференции вопроса о границах закавказских республик, государственная граница Грузии проходила по реке Мехадыр.
Агрессивные действия генерала Деникина против Грузии продолжались, угроза захвата Добровольческой армией Закавказья по-прежнему была реальной. Поэтому правительство Грузии 16 июня 1919 года заключило военно-оборонительный союз с Азербайджаном. По договору, который подписали в Тифлисе министры иностранных дел Грузии и Азербайджана Гегечкори и Джафаров, оба государства обязывались совместно «отражать всеми своими вооруженными силами и всеми военными средствами, которыми они располагают, всякое нападение, угрожающее независимости или территориальной целостности [стр. 46] одной из обеих договаривающихся республик» (ЦГИА Грузии, ф. 1864, оп. I, д. 48, л. 66). Третьей закавказской республике Армении предоставлялось «право известить в продолжении двух недель со дня официального оглашения настоящего договора о своем желании примкнуть к нему» (Там же). Копия договора была отослана главам делегаций стран Антанты на Парижской конференции для ознакомления.
Были предприняты шаги и на международной арене, с целью привлечь внимание европейских государств и общественности к вопросу об агрессивных действиях Деникина против Грузии. 14 июня 1919 года глава грузинской делегации на Парижской конференции Н. Чхеидзе обратился к председателю конференции и к делегациям США, Великобритании, Италии и Японии с письмом, в котором говорилось, «что отношение русской армии добровольцев под начальством ген. Деникина к Грузинской Республике становится все более и более угрожающим. Этот генерал, воодушевленный, поддержанный и снабженный союзными державами в борьбе с большевиками, провоцирует пограничный конфликт с Грузией, требуя, чтобы грузинские войска эвакуировали пространство между реками Мехадыр и Бзыбь на побережье Черного моря.
Территория, на которую он претендует, составляет часть Абхазии, присоединение которой к Грузии было санкционировано голосованием ее народа и управление которой в пределах Грузинской Республики обеспечено Народным Советом Абхазии, избранным всеобщим голосованием.
В этих условиях военные действия генерала Деникина, который употребляет против Грузии оружие и снаряжение, переданные ему великими державами, является явным уклонением от цели, ради которой Добровольческой армии помогают Великие Державы» (ЦГИА Грузии, ф. 1864, оп. I, д. 48, л. 54).
В заключение Н. Чхеидзе просил правительства Великих держав «предписать русской добровольческой армии уважение к границам, которые Грузия фактически занимала между Кавказским хребтом и Черным морем, согласно с ее правами и волей населения и с согласия Союзного командования» (Там же).
В начале июня представители Эстонии, Латвии, Северо-Кавказской республики, Грузии, Азербайджана, Литвы и Польши обратились к представителям великих держав с нотой протеста против агрессивных действий Деникина.
«Все представители государств русских окраин – говорилось в ноте – единогласно протестуют вместе с представителями [стр. 47] Грузии и Северо-Кавказской республики, со всеми представителями кавказских государств против этого вторжения. Они хотят отметить таким образом, что они ясно осознают солидарность, которая объединяет между собой все народы русских окраин, так что каждый из них ощущает всякую угрозу, направленную против независимости кого-либо из них, как если бы она была направлена против его собственной независимости…
Поэтому нижеподписавшиеся представители доводят до сведения правительств союзных и дружественных держав о своем протесте. Они их просят заставить немедленно прекратить агрессивные действия ген. Деникина, направленные против Грузинской и Азербайджанской республик… Они их просят принять все необходимые меры, чтобы заставить ген. Деникина строго соблюдать все правила международной справедливости» (ЦГИА Грузии, ф. 1864, оп. I, д. 48, л. 63).
Как видим, правительство Грузии предприняло энергичные шаги на международной арене, с целью приостановить агрессивные действия Деникина.
В нотах грузинского правительства неоднократно подчеркивалось предоставление фактической автономии Абхазии в составе Грузии и незыблемость исторических границ Грузии. Защищая территориальную целостность Грузии, правительство отстаивало также и неприкосновенность Абхазии от посягательств белогвардейских генералов.
Надо отметить, что не только проблемы границ Закавказья были вынесены на суд Верховного Совета Антанты.
В 1920 году в Абхазии встал вопрос о заселении свободных, так называемых «фондовых земель» (Г. А. Д з и д з а р и я. «Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия». Сухуми, 1982 г., с. 497). По мнению известного абхазского историка Г. А. Дзидзария «меньшевистское правительство планировало использовать их по своему усмотрению. Представители же «оппозиции» в Народном Совете Абхазии предлагали предназначить эти земли преимущественно махаджирам. Начались дебаты» (Там же, сс. 497–498).
В июне 1920 года абхазская интеллигенция на своем общем собрании создала «Сухумский центральный комитет по делам абхазцев-махаджиров» и констатировала, что абхазцы-махаджиры, находящиеся в Турции, были выселены из Абхазии против их собственного желания, силой военных обстоятельств во время русско-турецкой войны 1877–78 гг.
Комитет опубликовал обращение к населению Абхазии с сообщением, что абхазские махаджиры обратились к правительству [стр. 48] Грузии с просьбой разрешить им вернуться на родину, в Абхазию, однако, по словам Г. А. Дзидзария, «прошение махаджиров исчезло в Тифлисе» (Там же, с. 497).
Действительно, представители абхазских махаджиров обратились 16 февраля 1920 года с просьбой о возвращении на родину к главе грузинской миссии в Турции Г. Рцхиладзе. Эту просьбу Г. Рцхиладзе переслал в Париж Н. Чхеидзе. Вопрос касался не только абхазских махаджиров, но и других мусульман, желавших возвратиться на родину. Ниже приводится письмо Г. Рцхиладзе главе грузинской делегации на Парижской конференции Н. Чхеидзе:
«16 февраля у меня побывали представители абхазов, переселенных в Турцию Маршания и Маргания. Они поздравили с признанием независимости Грузии (Антанта в январе 1920 года признала Грузию де-факто – А. М.) от своего имени и от имени абхазов переселенцев и попросили передать их поздравления грузинскому правительству.
Они заявили, что, как они персонально, так и все абхазы, являются сторонниками единства с Грузией и в будущем будут работать в этом направлении. Спросили, каким путем можно возвратить на родину абхазских мухаджиров. По их словам, чтсло мухаджиров в Исмитском районе Турции достигает 150.000. Вместе с тем, должен доложить, что переселенные со всех уголков Грузии мужаджиры считаются турецко-подданными и для их возвращения на родину надо преодолеть не одно препятствие, если этот вопрос заранее не будет учтен на конференции. Поэтому прошу иметь это ввиду и при заключении мира с Турцией потребовать, чтобы было принято специальное постановление для тех мухаджиров и их потомков, которые переселены в Турцию из Кавказа во время владычества России – право возвратиться на родину. Для реализации этого права можно установить срок в несколько лет и создать специальную комиссию из представителей обеих сторон для выяснения вопроса, кто может воспользоваться этим правом.
Это условие будет иметь значение не только для абхазов, но и для грузин-мусульман, которые также выражают желание возвратиться. Абхазам я ничего не обещал, известил только, что сообщу Вам их пожелания, для принятия соответствующих мер. Вместе с этим пересылаю копию письма абхазов» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 91, box 28, book 85).
Просьбе был дан ход и Н. Чхеидзе 7 апреля 1920 года направил председателю Верховного Совета союзных держав письмо, в котором читаем: «Очень много мусульман, выходцев из [стр. 49] Грузии и Абхазии, которые были вынуждены покинуть родину в различные эпохи, поселились в областях Оттоманской империи, особенно после Берлинского трактата (1878) благодаря принятой тогда и проводимой потом русским правительством в Грузии антимусульманской политике. Грузины и абхазцы мусульмане, особенно выходцы из Батумской и Сухумской областей и названные «махаджирами» за религиозный характер их выселения, часто выражали желание вернуться к своим очагам, но их возвращение в родную страну было невозможно во время господства русских.
Независимая Грузия может наоборот облегчить всеми способами возвращение на родину своим разбросанным детям. А для того, чтобы Турция или другие государства-наследники Оттоманской империи не воспротивились возвращению грузин-эмигрантов на родину, было-бы очень важно включить в условия будущего договора с Турцией статью, предусматривающую свободное возвращение в грузинские области всех тех, которые покинули их по политическим или религиозным соображениям, захотели бы туда вернуться.
Поэтому имею честь просить Ваше Превосходительство передать Верховному Совету вышеизложенное пожелание населения и грузинского правительства» (ЦГИА Грузии, ф. 1864, оп. I, д. 48, л. 100).
Таким образом, прошение махаджиров не только не «исчезло в Тифлисе», как говориться в книге Г. Дзидзария, но правительство Грузии вопрос о возвращении махаджиров, так беспокоивший абхазскую общественность, сделало предметом обсуждения в Верховном Совете Антанты. Стало быть, правительство Демократической республики Грузии последовательно защищало интересы как грузинского, так и абхазского населения на международной арене.
Одновременно, в связи с автокефалией грузинской церкви и объявлением независимости Грузии обостряется борьба русских клерикальных кругов в Абхазии против грузинской православной церкви.
Сэр О. Уордроп, верховный комиссар Великобритании в Закавказье просил министра иностранных дел Грузии Е. Гегечкори сообщить насколько обоснованы утверждения русских властей, что «в Сухуми русские священники Голубцов и Протопопов и секретарь прихода Автономов были высланы за попытку воспрепятствовать грузинам захватить местную православную церковь» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 74, box 22, book 51, p. 432).
В этой же ноте приводились выдержки из сообщения представителя Деникина на Парижской мирной конференции, бывшего министра иностранных дел царского правительства [стр. 50] С. Сазонова лорду Керзону, что «по видимому грузинские власти прибегают к секвестрации русских церквей не только в Грузии, но и в местах вроде Сухум, не имеющие ничего общего с Грузией» (Ibid). Из содержания этой ноты видно, что А. Деникин и его правительство не признавали Абхазию в составе Грузии, отсюда и линия поведения русских клерикальных кругов в Абхазии.
Что касается обвинений «о захвате местной православной церкви» (речь шла о Сухумском кафедральном соборе – А. М.), то надо отметить, что в течение многих столетий Сухумская (Цхумо-Бедийская епрахия) входила в состав грузинской церкви. После получения Грузинской церковью автокефалии в 1917 году в Сухумскую епархию входили Самурзакано, Абхазия и часть Черноморской губернии, возглавлял епархию епископ русской церкви преосвященный Сергий (Ibid). По решению Российской церковной и гражданской властей, от этой епархии в 1917 году отошли все грузинские приходы – более 50 во владение грузинского католикосата, а Черноморские русские приходы перешли во вновь образованную русскую Черноморско-Новороссийскую епархию. Приходы же абхазские – 30, греческие – 11 и русские – 6, находившиеся на территории Грузинской республики и Грузинского католикосата, остались, вопреки церковным канонам, под управлением Сухумского епископа Сергия (Ibid).
В марте 1919 года в связи с новым назначением преосвященный Сергий выехал из Сухуми. Первого сентября того же года Комиссариат Абхазии издал декрет по управлению православными церквами Абхазии, в котором читаем: «а) считать Сухумскую архиерейскую кафедру вакантной и принять меры к скорейшему ее замещению постоянным и самостоятельным епископом; б) находившиеся в г. Сухуми кафедральный собор с причтовым домом, архиерейский дом и здание бывшего училищного совета признать национальным достоянием автономной Абхазии» (Ibid).
По ходатайству Комиссариата Абхазии Совет грузинского католикосата временное управление Сухумской епархией поручил Чкондидскому митрополиту Амвросию, который письменно предложил членам кафедрального притча и епархиального совета остаться на своих местах и продолжать службу… Но часть членов, русские по национальности, отказались от этого предложения. В частности, протоиерей Голубцов, священник Протопопов и секретарь Автономов «в виду запрещения Временным высшим церковным управлением Юго-Восточной России [стр. 51] иметь общение с представителями Грузинской церкви», письменно отказались исполнить указание митрополита Амвросия (Georgian Archive. Harvard University. Reel 74, box 22, book 51).
7 октября 1919 года митрополит Амвросий созвал чрезвычайный собор духовенства Сухумской епархии для «упорядочения церковных дел и… избрания епископа» (Ibid).
Чрезвычайный собор Сухумской епархии, членами которого были настоятели и по одному представителю каждого прихода абхазских, греческих, грузинских и русских церквей, приняв во внимание, с одной стороны многовековую культурно-историческую связь Абхазии с Грузией, а с другой – то обстоятельство, что «со вступлением на автономных началах Абхазии в состав Грузинской демократической республики, недопустимо существование здесь инодержавной церковной власти, постановил:
1) на территории автономной Абхазии восстанавливается самостоятельная епархия Грузинского католикосата с наименованием ее Сухумско-Абхазской;
2) во главе епархии стоит самостоятельный епископ, имеющий кафедру и резиденцию в г. Сухуми;
3) в составе Сухумско-Абхазской епархии входят все без различия национальности приходы, монастыри и церковные учреждения между реками Ингури и Мехадыр» (Ibid).
Таким образом, Сухумский кафедральный собор и церковное имущество были переданы их законным владельцам, возвращению и вывозу из пределов Грузии не подлежали, на чем настаивали русские клерикальные круги. В отношении Совета грузинского католикосата на имя Министерства иностранных дел Грузинской республики говорилось, что «протоиерей Голубцов, священник Протопопов и секретарь Автономов высланы из Сухума за антиправительственную пропаганду и попытки возбудить одну часть населения против другой» (Ibid).
В феврале 1919 года вместо Абхазского Народного Совета был избран новый Народный Совет Абхазии, который прислал на имя Учредительного собрания Грузии Акт об автономии Абхазии, подписанный председателем Народного Совета Абхазии Эмухвари. В акте читаем: «Первый Народный Совет Абхазии, избранный на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права на заседании своем от 20 марта 1919 года от имени народов Абхазии постановил: 1) Абхазия входит в состав Демократической республики Грузии, как ее автономная единица, о чем поставить в известность правительство республики Грузии и ее Учредительное собрание; 2) для составления конституции автономной Абхазии и определения [стр. 52] взаимоотношений между центральной и автономной властью избирается смешанная комиссия в равном числе членов Учредительного собрания Грузии и Народного Совета Абхазии, и выработанные ею положения, по принятию их Учредительным собранием Грузии и Народным Советом Абхазии, должны быть внесены в Конституцию демократической республики Грузии» (Учредительное собрание Грузии. Стенографический отчет, 4-ое заседание 21 марта 1919 года, с. 2 /на груз. яз./). Учредительное собрание Грузии одобрило этот акт и послало приветствие Народному Совету Абхазии.
Правительство Грузии неоднократно заявляло о своем намерении дать широкую автономию Абхазии. Это было еще раз подтверждено и в беседе Н. Жордания с английским генералом Уоккером 23 февраля 1919 года.
В ответ на слова Уоккера о том, что он «хочет принять все меры, чтобы Батумская область была присоединена к Грузии», Жордания отметил: «Правительство обещало Аджарии так же, как и Абхазии полную и самую широкую автономию. В этом направлении работает в Батуми грузинский мусульманский комитет» (Демократическое правительство Грузии и английское командование. Тифлис, 1928, с. 48).
18 февраля 1919 года Н. Жордания выступил на заседании парламента Грузии с речью, в которой коснулся событий в Абхазии и подчеркнул, что «правительство постановило предоставить Абхазии автономию при одном условии: сохранение стратегической, исторической и экономической целостности Грузии». Глава правительства отметил, что «мы все их требования, касающиеся автономии, как бы ни была она широка, можем принять. Не можем принять лишь одного: отделения от нас и присоединения к Деникину» (ЦГИА Грузии, ф. 1825, оп. I, д. 6, л. 74. См также А. Ментешашвили. «Исторические аспекты грузино-абхазского конфликта и Россия» в книге «Опыт решения национального вопроса /теория и практика; СНГ и развивающиеся страны/», Москва, 1996 г., стр. 74–75).
Правительство Грузии считало, что форму политического устройства Абхазии определит Учредительное собрание и Конституция республики. Обсуждение проекта Конституции Грузии затянулось. Проект разработала и представила для обсуждения в Учредительное собрание конституционная комиссия 14 июня 1920 г. (ЦГИА Грузии, ф. 1863, оп. I, д. 895, л. 53). И лишь 21 февраля 1921 года, т. е. в дни свержения правительства Грузии этот проект конституции был утвержден и она вступила в силу.
Надо отметить, что в самом Народном Совете Абхазии не было единодушия по вопросу об автономии Абхазии. В Совете [стр. 53] было семь фракций: социал-демократов (меньшевиков) 27 депутатов, эсеров 3, социалистов-федералистов 1, национал-демократов 1, группа колонистов 1, фракция независимых социалистов (сторонники независимой Абхазии) – 4, отклонившаяся от последней часть крайне правых депутатов – 3.
В июле 1919 года Народный Совет Абхазии обсуждал проект Конституции автономной Абхазии, который не был принят, ибо депутатам, стоявшим на позициях независимой Абхазии, удалось заблокировать этот проект. Не прошел также и компромиссный проект, предложенный Комиссариатом (Комиссариат, созданный 13 мая 1919 г. являлся исполнительным органом на территории Абхазии, который ввел в регионе органы земского самоуправления) (ЦГИА Грузии, ф. 1861, оп. 2, д. 120, л. I).
21 мая 1920 года Народный Совет Абхазии постановил направить в Тифлис делегацию для выработки Конституции автономной Абхазии. Ей вменялось в обязанность также ознакомить конституционную комиссию Учредительного собрания Грузии с тремя проектами конституции автономной Абхазии и другими материалами (Все документы представлены в приложении настоящей работы). Все три проекта признавали, что Абхазия входит в состав Грузии как автономная единица. Во всех трех проектах подчеркивалось, что в ведении центральных законодательных и исполнительных органов Грузии находятся: внешняя политика, войска, финансы, налоговая система, денежная система, таможенная система, общие судебные установления, почта, телеграф, железные и шоссейные дороги. Остальное входило в компетенцию Народного Совета Абхазии. Надо отметить и тот факт, что в проекте Комиссариата и группы депутатов Народного Совета Абхазии было зафиксировано разделение законодательной, исполнительной и судебной властей, что отвечало требованиям, предъявляемым конституциям в цивилизованных, демократических странах.
7 июля 1920 года на заседании конституционной комиссии Грузии было принято постановление: для разработки положения об автономии Абхазии и рассмотрения нужных материалов избрать небольшую комиссию, которая будет работать вместе с делегацией Абхазии и подготовленный материал представит конституционной комиссии: на основе этих материалов конституционная комиссия разработает проект об автономии Абхазии, но в разработке этого проекта делегация Абхазии участия не примет. Таким образом, позиция грузинской стороны по вопросу о порядке разработки и принятия конституции Абхазии несколько изменилась.
В состав небольшой комиссии были избраны: Л. Натадзе, С. Дадиани, С. Кедия, П. Сакварелидзе (председатель конституционной [стр. 54] комиссии Грузии – А. М.), по постановлению этого совещания комиссия имела право привлечь к разработке положения компетентных лиц.
На это же заседание явились представители делегации Абхазии, которым было сообщено решение комиссии, и они без дискуссии согласились с тем, что делегация будет работать с небольшой комиссией и возвратится в Абхазию после передачи материалов конституционной комиссии.
На объединенном заседании 9 июля дискуссию вызвал вопрос о компетенции комиссии (А. М е н т н ш а ш в и л и. Уроки истории учат – консенсус между грузинами и абхазами возможен. Журнал «Политика», тб., 1993, № 9, стр. 17). Делегат Тарнава заявил, что делегация уполномочена (речь шла о делегации Народного Совета Абхазии) вести официальные переговоры об автономии; комиссия должна быть паритетной и выработать положение об автономии. П. Сакварелидзе разъяснил, что постановлением конституционной комиссии от 7 июля «наша маленькая комиссия является неофициальной, которой поручено лишь подготовить материал для разработки проекта закона об автономии. Само собой отпадает и вопрос о паритетной комиссии потому, что конституционная комиссия не уполномочивает ее вести дипломатические переговоры с кем-либо» (Там же).
В конце концов Тарнава и другие делегаты от Абхазии согласились с тем, что «комиссия является неофициальной, создана для собирания материалов с тем, чтобы подготовить проект положения об автономии и последнее слово принадлежит Учредительному собранию» (Там же).
23 июля состоялось объединенное заседание конституционной комиссии и абхазской делегации. П. Сакварелидзе объявил порядок прохождения законопроекта об автономии, который должна была разработать конституционная комиссия. Учредительное собрание рассматривает проект после обсуждения конституции Грузинской Демократической Республики. Однако, вновь Тарнава не согласился с этим положением, требуя, чтобы абхазская делегация приняла бы активное участие в разработке проекта.
Абхазская делегация обратилась 26 июля с письмом в президиум Учредительного собрания. Это письмо было передано конституционной комиссии для заключения и в своем ответе 31 августа президиум Учредительного собрания ознакомил абхазскую делегацию с заключением конституционной комиссии, которая была принята к сведению и роздана всем фракциям Учредительного собрания. В нем обращалось внимание на то, что: 1. Положение об автономии Абхазии исходит и является [стр. 55] частью общегосударственной конституции, потому признание части или целиком того или иного принципа этого положения невозможно до принятия вышеуказанной конституции; 2. Внесение в Учредительное собрание отмеченных в упомянутом письме вопросов является искусственным и не согласуется с существующими парламентскими правилами; 3. Принцип автономии признан в проекте конституции республики и его незыблемость гарантирована; 4. Положение об автономии будет внесено наследующей сессии Учредительного собрания для обсуждения после принятия конституции республики. Поэтому ходатайство абхазской делегации считать неприемлемым.
В заявлении членов конституционной делегации Народного Совета Абхазии от 5 декабря 1920 года говорилось: «По акту 20. III. 1919 г. об автономии Абхазии, принятому Народным Советом, конституция Абхазии предварительно разрабатывается в смешанной комиссии из равного числа представителей Народного Совета Абхазии и Учредительного собрания Грузии и принимается обоими законодательными органами.
На основании этого Народный Совет Абхазии отправил в Тифлис своих представителей, которые обратились в президиум Учредительного собрания с предложением о выделении полномочной комиссии для указанной цели. В своем ответе президиум Учредительного собрания выдвинул новое положение об автономной Абхазии, по которому этот вопрос разрешается исключительно Учредительным собранием Грузии, причем участие делегации в разработке вопроса принимается лишь в целях осведомительных, а Народный Совет Абхазии совершенно устраняется от активного участия в деле принятия Конституции.
Ввиду такого коренного расхождения взглядов Народного Совета Абхазии и центральной власти по вопросу о порядке разработки и принятия Конституции Абхазии делегация выезжает обратно» (ЦГИА Грузии, ф. 1861, оп. 2, д. 175, л. 2).
В очередном обращении делегации Народного Совета Абхазии к правительству Грузии указывалось, что Народный Совет Абхазии посылал делегацию в Учредительное собрание для окончательного оформления взаимоотношений Грузии и Абхазии, причем в подготовительных работах в Народном Совете принимал участие чрезвычайный уполномоченный республики Грузии. Однако в результате этих переговоров не было достигнуто желаемого результата.
«Отношения между Грузией и Абхазией до сих пор не оформлены, а следовательно юридически не обязательны для обеих сторон. Поэтому во имя интересов всей республики надлежит [стр. 56] на благо обоих народов позаботиться о скорейшем оформлении соглашения…
Около трех лет народ Абхазии ждет этой конституции, и настоящая делегация, руководствуясь исключительно государственными интересами полагает, что нет никаких веских причин для новых отсрочек за каковые Народный Совет на себя теперь уже вины не возьмет, доведя о сем до сведения всего населения Абхазии» – говорилось в обращении Народного Совета Абхазии (РЦХИДИН, ф. 42, оп. 15, л. 13).
Малая конституционная комиссия 29 декабря 1920 года разработала проект «Положения об автономном управлении Абхазией», который наряду с Конституцией Грузии был утверждении Учредительным собранием Грузии 21 февраля 1921 года.
В первой статье положения говорилось, что Абхазия – от р. Мехадыр до р. Ингури, от берегов Черного моря до Кавкасиони является неотъемлемой частью Грузинской республики и в этих границах автономно управляет своими внутренними делами (ЦГИА Грузии, ф. 1833, оп. I, д. 863, л. 93).
Автономная Абхазия имела местный законодательный орган – Народный Совет, избираемый на два года на основе прямой, всеобщей, равной, тайной и пропорциональной избирательной системы. Количество депутатов Народного Совета было определено в 30 человек (Там же). Исполнительным органом автономной Абхазии являлся комиссариат Абхазии, членов которого избирал Народный Совет. Статья седьмая положения объявляла государственным языком Абхазии – грузинский, однако, Народный Совет мог ввести для пользования в школах, учреждениях для делопроизводства местные языки (Там же. См. также приложение, док. № 11).
(Окончание выдержки см. часть II)
Текст к публикации в блоге подготовил
Ираклий Хартишвили
No comments:
Post a Comment