Monday, May 23, 2022

1922 წლის საარქივო დოკუმენტი, საქართველოს საერთაშორისო და საშინაო მდგომარეობისადმი მაშინდელი ხელისუფლების დამოკიდებულების შესახებ

(ქვემოთ შემოთავაზებული მასალა გახლავთ საქართველოს უახლესი ისტორიის ცენტრალურ სახელმწიფო არქივში /სუიცსა/, სრულიად საქართველოს ცენტრალური აღმასრულებელი კომიტეტის ფონდში /ფ. 284/ დაცული, ამ კომიტეტის ერთ-ერთი სხდომის ტექსტი, რომელიც შეეხება გენუის კონფერენციასთან დაკავშირებით საქართველოში და მის გარეთ, საქართველოსთან დაკავშირებით შექმნილი ვითარების ხედვას ჩვენს ქვეყანაში მაშინ არსებული კომუნისტური /ბოლშევიკური/ ხელისუფლების ხედვასა და დამოკიდებულებას. ვფიქრობთ, ის საინტერესო უნდა დღევანდელი ქართველი მკითხველისათვის. მადლობა მინდა გადავუხადო აღნიშნული არქივის ხელმძღვანელობასა და თანამშრომლებს ამ საქმეში ჩემთვის გაწეული დახმარების გამო) 


ო ქ მ ი # 2 ა . 

ს. ს. საბჭოთა ცენტრალური აღმასრულებელი კომიტეტის I-ლი საგანგებო 

ს ე ს ი ი ს 

სხდომა პირველი. აპრილის (1)4, 1922 წ. 

საღამოს 7 საათზე სახელმწიფო ოპერის დარბაზში 

|აპრილის 12 სხდომა არ შედგა რადგანაც ქვორუმი არ შეიკრიბა| 

თავმჯდომარეობს: ფ. მ ა ხ ა რ ა ძ ე . 

წევრები: ორახელაშვილი, თოდრია, დუმბაძე, საბაშვილი, ჯორბენაძე, ოკუჯავა მ., ცინცაძე კ., ტოროშელიძე, ქავთარაძე, ერქომაიშვილი, ჩოდრიშვილი, ბოლქვაძე, კაკაბაძე, ცინცაძე პ., სუხიშვილი, კახიანი, ხომერიკი, ასირბეკოვი, თუმანოვი, გეგეჭკორი, მოწონელიძე, გიორგაძე, მეგრელიშვილი, კვარაცხელია, ლაფანაშვილი, ქურციკაშვილი, კილაძე, კალანდაძე ვარ., ბედია, მამულია, სტურუა ვ., ბასილავა, რაფავა, ჯაკონია, მიროტაძე, ვარამაშვილი, ჯატიევი ალ., გაგლოევი, ჩოჩიევი, ჯატიევი კ., ხიმშიაშვილი, გოგია, ეშბა, კუხალაშვილი, ჟორჟიკაშვილი, კუჭაიძე, ელიავა შ., ეგოროვი, ოკუჯავა ნ., ლისოვსკი, პუგაჩოვი, ღლონტი, ხუნდაძე. 

გარდა ამისა სხდომას დაესწრნენ: ქ. ტფილისის საბჭოების პლენუმი, პროფკავშირების საბჭოს პლენუმი, ფაბრიკა-ქარხნების კომიტეტების და გარნიზონის წარმომადგენლები. 

მ დ ი ვ ა ნ ი : თ. კალანდაძე. 

სხდომის წესრიგი : 

I. საერთაშორისო მდგომარეობის შესახებ |მომხს. ფ. მახარაძე| 
2. ყარსის ხელშეკრულების რატიფიკაციის შესახებ |მომხს. შ. ელიავა| 


მ ო ი ს მ ი ნ ე ს : 

I. მოხსენება საერთაშორისო მდგომარეობის შესახებ. |მომხსენებელი ფ. მახარაძე, თანამომხსენებელი მამია ორახელაშვილი, ეგოროვი, კამათში მონაწილეობას იღებენ: გალაქტ. ნუცუბიძე და თ. ღლონტი|. 

დ ა ა დ გ ი ნ ე ს : 

მიღებულ იქნა ერთხმათ შემდეგი რეზოლიუცია: 

საქართველოს საბჭოთა ცენტრალური აღმასრულებელი კომიტეტის პლენუმისა, ტფილისის მუშათა და წითელ-არმიელთა დეპუტატების საბჭოსი, საქართველოს პროფესიონალ კავშირთა საბჭოსი, საფაბრიკო-საქარხნო კომიტეტებისა და ქალაქ ტფილისის გარნიზონის დელეგატთა გაერთიანებული სხდომა |1922 წლ. აპრილის 14-ს| მოისმინა რა მოხსენება ამხ. ფ. მახარაძისა საბჭოთა რესპუბლიკების საერთაშორისო მდგომარეობის შესახებ, გაერთიანებული სხდომა გულის წყრომით და აღშფოთებით აღნიშნავს საზღვარგარეთელ თეთრგვარდიელთა და ბურჟუაზიული ქვეყნების უკიდურეს იმპერიალისტურ წრეების ძალთა ახალ მობილიზაციას, რომელნიც ემზადებიან კიდევ ერთხელ სცადონ, გენუის სამშვიდობო კონფერენციასთან დაკავშირებით, დაამხონ მუშურ-გლეხური ხელისუფლება, შიგნით და გარეთ ბანდიტური და კონტრ-რევოლიუციონურ გამოსვლების მოწყობით და შემდეგ კი შეიარაღებული თავდასხმითაც იმპერიალისტური ომით დატანჯულ და სიმშილით განაწამებ საბჭოთა ფედერაციაზე. 

საერთაშორისო მტაცებლებს კვლავ სურთ აჯანყებისა, შეთქმულებისა და ომის ცეცხლის ალში გაახვიონ ზავისა და სახალხო მეურნეობის ადგენისათვის მშვიდობიან შრომის მოწყურებული საბჭოთა რესპუბლიკები. 

განსაკუთრებულ ყურადღებას ისინი აქცევენ ამიერ-კავკასიას და პირველ რიგში საქართველოს და მის ავტონომიურ ნაწილებს, რომელთა საშუალებითაც მტაცებლებს სურთ თავისი გასისხლიანებული კლანჭებით დაეპატრონონ ბაქოს ნავთს და შემდეგ კი აღმოსავლეთს, საბჭოთა რუსეთისა და იმპერიალიზმის უღლიდან განთავისუფლების გზაზე მყოფ ანატოლიისა, სპარსეთისა და შუა-აზიის ხალხთა შორის კავშირის გასაწყვეტად. 

იმპერიალიზმის და ემიგრანტ-თეთრგვარდიელებ(ი)ს იდეურ მებაირაღტრეთ გამოდის საერთაშორისო მენშევიზმის გმირები მე-2-რე ინტერნაციონალისა, რომელნიც აწარმოებენ ევროპაში მოშხამულ და ცილის-წამებით სავსე აგიტაციას, ითხოვენ რა ხალხთა დემოკრატიულ თვითგამორკვევის ფარისევლურ საბაბით, საქართველოდან წითელი ჯარის გაყვანას, ე. ი. მუშათა და გლეხთა საბჭოთა ხელისუფლების განიარაღებას, რათა ფინანსიური კაპიტალი თავისუფლად დაეპატრონოს ამიერ-კავკასიის ბუნებრივ სიმდიდრეს და ხელახლა დაადგას მშრომელ ხალხს მონობის მძიმე უღელი. 

ჩვენ აღვნიშნავთ ყველა ქვეყნის მუშებისა და გლეხების წინაშე ამ ვაჟბატონების ღალატსა და გამცემლობას. 

საქართველოს მშრომელ ხალხს მუშურ-გლეხური ხელისუფლების ერთი წლის არსებობის განმავლობაში, არა ერთხელ გამოუმჟღავნებია მთელი მსოფლიოს წინაშე თავისი ერთგულება საქართველოში დამყარებულ სახელმწიფოებრივ და სოციალურ წესწყობილების მიმართ. 

საქართველოს პროფესიონალურ კავშირების ორმა ყრილობამ, რომ არ ჩავთვალოთ თვითეული პროფესიონალური კავშირის ცალკე ყრილობები, სამაზრო, საოლქო და სრულიად საქართველოს მუშათა, გლეხთა, წითელ-არმიელთა და მატროსთა დეპუტატების ყრილობებმა საბოლოოდ დაადასტურეს და განამტკიცეს საბჭოთა რეჟიმი, რომელიც ჩვენი რესპუბლიკის მშრომელ ხალხისათვის არის ერთად-ერთი მისაღები რეჟიმი, დაუღალავი შრომით, მუშაობის ფრიად მძიმე პირობებში, ჩვენი მშრომელი ხალხი ცდილობს დააშუშო(ს) სამეურნეო ცხოვრების პირგახსნილი ჭრილობები, რომელიც ჩვენ მემკვიდრეობით დაგვიტოვა იმპერიალისტებისა და მათ ერთგულ მსახურთა – მენშევიკების რეჟიმმა. 

ნაყოფიერი შრომისათვის საჭიროა ზავი და მშვიდობიანობა, ხოლო ამ ზავსა და მშვიდობიანობას არ გვანებებენ ჩვენი მტრები. 

მაგრამ დეე იცოდნენ მათ, რომ ჩვენთვის, საქართველოს მშრომელთათვის აშკარაა მათი შავი ზრახვანი და მათ გაერთიანებულ ფრონტს ჩვენ დაუპირისპირებთ – წითელი შრომის ფრონტს, რომელიც აერთიანებს ამიერ-კავკასიის ხალხებს. ჩვენ გავითვალისწინეთ შრომის ფრონტის პოზიციები, ჩვენ გავმაგრდით და კვლავ განვაგრძობთ გამაგრებას, ჩვენ არ მივცემთ ბურჟუაზიულ კონტრ-რევოლიუციას საშვალებას ფეხი შემოდგას საბჭოთა მიწა-წყალზე, ჩვენ არ მივცემთ საშვალებას კვლავ დაბრუნდეს მენშევიკებისა, დაშნაკებისა და მუსავატელების დაწყევლილი რეჟიმი, რომელიც ნიშნავს განუწყვეტელ ხოცვა-ჟლეტას ხალხთა შორის, მათი ანტანტის იმპერიალიზმისადმი დამონებასთან ერთად. 

ჩვენ მოვითხოვთ საბჭოთა ხელისუფლების ორგანოებისაგან გაათკეცებულ სიფხიზლეს, ყველა ძალებისა და საშვალების მობილიზაციას თავდაცვის ორგანიზაციისათვის. 

ჩვენ მოვითხოვთ დაუნდობელ ყოველგვარ ღონისძიებას შინაურ კონტრ-რევოლიუციის წინააღმდეგ, თუ ისინი შეეცდებიან შიგნიდან კბენა დაუწყონ მშრომელი ხალხის სხეულს და მით ხელს შეუწყობენ იმპერიალიზმის სისხლიან მსვლელობას ამიერ-კავკასიის გზით. 

და თქვენ კი, ჩვენო შრომისა, ბრძოლისა და საერთო საბჭოთა სამშობლოს ჩრდილოეთის ძმებო, თქვენ წითელ მოსკოვისა, პეტროგრადისა და მთლად მუშათა რესპუბლიკის მუშებო, თქვენ – აზერბაიჯანისა, სომხეთისა, დაღესტნისა და ჩრდილო-კავკასიის მშრომელნო, გქონდეთ ჩვენი რწმენა, საქართველოს მშრომელთა რწმენა; აქ საბჭოთა ამიერ-კავკასიის სანაპიროზე, ჩვენ – საქართველოისა, აფხაზეთისა, აჭარისტანისა და სამხრეთ-ოსეთის მუშები და გლეხები ძლიერნი ბრძოლაში ნათალღების წყურვილით იმპერიალიზმის მტაცებლებისა და მენშევიზმის ტურების წინააღმდეგ, მხარ-და-მხარ წითელ არმიელებთან ერთად მოვიგერიებთ კონტრ-რევოლიუციის იერიშს და ზღვაში გადავისვრით ბანდებს, რომელნიც შეეცდებიან ხელი შეახონ მუშათა და გლეხთა თავისუფლებას. 

სიკვდილი საერთაშორისო იმპერიალისტებს. 

სიკვდილი მათ დამქაშებს. 

გაუმარჯოს ჩვენს ბრძოლას იმპერიალიზმის მტაცებელთა წინააღმდეგ. 

გაუმარჯოს წითელ ხიშტს კაპიტალის სხეულის გამგმირავს. 

გაუმარჯოს საბჭოთა ფედერაციას. 


მ ო ი ს მ ი ნ ე ს : 

2. ამიერ კავკასიათა რესპუბლიკების და ოსმალეთის |ანგორის მთავრობის| შორის ხელშეკრულების რატიფიკაციის შესახებ 

|მოხსენება შ. ელიავასი. კამათში მონაწილეობას იღებენ ორახელაშვილი, ხიმშიაშვილი, სიმ. ხუნდაზე და სხვ.| 

დ ა ა დ გ ი ნ ე ს : 

გავეცანით რა ტექსტს ხელშეკრულებისას, რომელიც დადებულ იყო 1921 წლის ოქტომბრის 13-ს, ერთის მხრივ ოსმალეთის დიდი ეროვნული საბჭოს, ხოლო მეორეს მხრივ ამიერ-კავკასიის – საქართველოს, სომხეთის და ადერბეიჯანის შორის სრულიად საქართველოს საბჭოთა ც. ა. კომიტეტი ამტკიცებს ამ ხელშეკრულების ძირითად ტექსტს, ფრანგულ ენაზე დაწერილს, და წინადადებას აძლევს სახელმწიფოს ყველა ორგანოებს სისწორით გაატარონ ის ცხოვრებაში. | მიღებულია ერთხმად. თავი შეიკავა სამმა. 


თ ა ვ მ ჯ დ ო მ ა რ ე – 

მ დ ი ვ ა ნ ი – 


სუიცსა, ფონდი 284, ანაწერი 1, საქმე 3, ფურც. 3–4 


ბლოგზე გამოქვეყნებისთვის ტექსტი მოამზადა 
ირაკლი ხართიშვილმა

 

Tuesday, May 17, 2022

Ав. Ментешашвили, Ак. Сургуладзе – Только факты и документы

(Предложенный ниже материал является текстом статьи известных грузинских историков Автандила Ментешашвили и Акакия Сургуладзе «Только факты и документы», которая была опубликована в журнале «Литературная Грузия», Тб., 1989, № 11, с. 143–166) 

Первая мировая война до крайности обострила классовые и национальные противоречия во всех странах, участвовавших в конфликте, особенно в многонациональной Российской империи. 

Военные действия происходили и на территории Закавказья. Агенты, засылаемые в Грузию из Турции, пытались склонить к сепаратизму Аджарию и Абхазию. В свою очередь, активизировались и шовинистически настроенные русские клерикальные круги, которые стремились отторгнуть Абхазию от остальной Грузии и присоединить ее к Кубанскому округу. Эту кампанию они начали еще с голицынского периода – 90-х годов ХIХ века. Тогдашний Главноначальствующий гражданской частью на Кавказе князь Голицын и экзарх Алексей советовали обер-прокурору Синода: «Сухумскую епархию, с ее преимущественно абхазским и русским населением, желательно оторвать от весьма нежелательного грузинского влияния. С этой целью – было бы очень полезно присоединить Сухумскую епархию к Кубани. В Кубанском крае насчитывается 1 716 245 чисто русского православного населения. В этой массе легко растворится 100 000-ное многоязыковое население Черноморского побережья» (Т. Сахокия. Сборник, 1969, с. 65)

Наряду с клерикальными кругами политику отторжения Абхазии от Грузии проводило и царское правительство. Оно бесцеремонно нарушило территориальную целостность Абхазии, когда, согласно Указу императора от 25 декабря 1904 года, комитет министров выделил из Сухумского округа район Гагринской климатической станции, присоединив его в административном отношении к Сочинскому округу Черноморской губернии (ЦГИА ГССР, ф. 1818, оп. 2, д. 135, л.л. 17–18)

Новая граница между Сухумским округом и Черноморской губернией была определена по реке Бзыбь. 

Как видно их отзыва бывшего Главноначальствующего гражданской частью князя Голицына министру внутренних дел от 25 мая 1904 года, намечая указанную выше границу, князь Голицын имел в виду лишь интересы Гагринской климатической станции, основателем которой был принц Александр Ольденбургский. Министерство же земледелия и государственных имуществ ставило целью заселить часть Гагринского района русскими переселенцами, на основании действовавших в то время в пределах Черноморской губернии льготных правил. 

В итоге такого, совершенно искусственного, изменения границ от Сухумского округа к Черноморской губернии отошло свыше 150 000 десятин казенных лесов и горных пастбищ, которые находиоись в пользовании коренного абхазского населения Гудаутского участка. К названной губернии отошло и урочище «Псху» (Бзыбская горная котловина, население которой в 1864 году ушло поголовно в Турцию), откуда имелся единственный выход только в город Сухуми. 

30 октября 1917 года на заседании ОЗАКОМа под председательством А. Чхенкели было обсуждено ходатайство Сухумского окружного комиссариата о включении отошедших в 1904 году к Черноморской губернии Гагринского и бзыбского районов в пределы Сухумского округа. Главным мотивом восстановления старых исторических границ округа считалась «необходимость обеспечения коренного населения при предстоящем разрешении в Учредительном собрании аграрного вопроса горными летними пастбищами и лесами». Ходатайство поддерживалось жителями селений Старые Гагры, Новые Гагры и Алахадзы, среди которых был проведен референдум. 

3 ноября 1917 года А. Чхенкели от имени ОЗАКОМа обратился к Временному правительству с просьбой положительно решить данный вопрос (ЦГИА ГССР, ф. 1818, оп. 2, д. 135, л. 30). В обращении говорилось: «Так как главным мотивом к изменению в 1904 году границ между Сухумским округом и Черноморской губернией послужили соображения, выдвинутые в то время основателем Гагринской климатической станции принцем Александром Ольденбургским, преследовавшие исключительно интересы этой станции и не считавшиеся с интересами коренного населения Сухумского округа, то особый Закавказский Комитет признает вполне справедливым восстановить вновь старую границу…» (Там же)

Как выше уже отмечалось, царизм, действуя с дальним прицелом, практиковал колонизацию Черноморского побережья Абхазии, заселяя ее русскими поселенцами. Вместе с тем, он всеми средствами боролся с демократическими кругами абхазского и грузинского народов, которые стремились сохранить братское единство. Особенно очевидным это стало в годы реакции и первой империалистической войны. 

Однако попытки реакционеров вести политику раскола между двумя этими народами оказались безуспешными. Грузинская и абхазская демократическая интеллигенция всемерно содействовала укреплению единства между грузинами и абхазами. Особой активностью в этом деле отличалась деятельность руководителей большевистских организаций Абхазии Н. Лакоба, Е. Эшба, Д. Кобахия, В. Агрба, народного учителя А. Логуа, П. Дзигуа, С. Кардава, И. Чамагуа, Н. Гегелия, А. Чогуа и других. 

Демократическая интеллигенция Абхазии во главе с Д. Гулия выступала инициатором национально-культурных начинаний, которые содействовали дальнейшему сближению абхазского и грузинского народов. Проведению такой политики способствовала и грузинская интеллигенция. 

В конце апреля 1916 года из Абхазии в Тбилиси прибыла депутация, в которую входили представители интеллигенции и крестьянства – М. Шервашидзе, М. Эмухвари, А. Инал-Ипа, П. Анчабадзе, Б. Эзухбая, А. Чукбар и другие. От имени всего абхазского народа они предъявили кавказским властям свои требования – уделять больше внимания Абхазии, в частности благоустройству Сухуми, улучшению старых и прокладке новых дорог, внедрению обучения на грузинском и абхазском языках в местных школах. 

Ставился делегацией перед наместником и вопрос о преобразовании Сухумского округа в отдельную губернию, причем с категорическим требованием не приписывать его к чужой губернии, например, к Черноморской. «В случае невозможности преобразования Сухумского округа в отдельную губернию и необходимости приписать его к какой-либо губернии, то в этом случае Сухумский округ должен объединиться с Кутаисской губернией. Сухумская епархия, ввиду того, что всем своим прошлым и настоящим кровно взаимосвязана с грузинской церковью, ни в коем случае не должна быть отделена от нее» (Газета «Театри да цховреба» /«Театр и жизнь» – И. Х./, 1916 г., № 23)

Наместник с большим вниманием выслушал членов депутации и обещал им всяческую помощь. Приезд абхазской делегации в Тбилиси вызвал большой резонанс как среди грузинской интеллигенции, так и в благотворительных организациях города. Грузинская пресса опубликовала информацию о ее приезде, содержании предъявленных ею требований, а также портреты некоторых членов делегации. Грузинская общественность, приветствуя развитие национального самосознания абхазского народа, отвергала сепаратистские стремления некоторых реакционно настроенных элементов, которые пытались посеять рознь между грузинским и абхазским народами. 

На созванном по инициативе меньшевиков в ноябре 1917 года в Сухуми крестьянском съезде был создан Народный Совет Абхазии, 9 февраля 1918 года его правая националистическая группа (А. Шервашидзе, М. Эмухвари, Н. Маргания, полковник И. Чхотуа, В. Цагурия) встретилась в Тбилиси с членами исполнительного комитета Национального Совета Грузии: А. Чхенкели, К. Месхи, Г. Гвазава, П. Сакварелидзе, Н. Карцивадзе для обсуждения вопроса о взаимоотношениях между Грузией и Абхазией в ближайшем будущем. На совещании определилось стремление этой группы непременно достичь политической независимости Абхазии, «имея с Грузией лишь добрососедские взаимоотношения, как с равным соседом» (ЦГИА ГССР, ф. 1823, оп. 2, л.л. 153–159)

Представители грузинского Национального Совета выражали пожелание о вхождении Абхазии в состав Грузии с сохранением ее полной внутренней автономии, как это предусматривалось для мусульманской Грузии (Аджарии). А. Чхенкели заявил на совещании от имени Национального Совета, что грузины являются сторонниками восстановления территориального единства Сухумского округа, которое было нарушено в 1904 году. 

Представители Абхазии согласились с проектом А. Чхенкели, предусматривающим широкую внутреннюю автономию Абхазии в составе Грузии, которая обязывалась содействовать восстановлению ее старых исторических границ. Народный Совет Абхазии должен был обсудить этот проект и принять соответствующее постановление. 

После создания Закавказского Сейма, отказавшегося признать Брестский мир, положение в Закавказье осложнилось. Началась прямая турецкая экспансия, внутри страны стало расти революционное движение масс, возглавляемых большевиками. 

В адресованном президенту ХIХ Всесоюзной партийной конференции абхазском письме от 17 июня 1988 года революционное движение трудящихся Грузии, охватившее весной и летом 1918 года различные районы, преподносится однозначно – только как борьба абхазского и осетинского народов за Советскую власть, которую «меньшевики потопили в крови». А ведь вместе с абхазскими и осетинскими трудящимися борьбу за установление Советской власти вели и представители других народов, населяющих Абхазию и Южную Осетию, в том числе и коренные жители – грузины. Достаточно привести пример того, как было подавлено революционное движение крестьян в Лечхумском, Душетском, Зугдидском и других уездах Грузии весной и летом того же года, чтобы стала очевидной вся беспочвенность таких утверждений. 

25 июня 1918 года на заседании грузинского правительства специально обсуждался вопрос о беспорядках в Душетском и Лечхумском уездах. Было принято постановление о подавлении повстанческого движения в этих уездах частями регулярной армии и народной гвардии (Georgian Archive, Harvard University, reel 9, book 4, p. 17)

Восставшие крестьяне Лечхумского уезда установили Советскую власть еще во второй половине февраля 1918 года. Правительство Сейма объявило уезд «вне закона». 

Жестокость, с которой правительство Сейма и Народная гвардия меньшевиков расправились с крестьянским движением весной 1918 года, объясняется и внешнеполитическими факторами. В условиях турецкого наступления создалась реальная угроза захвата турками всего Закавказья. Вот почему конференция большевиков Западного Закавказья, состоявшаяся в феврале того же года в Кутаиси, призвала местные большевистские организации воздержаться от выступления против правительства и все силы направить на защиту родины. 

Внутри страны были силы, которые ориентировались на Турцию. Так, например, с просьбой о покровительстве обратились к туркам представители имущих классов Абхазии, рассчитывавшие с помощью турецких захватчиков задушить Советскую власть в крае (ЦГИА ГССР, ф. 1823, оп. 2, д. 1, л. 208). В связи с этим А. Чхенкели сообщал Национальному Совету Грузии: «Турки решили послать войска для занятия Сухуми и начали соответствующую подготовку. Однако вскоре ими было получено известие о взятии Сухуми нашими войсками и изгнании большевиков. 

Это известие подействовало на них, как гром среди ясного неба, ибо такого поворота событий они не ждали и вынуждены были отказаться от своих замыслов» (Там же)

Однако и после этого представители имущих классов Абхазии не отказались от попытки с помощью Турции восстановить свои позиции. Воспользовавшись наступлением грузинских войск в районе Сочи, турки в ночь на 28 июня 1918 года высадили десант к югу от Сухуми, около реки Кодор, в количестве 800 человек во главе с А. Шервашидзе. Народный Совет Абхазии заявил против десанта решительный протест. Генерал Мазниев успел «занять позиции на правом берегу Кодори, охраняющие подступ к Сухуми. Благодаря этим, своевременно принятым мерам, туркам не удалось вступить в Сухуми, и десант был изгнан» (Georgian Archive, Harvard University, reel 66, book 2, p. 3)

В первую годовщину объявления независимости Грузии министр внутренних дел Н. Рамишвили выступил в Учредительном собрании с отчетом о деятельности правительства, в котором говорилось: «Молодое, еще не окрепшее грузинское государство вынуждено было пресечь анархию и для этого прибегло к чрезвычайным мерам, послав войска и части Национальной гвардии в места, охваченные анархистскими выступлениями. Необходимо было мечом подавить вспыхнувшие в разных уголках республики восстания, в частности в Сачхерском и Лечхумчком уездах, а также в Одиши. Не лучшим образом обстояло дело и в Абхазии, где, исходя из личных интересов, группа недовольных проведением в жизнь основных реформ, обратилась за помощью к иностранному государству и в то же время путем агитации пыталась поднять народ на восстание» (Газета «Сакартвелос республика» /«Республика Грузии» – И. Х./, 26 мая 1919 г.)

Борьба большевиков Абхазии против правительства демократической Грузии проходила в то время, когда «темная турецкая сила окружила страну, и мы не знали, будет ли для нас завтра вновь светить солнце, или же мы станем жертвами турецкой агрессии. Революция и дальнейшая жизнеспособность нации были под вопросом. Батуми оккупировал враг, который пересек также границы Гурии и стоял в нескольких десятках километров от Тбилиси. Переговоры с врагом были исключены. Измена внутри – меч с внешней стороны, вот ситуация, в какой оказалась Грузия в тот период» – писала газета «Эртоба» 26 мая 1919 года (название газеты «Эртоба» означало «Равенство» или «Единство» – оба понятия подходят к этому слову, однако, исходя из известного лозунга Великой Французской революции «братство, равенство, свобода» – «дзмоба, эртоба, тависуплеба» /по грузински/, название основной газеты Социал-демократической партии Грузии и Грузинской Демократической Республики – «Эртоба» – должно было содержать именно понятие «равенства» – И. Х.

После объявления 26 мая 1918 года независимости Грузии делегация Народного Совета Абхазии в составе Р. Какуба, Г. Туманова, В. Гурджуа и Г. Аджалова прибыла в Тбилиси для переговоров с правительством Грузии. 6 июня того же года на заседании грузинского правительства Р. Какуба выступил с приветствием от имени Народного Совета Абхазии. Он указал на общность интересов народов Абхазии и Грузии, на их духовную связь и высказал пожелание, чтобы эта связь и после перехода всей власти в руки Народного Совета Абхазии сохранялась в прежнем виде и чтобы правительство Грузинской республики оказало дружественную помощь в организации государственной власти в Абхазии (Georgian Archive, Harvard University, reel 74, book 53, p. 2054)

Председательствовавший на этом заседании военный министр Г. Гиоргадзе приветствовал представителей Абхазии и высказал пожелание «практически закрепить братскую связь народов Абхазии и Грузии» (Там же). Затем состоялась беседа о положении дел в Абхазии. Р. Какуба отметил, что там существует несколько политических течений, характеризующих ту или иную ориентацию. Так, «состоятельный помещичий класс явно придерживается турецкой ориентации, ожидая от Турции восстановления своих утраченных прав, есть и небольшое течение с большевистской ориентацией, часть населения симпатизирует горцам Северного Кавказа». Для борьбы со всеми этими течениями Народный Совет Абхазии просил помощи правительства Грузии, выразив надежду, что грузинская Красная гвардия (т. е. Народная гвардия – И. Х.) не будет выведена из пределов Абхазии. Абхазская делегация обратилась также к правительству Грузии с просьбой о финансовой помощи. На этом же заседании министрам Грузии Ш. Алекаси-Месхишвили и Н. Хомерики было поручено разработать текст договора между Абхазией и Грузией. 

8 июня 1918 года в развитие и дополнение соглашения между представителями Национального Совета Грузии и Народного Совета Абхазии от 9 февраля 1918 года был заключен договор между правительством Грузинской демократической республики и Народным Советом Абхазии, который содержал следующие пункты: 

1) при правительстве Грузинской демократической республики создается по представлению Народного Совета Абхазии пост министра по делам Абхазии; 

2) внутреннее управление и самоуправление в Абхазии принадлежит Народному совету Абхазии; 

3) кредиты и деньги, необходимые на управление Абхазии отпускаются из средств Грузинской демократической республики и расходуются на нужды Абхазии Народным Советом Абхазии; 

4) для скорейшего установления революционного порядка и организации твердой власти и в помощь Народному Совету Абхазии и в его распоряжение правительство посылает отряд Красной гвардии (т. е. Народной гвардии – Т. Х.); 

5) в Абхазии организуется интернациональный отряд, который находится в распоряжении народного Совета Абхазии; 

6 ) социальные реформы в Абхазии проводит Народный Совет Абхазии на основе общих законов Грузии с учетом местных особенностей; 

7) съезд населения Абхазии на демократических началах созывается по возможности в скором будущем для окончательного решения вопросов, связанных с устройством Абхазии (ЦГИА ГССР, ф. 1864, оп. 2, д. 37, л. 58)

Договор подписали Н. Хомерики – министр земледелия и Ш. Алекси-Месхишвили – министр юстиции правительства Грузии, а с абхазской стороны – уполномоченные Народного Совета Абхазии Р. Какуба, Г. Туманов, В. Гурджуа, Г. Аджалов. 

Подписанием этого договора грузинское правительство подтвердило свое обещание дать автономию Абхазии, однако практическое осуществление его задержалось. С началом гражданской войны на Дону и Кубани активизировалась белогвардейщина, которая под руководством генералов Алексеева и Деникина все чаще стала вмешиваться и во внутренние дела Грузинской демократической республики, в частности, ею были предъявлены требования об отторжении от Абхазии Гагринского округа и передачи его в состав Кубани. 

На совещании представителей Грузинской республики, Краевого Кубанского правительства и Добровольческой армии 25 сентября 1918 года генерал Алексеев отметил, что Гагринский округ, как и Сочинский, является «чисто русским» и должен входить в состав Кубани. Далее он заявил представителю Грузии Е. Гегечкори: «Та граница, которая была установлена в 1905 году, должна быть сохранена, и только при этом непременном условии мы можем столковаться с Вами» (Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919 г., с. 392). Таким образом, в качестве условия для успешного исхода переговоров с представителем грузинского правительства Алексеев потребовал признания со стороны последнего Гагринского округа в составе Кубани. Его поддержали представители Кубани Бич и Воробьев. Последний цинично утверждал, что нет никаких данных – «ни этнографических, ни исторических для присоединения Гагринского округа к Закавказью» (Там же). Но ведь для присоединения округа к России не существовало ни исторических, ни иных данных. «Грузия, – говорил Воробьев, – должна начинать свои границы за Абхазией, стремление которой к самоопределению нельзя игнорировать только потому, что там живет несколько сотен грузин». 

Представители Кубанского правительства и добровольческой армии, возражая против вхождения округа в состав Грузии, мотивировали это также и тем, что «весь округ был выстроен усилиями принца Ольденбургского и затрачено на одни только Гагры до 10 млн. рублей при старой валюте. Да и помимо этого во всем округе имеется только одно селение и то только наполовину населенное грузинами, а все капиталы, затраченные там, чисто русские. Вот это обстоятельство нужно иметь в виду при дальнейшем обсуждении, и если говорить о границе Грузии, то нужно установить ее только вплоть до Абхазии, так как у нас имеются сведения, что абхазцы готовы пойти на вас, лишь бы вновь войти в состав России» (Там же, с. 406)

Вскоре представители Добровольческой армии перешли от слов к делу. В начале октября 1918 года при их подстрекательстве была предпринята попытка переворота в Абхазии с целью ее отделения от Грузии, которым руководил окружной комиссар Маргания и министр по делам Абхазии, полковник Чхотуа. Эта попытка провалилась. Было арестовано шесть членов Народного Совета Абхазии, которые по официальной правительственной версии «действовали в интересах помещиков, Турции и армии генерала Алексеева» (ЦГИА ГССР, ф. 1861, оп. 2, д. 28, л. 71). На заседании правительства Грузии 10 октября 1918 года, было принято решение распустить Народный Совет Абхазии и назначить новые выборы на основе всеобщего избирательного права. Для их проведения правительство Грузии постановило создать Центральную избирательную комиссию в составе В. Шервашидзе (председатель), И. Рамишвили, В. Гурджуа, Г. Шаншиева. Временно, до выборов нового Народного Совета Абхазии, комиссаром Сухумского округа был назначен Б. Чхиквишвили, сосредоточивший там в своих руках всю полноту власти (Georgian Archive, Harvard University, reel 74, book 4, p. 322)

Для освобождения своих сторонников руководство Добровольческой армии обратилось за содействием к англичанам, которые в ноябре 1918 года ввели свои войска в Баку. 5 декабря командующий союзными войсками генерал Томсон в своем послании на имя представителя Грузии в Баку Алшибая потребовал немедленного освобождения арестованных членов Народного Совета Абхазии, которые, по его словам, были «арестованы незаконно, без предъявления им обвинений» (Там же)

Алшибая ответил, что эти лица «задержаны грузинским правительством по обвинению их в государственной измене, в организации восстания», и пока идет следствие, они должны сидеть в тюрьме. 

Вступление британских войск на Кавказ в конце 1918 года представители Добровольческой армии пытались использовать для усиления своего вмешательства во внутренние дела Грузии и Абхазии. Как известно, в начале 1919 года войска генерала Деникина начали наступать в районе Гагра, стремясь оттеснить грузинские войска к реке Мехадыр. Одновременно в связи с автокефалией грузинской церкви и объявлением независимости Грузии обостряется борьба русских клерикальных кругов Абхазии против грузинской православной церкви. 

Сэр О. Уордроп, верховный комиссар Великобритании в Закавказье, просил министра иностранных дел Грузии Е. Гегечкори сообщить, насколько обоснованы утверждения русских властей (т. е. руководителей Добрармии – авторы), что «в Сухуми русские священники Голубцов и Протопопов и секретарь прихода Автономов были высланы за попытку воспрепятствовать грузинам захватить местную православную церковь» (Там же, book 51, p. 432)

В этой же ноте приводились выдержки из сообщения С. Сазонова (представитель Деникина на Парижской мирной конференции, бывший министр иностранных дел царского правительства – авторы) лорду Керзону, что «по-видимому грузинские власти прибегают к секвестрации русских церквей не только в Грузии, но и в местах вроде Сухума, не имеющих ничего общего с Грузией». Из содержания этой ноты видно, что А. Деникин и его правительство не признавали Абхазию в составе Грузии, чем и обусловлена линия поведения русских клерикальных кругов в Абхазии. 

Относительно обвинения «о захвате местной православной церкви» (речь шла о Сухумском кафедральном соборе – авт.) надо сказать, что в течение многих столетий Сухумская (Цхумо-Бедийская) епархия входила в состав грузинской церкви. После получения грузинской церковью автокефалии в 1917 году в Сухумскую епархию входили Самурзакано, Абхазия и часть Черноморской губернии; во главе этой епархии находился епископ русской церкви преосвященный Сергий. По решению Российской церковной и гражданской властей, от этой епархии в 1917 году отошли все грузинские приходы – более 50 – во владение грузинского католикоса, а черноморские русские приходы перешли во вновь образованную русскую Черноморско-Новороссийскую епархию. Приходы же абхазские – 30, греческие – 11 и русские – 6, находившиеся на территории Грузинской республики и Грузинского католикосата, остались, вопреки церковным канонам, под управлением Сухумского епископа Сергия. 

В марте 1919 года в связи с новым назначением преосвященный Сергий выехал из Сухуми. Первого сентября того же года Комиссариат Абхазии издал декрет по управлению православными церквами Абхазии, в котором сказано: «а) считать Сухумскую архиерейскую кафедру вакантной и принять меры к скорейшему его замещению постоянным и самостоятельным епископом; б) находящиеся в г. Сухуми кафедральный собор с причтовым домом, архиерейский дом и здание бывшего училищного совета признать национальным достоянием автономной Абхазии» (Georgian Archive, Harvard University, reel 74, book 51, p. 432)

По ходатайству Комиссариата Абхазии Совет грузинского католикосата поручил временное управление Сухумской епархией Чкондидскому митрополиту Амвросию, который письменно предложил членам кафедрального притча и епархиального совета остаться на своих местах и продолжать службу. Но часть членов, русские по национальности, отказались от этого предложения. В частности, протоиерей Голубцов, священник Протопопов и секретарь Автономов, «ввиду запрещения Временным высшим церковным управлением Юго-Восточной России иметь общение с представителями Грузинской церкви», письменно отказались исполнить указание митрополита Амвросия. 

7 октября 1919 года был созван чрезвычайный собор духовенства Сухумской епархии для «упорядочения церковных дел и (…) избрания епископа». 

Чрезвычайный собор Сухумской епархии, членами которого были настоятели и по одному представителю каждого прихода абхазских, греческих, грузинских и русских церквей, приняв во внимание, с одной стороны, многовековую культурно-историческую связь Абхазии с Грузией, и с другой, – то обстоятельство, что «со вступлением на автономных началах Абхазии в состав Грузинской демократической республики недопустимо существование здесь инодержавной церковной власти, постановил: 1) на территории автономной Абхазии восстанавливается самостоятельная епархия Грузинского католикосата с наименованием его Сухумско-Абхазской; 2) во главе епархии стоит самостоятельный епископ, имеющий кафедру и резиденцию в г. Сухуми; 3) в состав Сухумско-Абхазской епархии входят все без различия национальности приходы, монастыри и церковные учреждения между реками Ингури и Мехадыр» (Там же)

Таким образом, Сухумский кафедральный собор и церковное имущество были переданы их законным владельцам, возвращению и вывозу за пределы Грузии не подлежали, на чем настаивали русские клерикальные круги. В отношении Совета грузинского католикосата на имя министерства иностранных дел Грузинской республики говорилось, что «протоиерей Голубцов, священник Протопопов и секретарь Автономов высланы из Сухума за антиправительственную пропаганду и попытки возбудить одну часть населения против другой» (Georgian Archive, Harvard University, reel 74, book 53, p. 453)

Весной 1919 года был избран новый Народный Совет Абхазии, приславший на имя Учредительного собрания Грузии Акт об Автономии Абхазии, подписанный председателем Народного Совета Абхазии Эмухвари. В акте читаем: «Первый Народный Совет Абхазии, избранный на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права, на заседании своем от 20 марта 1919 года от имени народов Абхазии постановил: 1) Абхазия входит в состав Демократической республики Грузии, как ее автономная единица, о чем поставить в известность правительство республики Грузии и ее Учредительное собрание; 2) для составления конституции автономной Абхазии и определения взаимоотношений между центром и автономной властью избирается смешанная комиссия в равном числе членов от Учредительного собрания Грузии и Народного Совета Абхазии, и выработанные ею положения по принятию их Учредительным собранием Грузии и Народным Советом Абхазии должны быть внесены в Конституцию Демократической республики Грузии» (Учредительное собрание Грузии. Стенографический отчет. 4-е заседание; 21 марта 1919 г., с. 2). Учредительное собрание Грузии одобрило этот акт и послало приветствие Народному Совету Абхазии. 

Правительство Грузии неоднократно заявляло о своем намерении дать широкую автономию Абхазии так же, как и Аджарии. Это было еще раз подтверждено в беседе Н. Жордания с английским генералом Уоккером 23 февраля 1919 г. («Демократическое правительство Грузии и английское командование», Тифлис, 1928 г., с. 18)

Обещало оно и то, что форму политического устройства Абхазии определяет Учредительное собрание и Конституция республики. Но обсуждение ее проекта затянулось. Конституционная комиссия, разработавшая проект, представила его в Учредительное собрание для обсуждения 14 июня 1920 года (ЦГИА ГССР, ф. 1863, оп. 1, д. 895, л. 53). И лишь 21 февраля 1921 года, то есть в дни свержения правительства Грузии, он был утвержден и вступил в силу. 

Надо отметить, что и в самом Народном Совете Абхазии при наличии семи фракций, социал-демократов (меньшевиков) – 27 депутатов, эсеров – 3, социалистов-федералистов – 1, национал-демократов – 1, группа колонистов – 1, фракция независимых социалистов (сторонники независимой Абхазии) – 4 и других, не было единодушия по вопросу об автономии Абхазии. 

В июле 1919 года Народный Совет Абхазии обсуждал проект Конституции автономной Абхазии, который не был принят, ибо группа, стоявшая на позициях ее независимости, голосовала против. Не прошел также и компромиссный проект, предложенный Комиссариатом (Комиссариат, созданный 13 мая 1919 г., являлся исполнительным органом на территории Абхазии, который ввел в Абхазии органы земского самоуправления – ЦГИА ГССР, ф. 1861, оп. 2, д. 120, л. 1)

Позиция грузинского правительства относительно порядка разработки и принятия Конституции Абхазии несколько изменилась. В заявлении членов конституционной делегации Народного Совета Абхазии от 5 декабря 1920 года говорилось: «По акту 20.III/1919 года об автономии Абхазии принятому Народным Советом, Конституция Абхазии предварительно разрабатывается в смешанной комиссии из равного числа представителей от Народного Совета Абхазии и Учредительного собрания Грузии и принимается обоими законодательными органами. 

На основании этого Народный Совет Абхазии отправил в Тифлис своих представителей, которые обратились к президиуму Учредительного собрания с предложением о выделении полномочной комиссии для указанной цели. В своем ответе Президиум Учредительного собрания выдвинул новое положение об автономной Абхазии, по которому этот вопрос разрешается исключительно Учредительным собранием Грузии, причем участие делегации в разработке вопроса принимается лишь в целях осведомительных, а Народный Совет Абхазии совершенно устраняется от активного участия в деле принятия Конституции. 

Ввиду такого коренного расхождения взглядов Народного Совета Абхазии и центральной власти по вопросу о порядке разработки и принятия Конституции Абхазии делегация выезжает обратно» (ЦГИА ГССР, ф. 1861, оп. 2, д. 175, л. 2)

Незыблемость автономии Абхазии подтверждалась неоднократно на месте представителем правительства Грузии, министром внутренних дел Н. Рамишвили, причем листовки с его речью были расклеены по всей Абхазии, вплоть до самых отдаленных сел и деревень (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 85, оп. 15, д. 42, л. 13)

В очередном обращении делегации Народного Совета Абхазии к правительству Грузии указывалось, что Народный Совет Абхазии посылал делегацию на Учредительное собрание Грузии для окончательного оформления взаимоотношений Грузии и Абхазии, причем в подготовительных работах в Народном Совете принимал участие чрезвычайный уполномоченный республики Грузии. Однако в результате этих переговоров желаемый результат достигнут не был. 

«Отношения между Грузией и Абхазией до сих пор не оформлены, а следовательно юридически не обязательны для обеих сторон. Поэтому во имя интересов всей республики надлежит на благо обоих народов позаботиться о скорейшем оформлении соглашения… 

Около трех лет народ Абхазии ждет этой Конституции, и настоящая делегация, руководствуясь исключительно общегосударственными интересами, полагает, что нет никаких веских причин новых отсрочек, за каковые Народный Совет на себя теперь уже вины не возьмет, доведя о сем до сведения всего населения Абхазии», – говорилось в обращении Народного Совета Абхазии (Там же)

29 декабря 1920 года малая Конституционная комиссия разработала проект «Положения об автономном управлении Абхазией», который наряду с Конституцией Грузии был утвержден Учредительным собранием Грузии 21 февраля 1921 года. 

В первой статье положения было зафиксировано, что Абхазия – от р. Мехадыр до р. Ингури, от берегов Черного моря до Кавкасиони является неотъемлемой частью Грузинской республики и в этих границах автономно управляет своими внутренними делами (ЦГИА ГССР, ф. 1833, оп. 1, д. 863, л. 93)

Автономная Абхазия имела местный законодательный орган – Народный Совет, избираемый на два года на основе прямой, всеобщей, равной, тайной и пропорциональной избирательной системы. Количество депутатов Народного Совета было определено в 30 человек (Там же). Исполнительным органом автономной Абхазии являлся ее комиссариат, членов которого избирал Народный Совет. Статья седьмая положения объявляла государственным языком Абхазии грузинский. Однако Народный Совет мог ввести для пользования в школах, учреждениях, для делопроизводства местные языки (Там же)

Интересно ознакомиться также с позицией по абхазскому вопросу и представителей политических партий, представленных в Учредительном собрании Грузии. 2 августа 1919 года в связи с запросом фракции национал-демократов о событиях и положении дел в Сухумском округе, в Учредительном собрании Грузии начались дебаты. Выступили представители различных политических партий, изложившие свою точку зрения по абхазскому вопросу. Министр внутренних дел Рамишвили отметил всю сложность создавшегося в Абхазии положения как с точки зрения столкновения внутренних, противоборствующих сил, так и внешнего вмешательства. (Речь шла о вмешательстве о стороны Деникина). Он подчеркнул, что в этих сложных условиях политика правительства должна быть трезвой, неторопливой и осторожной. Касаясь действующей в Абхазии оппозиции, Рамишвили сказал: «Против нашей государственности выступают левые элементы в лице большевиков, и с другой стороны – правые, в лице независимых социалистов… Но большая часть Народного Совета Абхазии, также самого абхазского населения не поддерживает линии на отрыв Абхазии от Грузии и считает, что этот край должен пользоваться в пределах Грузии правом автономии» (Учредительное собрание Грузии. Стенографический отчет, заседание 45-е. 2 августа 1919 г., с. 13)

Представитель Абхазии В. Гурджуа (социал-демократ, абхаз) отметил, что интересы Абхазии тесно связаны с Грузинской республикой и абхазы считают себя не пасынками ее, а родными сыновьями, полноправными гражданами. Он призвал членов Учредительного собрания принять и одобрить выработанную Народным Советом Абхазии Конституцию, подчеркнув, что Абхазия как автономная часть Грузии будет независима только во внутренних делах. «Демократия Абхазии, – продолжал В. Гурджуа, – без различия национальностей, идет за нами, а не за Какуба-Демьяновыми, которые являются националистами и не отражают настроения трудящихся Абхазии. 

…Да здравствует Грузинская демократическая республика и автономная Абхазия, ее неразрывная часть!» 

В своем выступлении Б. Чхиквишвили (социал-демократ, бывший чрезвычайный комиссар правительства в Абхазии) остановился на заслуге Грузинского правительства в деле защиты территориальной целостности Абхазии от нападения Деникина, от анархии, в помощи организации правительства – Народного Совета, в проведении аграрной реформы, введении земств и т. д. Чхиквишвили сделал акцент на том, что больше половины состава Народного Совета Абхазии придерживается грузинской ориентации, являясь сторонниками автономии Абхазии в составе Грузии, и призвал поддерживать их для оформления автономии конституционным путем. 

От имени партии грузинских эсеров выступил Лео Шенгелая, который указывал на неопределенность положения в Сухуми, где явно прослеживалось наличие двух лагерей – с одной стороны, сторонники Деникина, с другой – сторонники грузинской ориентации. Малочисленная националистически настроенная интеллигенция стремилась к независимости. «Это стремление, – по мнению Шенгелая, – вызвано и ошибками нашего правительства в аграрном вопросе. Здесь крестьяне требовали передачи всей земли в руки трудящихся, выступая против ее купли-продажи. Даже первая ступень аграрной реформы – изъятие земли у помещиков – не была закончена. А земские учреждения были введены всего месяц тому назад». 

Он напомнил и то, что «некоторые забывают абхазскую действительность, которая заключается в том, что большинство населения Абхазии говорит на русском языке, и это происходит не только в самой Абхазии, но и в Самурзакано, где большинство населения составляют мингрелы. И по этому проведение национализации одним наскоком, по нашему мнению, нанесет серьезный ущерб нам. 

…На наш взгляд национализация должна проходить не сверху, а снизу, и основная тяжесть должна лечь на земства, которые должны ввести грузинские школы. 

Независимая Абхазия – это абсурд. На второй же день она поддержит Деникина. Здесь, на наш взгляд, не должно быть отдельного правительства. Абхазия должна иметь широкую внутреннюю автономию». 

Дебаты в Учредительном собрании показали, что все политические партии республики стояли на позиции предоставления Абхазии автономии, однако юридическое оформление этого акта задержалось до 21 февраля 1921 года. 

После установления Советской власти в Грузии, коммунистическая партия предпринимает первые практические шаги по национально-государственному строительству. Национальный вопрос в Грузии, как и вообще в Закавказье, всегда был важным и вместе с тем политически сложным. Это объяснялось рядом особенностей края. Здесь, в первую очередь, следует отметить пестроту национального состава населения. По переписи 1923 года в Грузии проживало 2 439 940 человек. Из них: грузин – 1 743 953 – 71,5 %; армян – 264 063 – 10,8 %; русских – 83 524 – 3,4 %; азербайджанцев – 76 664 – 3,2 %; абхазов – 36 117 – 1,5 %; прочие национальности – 233 599 – 9,6 %. 

Для выработки правильного курса национальной политики партии в Грузии важное значение имели решения Х съезда РКП(б) по этому вопросу. Съезд подчеркнул необходимость перехода от декларации о национальном равноправии к ликвидации фактического неравенства отсталых народов. 

Еще до победы Советской власти в Грузии в Москве с согласия руководителей абхазских и грузинских коммунистов, было оговорено, что «сухумская партийная организация должна входить в грузинскую, Абхазия в состав Грузинской ССР на правах автономии». 

Однако в первой половине марта 1921 года состоялось два совещания ответственных работников Абхазии, на которых было решено объявить ее самостоятельной республикой, а партийную организацию назвать Коммунистической партией Абхазии (Б. Е. Сагария. Национально-государственное строительство в Абхазии /1921–1931 гг./. Сухуми, 1979, с. 25)

27 марта 1921 года Е. Эшба от имени Ревкома Абхазии обратился к С. Орджоникидзе с предложением санкционировать провозглашение Абхазии самостоятельной социалистической республикой или автономной республикой при федерировании непосредственно в РСФСР (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 85, оп. 15, д. 310, лл. 5–11). Он мотивировал это тем, что политика меньшевиков «…вызвала тенденцию среди абхазов к национальному самоопределению». Декларирование независимости, по его словам, подтвердит освободительную миссию Красной Армии и окажет благоприятное влияние на общественное мнение за рубежом. Эшба требовал этого в категорической форме, снимая с себя всякую ответственность. 

Предложение Ревкома Абхазии, по его мнению, было несколько неожиданным. «Мы думали, – говорил он, – что Абхазия будет существовать как составная часть Советской Грузии, но когда мы сюда приехали и разобрались, в какую атмосферу попали… мы единодушно остановились на том, что для изживания национальной розни необходимо, хотя бы временно, до съездов Советов объявить независимость Абхазии» (Б. Е. Сагария. Указ. соч., с. 28)

С. Орджоникидзе был удивлен этим предложением и ответил, что абхазские товарищи впервые ставят вопрос в такой плоскости. Федерирование же с РСФСР, согласно его утверждению, на Западе будет рассматриваться как аннексия Москвой Абхазии. Поэтому он посоветовал объявить ее самостоятельной советской республикой, обойдя вопрос о федерировании с РСФСР или Грузией до разрешения данного вопроса центром (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 85, оп. 15, д. 10, лл. 5–11)

По разговору между секретарем Кавбюро РКП(б) С. Орджоникидзе и руководителем абхазских коммунистов Е. Эшба можно судить, как «просто и мимоходом» решались такие важнейшие государственные вопросы, как суверенитет и территориальная целостность республики. А ведь по договору, заключенному между РСФСР и Грузией 7 мая 1920 года, Советская Россия признала «безусловно входящим в состав Грузинского государства Сухумский округ», то есть Абхазию («Борьба за победу Советской власти в Грузии», сборник документов и материалов, Тбилиси, 1958, с. 563–564)

Надо иметь в виду и то, что еще в мае 1918 года Германия, заключив договор с Грузинской демократической республикой, признала Сухумский округ в составе Грузии. В 1920–1921 годах страны Антанты и Турция, также признав «де факто» и «де юре» Грузию, тем самым признали и Абхазию как ее составную часть. 

Таким образом, вхождение Абхазии в состав Грузии имело международно-правовую основу, и представитель РСФСР С. Орджоникидзе был неправомочен решать этот жизненно важный для грузинского и абхазского народов вопрос столь поспешно и единолично. 

28 марта 1921 года в Батуми состоялось совещание руководящих работников Кавбюро ЦК РКП(б), ЦК КП Грузии и Абхазии, где обсуждался вопрос «О структуре Советской власти и Компартии в Абхазии». Было принято постановление, по которому Абхазия объявлялась Социалистической Советской Республикой, а вопрос о федерации Советской Абхазии с РСФСР или Советской Социалистической Республикой Грузией оставался открытым до съезда Советов Абхазии. 

21 мая 1921 года Ревком Грузии принял декларацию о независимости Абхазской Советской Социалистической Республики, в которой говорилось, что вопрос о взаимоотношении Грузии и Абхазии окончательно будет решен съездами Советов Абхазии и Грузии (Борьба за упрочение Советской власти в Грузии, сборник документов и материалов. Тбилиси, 1959, с. 58–59). Тут же надо заметить, что Ревком как временный и чрезвычайный орган власти не был правомочен принимать подобную декларацию. Она не учитывала интересов грузин и других народов, населявших Абхазию. 

В последнее время в грузинской историографии отмечалось, что тогдашнее руководство Грузии и Закавказья безответственно отнеслось к вопросу об этнических границах, к национальной проблеме. Многочисленные, в спешке принятые решения, нецелесообразность которых вскоре выявила жизнь, и сегодня болезненно дают знать о себе. Именно такой неоправданной поспешностью можно объяснить согласие С. Орджоникидзе на провозглашение, хотя бы и временно, независимой Абхазской ССР. Что же касается федерирования Абхазии с РСФСР, то оно нарушило бы экономические, политические и культурные связи, сложившиеся на протяжении столетий между грузинским и абхазским народами, и поэтому было абсолютно неприемлемым. И само это требование очень напоминало аннексионистскую политику царизма, русских клерикальных кругов, а также белогвардейских генералов Алексеева и Деникина, направленную на отторжение Абхазии от Грузии, не говоря уже о том, что территория, которую стремились отторгнуть от Грузии, исторически являлась ее неотъемлемой частью. 

Такая позиция Е. Эшба отражала, с одной стороны, интересы местных правых сепаратистских элементов, а с другой – тех деятелей в Москве, которые в ожидании «мировой революции», вопрос о национальном суверенитете стремились решить походя. 

12 августа 1921 года С. Орджоникидзе в докладе на Краевом кавказском партийном совещании заявлял: «В вопросе об окраинах мы стали целиком на точку зрения предоставления этим окраинам самой широкой самостоятельности вплоть до независимости. 

Когда Абхазия потребовала независимость, мы указали коммунистам Абхазии, что независимость такого крошечного государства невозможна, но все же мы на это согласились. Мы говорили: если абхазский народ питает недоверие к грузинам, то пусть Абхазия будет независима, пусть она излечит свои раны, нанесенные меньшевиками, но в дальнейшем абхазы сами убедятся в необходимости тесного объединения с советской соседкой – Грузией» (Г. К. Орджоникидзе, Статьи и речи, т. I, М., 1956, с. 200–201)

Вопрос о формах взаимоотношений Абхазии с Грузией неоднократно обсуждался в высших партийных инстанциях. Причем опыт существования независимой Абхазии показал ее экономическую и политическую нецелесообразность. 

Так, в приложении к отчету о деятельности Оргбюро РКП(б) в Абхазии за июль-август 1921 года, подписанном его секретарем Ларионовым, речь идет о срыве намеченного плана работы партийных и советских организаций за последние месяцы. 

Причины, по мнению Ларионова, были следующие: малочисленный состав Оргбюро и Ревкома, состоящих из одних и тех же лиц, замкнутость их в работе, «полная бесконтрольность и безотчетность в своей деятельности перед высшими партийными и советскими органами (независимость Абхазии), принципиальные расхождения предревкома Эшба и зам. пред. Лакоба, что мешало возможности установить какую бы то ни было линию в работе Оргбюро и Ревкома (т. к. они оба являлись руководителями обоих органов). Создавались группировки и т. д., что разрушающе отражалось на работе» (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 64, оп. 2, д. III, л. 199)

В заключении отчета говорилось, что постройка органов Ревкома (наркоматство) абсолютно не отвечала требованиям жизни и территориальной величине Абхазии. 

На заседании Пленума Кавбюро ЦК РКП(б), состоявшемся 5 июля 1921 года с участием И. В. Сталина, обсуждался вопрос об Абхазии. Было принято постановление о проведении партийной работы «…в направлении объединения Абхазии и Грузии в форме автономной республики, входящей в состав Грузии» (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 17, оп. 13, д. 384, л. 67)

15 октября 1921 года вопрос о независимости Абхазской ССР стоял на расширенном заседании пленума Оргбюро РКП(б) и Ревкома Абхазии. Пленум постановил одобрить декларацию Ревкома Грузии от 22 мая 1921 года о независимости ССР Абхазии, в то же время, учитывая «…наряду с непропорциональной экономической мощью Абхазии малочисленность ее населения, по обычаям и исторически связанного с грузинским народом, с одной стороны, и общность экономики Грузии и Абхазии, с другой, пленум нашел необходимым установление тесной связи между Грузией и Абхазией. Было решено направить в Тбилиси председателя Ревкома Абхазии Е. Эшба и члена Ревкома С. Кухалейшвили для оформления и подписания договора между Грузией и ССР Абхазией как двух союзных равноправных республик». 

Однако заключение договора затянулось, так как местные националисты выступили против него, отстаивая лозунг «самостоятельности». Они не поняли, что Абхазия как независимая республика, оторванная от Грузии, существовать не может. Кроме того, у части руководящих работников возникла идея непосредственного вхождения Абхазии в Закфедерацию, минуя Грузию (История Абхазской АССР /1917–1937 гг./, Сухуми, 1983, с. 105)

16 ноября 1921 года Президиум Кавбюро РКП(б) вновь рассмотрел вопрос о взаимоотношениях между Абхазией и Грузией и принял следующее постановление: «Считать экономически и политически нецелесообразным существование независимой Абхазии» (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 17, оп. 13, д. 384, л. 35). Данное постановление подтверждало неправомочность искусственно провозглашенной независимости Абхазии. Причем, несмотря на формально провозглашенную независимость, Абхазия в советских и партийных органах как республики, так и центра, рассматривалась в качестве автономной части Грузии. 

В Москве, уже в сентябре 1921 года Абхазию рассматривали как автономную часть Грузии. Так, 1 сентября 1921 года нарком по делам национальностей И. В. Сталин сообщал секретарю ВЦИК А. Енукидзе, что «Абхазия является автономной частью независимой Грузии, отсюда самостоятельных представителей при РСФСР не имеет и не должна иметь. Поэтому кредит от РСФСР она не может получить» (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 558, д. 2130, л. 1)

В проекте предложения об образовании федерации Закавказских республик, написанном В. И. Лениным и утвержденном Политбюро ЦК РКП(б) 29 ноября 1921 года, предполагалось объединить три республики – Грузию, Азербайджан и Армению. Абхазская Советская Республика, как известно, в состав федерации закавказских республик не вошла. 

16 декабря 1921 года Грузия и Абхазия подписали союзный договор, который был утвержден первыми съездами Советов Абхазии и Грузии в 1922 году. 

В Конституции Грузинской ССР, принятой 2 марта 1922 года I Всегрузинским съездом Советов, зафиксировано: «В состав Социалистической Советской Республики Грузии входят на основе добровольного самоопределения Автономная Социалистическая Советская Республика Аджария, автономная область Южной Осетии и Социалистическая Советская Республика Абхазия, которая объединяется с Социалистической Советской Республикой Грузией на основе особого союзного между этими Республиками договора» (Образование Союза Советских Социалистических Республик. Сборник документов, М., 1972 г., с. 237–238)

Договорные отношения Абхазской ССР с Грузией продолжались до февраля 1931 года, когда VI съезд Советов Абхазии, а затем VI съезд Советов Грузии приняли решение о преобразовании договорной ССР Абхазии в автономную республику в составе Грузинской ССР. 

На состоявшейся 13 июня 1926 года в Сухуми третьей сессии Всегрузинского Центрального Исполнительного Комитета с докладом правительства Абхазии выступил Н. Лакоба. Вот его слова о взаимоотношениях Абхазии и Грузии: «С самого начала образования республики Абхазии кое-кто из не совсем хорошо усвоивших действительное положение вещей и кое-кто из наших противников все время строит свою тактику по расшатыванию власти республики Абхазии, по осложнению творческой созидательной работы в Абхазии и Грузии вот на чем: Абхазия захочет – уйдет от Грузии, захочет останется с Грузией. Такого рода рассуждения вкладывают даже в уста и таких работников, у которых такая постановка вопроса вообще даже не мыслится. Это распространяется огульно даже на население, в особенности на абхазскую часть населения. Имеет ли это под собой почву? Для того, чтобы на этот счет не было вообще когда бы то ни было никаких недоразумений, надо будет со всей решительностью заявить, что Абхазия от Грузии уйти не может, не собирается и этого не хочет. 

Сама Абхазия включила себя в Состав Грузии, и Грузия сделает и должна сделать все, что от нее зависит, для поднятия культурного и хозяйственного уровня Абхазии. Грузия не может угнетать Абхазию, потому что Грузия сама свободна… Да здравствует Советская Грузия и преданные ей на все сто процентов, не взирая на всякие кривотолки, трудящиеся массы Абхазии» (3-я сессия Всегрузинского Центрального Исполнительного Комитета. Стенографический отчет. Тифлис, 1926, с. 70)


Текст для публикации в блоге подготовил 
Ираклий Хартишвили

 

კოლხური ტრიო — ჩქიმი ცირა მახარია

megrelian folk song ''va giorqo ma'' (megrelian language) ვა გიჸორქო მა