Freddy Quinn - Junge Komm Bald Wieder 1963

Freddy Quinn - Hundert Mann und ein Befehl

როსტომ ჩხეიძე წიგნის – „ძველი ჩინური იგავები“ შესახებ

იუმორისა და სიბრძნის ჰარმონია 

(ჩენგიუს იგავმეტყველების ნაჟური) 

ბაჩანა ბრეგვაძის „ბოლო წლების ჩანაწერების“ ციკლში ერთი მინიატურაცაა: „ეჭვი“ – რომელიც ნაამბობია ძველჩინელი ბრძენის ლე ძინის მიხედვით. 

კაცი ცულს დაკარგავდა და მეზობლის ბიჭზე იღებდა ეჭვს. 

დააკვირდებოდა და: ცულის მპარავივით დადიოდა; ცულის მპარავივით იყურებოდა; ცულის მპარავს მიუგავდა სიტყვა-პასუხი. 

ერთხელაც ბოსტანს ბარავდა და... იქ უნდა ეპოვნა თავისი ცული. 

დააკვირდებოდა მეზობლის ბიჭს და: არც სახით, არც სიტყვით, არც მიხვრა-მოხვრით არა ჰგავდა ქურდს. 

ამ ნაამბობს, რომელიც შეგონებითია და ფილოსოფიური აზრიც მსჭვალავს, ფსიქოლოგიური ახსნაც მოეძებნება და ჩინებულ ილუსტრაციადაც წარმოგვიდგება დიმიტრი უზნაძის თეორიისა. 

და კიდეც მოიმარჯვებენ ფსიქოლოგები ამ თვალსაზრისითაც, ოღონდ ამჯერად მის გახსენებას დავისაჭიროებდი იმ ახალ წიგნთან შეხმიანებისათვის, „კარპე დიემი“ რომ გამოსცემდა: „ძველი ჩინური იგავები“, მარიამ ქსოვრელ-ხრთიშვილის მიერ თარგმნილს გერმანულიდან – ერთ-ერთ ნიმუშად ეს ნაამბობიც რომ არის ჩართული. 

რას ან ვის მიეყვანა გერმანული ენის სპეციალისტი ჩინურ სამყარომდე? 

ვის და: 

ჰერმან ჰესეს, რომლის მსოფლხედვასა და მხატვრულ აზროვნებაზეც უდიდეს გავლენას მოახდენდა აღმოსავლური კულტურა, კერძოდ კი ჩინური სიბრძნე, და მარიამ ქსოვრელი სახელოვანი გერმანელის ორ რომანს რომ აამეტყველებდა ქართულად: „ნარცისი და გოლდმუნდი“ და „თამაში რიოში მარგალიტებით“ – ძალდაუტანებლად გაუწევდა გული ჩინური სიბრძნის ამ გამონაშუქებამდეც, ეს სამყარო – და მასთან ერთად ინდურიც – მახლობელი რომ შეიქნებოდა მისთვის ჯერ კიდევ წინა საუკუნის 80-იანი წლებიდან მოკიდებული, როდესაც ერთი მხრივ შეასრულებდა ლაო ძის „დაო დე ძინის“ პწკარედულ თარგმანს ორი სხვადასხვა გერმანელი მთარგმნელის მიხედვით, მეორე მხრივ კი „უპანიშადების“ ცალკეული ნაწილების ასევე პწკარედულ ვერსიას გერმანულიდანვე. 

„ძველ ჩინურ იგავებს“ ურედაქტორებდა ნინო დაღუნდარიძე, სინოლოგი, რომელიც ჩინური ენის კვალობაზე გამართავდა ონომასტიკასაც და ტოპონიმიკასაც. და ლე ძინის ნაცვლად ამ გამოცემაში ამიტომაც ამოვიკითხავთ სხვა ფორმას: ლიეწ’ი. შენიშვნებში კი განგვიმარტავდნენ, რომ: 

წ’ი თავის დროზე უფრო მეტად ნიშნავდა სწავლულებს, ოსტატებს. შემდეგ გვარებს დაემატებოდა. და ლიეწ’ი ნიშნავდა როგორც ნაწარმოების სახელს, ასევე ავტორის გვარსაც. 

წინასიტყვაობაში, რომელსაც მთარგმნელი მოამზადებდა ევა მიულერის წერილის მიხედვით, გერმანულ გამოცემას რომ დართვოდა, გვამცნობდნენ, რომ: 

იგავის ანდა პარაბოლის დაბადება ძველჩინელ ფილოსოფოსს ჭუანგცის უკავშირდებოდა, ძველი წელთაღრიცხვის 369–286 წლებში მცხოვრებსა და მოღვაწეს, ძველი ეპოქის მრავალი ჩინელი ფილოსოფოსი და პოლიტიკოსი რომ მიმართავდა ამ ჟანრს, რადგანაც იგავები კამათს იწვევდა და აღმზრდელობით ზემოქმედებასაც ახდენდა; და ამდენად პოლიტიკოსთა ყოველდღიურ ცხოვრებასა და ფილოსოფოსთა მიერ დამოძღვრითი, დამრიგებლური შეხედულებების გავრცელებაში დიდ ადგილს იკავებდა. 

რედაქტორის შესავალში კი აღინიშნებოდა, რომ: 

ჩენგიუ – რომელიც ქართულად შეიძლებოდა თარგმნილიყო როგორც: ანდაზა, იგავი, აფორიზმი, იდიომი... – წარმოდგებოდა ოთხიეროგლიფიანი მყარი ფრაზით. 

და რომ: 

ფილოსოფოსები ჩენგიუებით რომ გამოხატავდნენ თავიანთ უფაქიზეს გრძნობებს, „ჩინური აზროვნების ასი სკოლა“ – ინტელექტუალური მიმდინარეობის ზოგადი სახელი მებრძოლ სამეფოთა ხანაში – დიდ როლს ითამაშებდა სხვადასხვა იდეოლოგიური სისტემის – კონფუციანობა იქნებოდა, ტაოსიზმი, მოიზმი, ლეგიზმი თუ სხვა – და მათ შორის ლიტერატურის ამ ჟანრის – ჩენგიუს – ჩამოყალიბებაში. 

და კიდევ: 

ეს ჟანრი უკავშირდებოდა ძველ ლეგენდას ან ისტორიულ გადმოცემას და მათი შინაარსი ხშირ შემთხვევაში გაუგებარი გახლდათ, თუ არ იცოდი ეს იდიომი, და ამიტომაც მათი სიტყვა-სიტყვითი თარგმნა უაზრობა თუ იქნებოდა. 

და თუ რაიმე მიიჩნევა განათლებული ჩინელის ერთ-ერთ მახასიათებლად, უთუოდ პოპულარულ ჩენგიუთა ცოდნაც. 

ჩენგიუ გამოიყენებოდა როგორც ზეპირსიტყვიერებაში, ასევე მწერლობაში. მათი რაოდენობა სამეტყველო ენაში 5 000-ს რომ შადგენდა, ზოგიერთი ლექსიკონის თანახმად კი – 20 000-ს. 

ერთ კაცს („ძირველი ხე“) ძველისძველი ჭადარი ედგებოდა. 

– ასეთი ძირძველი ხე უბედურებას მოასწავებს, – ეტყოდა მეზობელი, და როდესაც კაცი ჭადარს მოჭრიდა, ის მეზობელი ჰკითხავდა, – შეიძლება შეშა წავიღო? 

და როგორც კი კაცი ამას გაიგონებდა, ნირწამხდარი მიუგებდა: 

– ამიტომ მირჩიე ხის მოჭრა, არა?! განა შეიძლება მეზობელი ასეთი მზაკვარი იყოს? 

სხვა კაცი („ის ვერავის ხედავდა“), ოქროზე ზედმეტად დახარბებული, ერთ დილას ბაზრობაზე გაეშურებოდა და ერთი დახლიდან იმდენ ოქროს აიღებდა თამამად, რამდენსაც მოისურვებდა. მას მაშინვე ჯალათი დაედევნებოდა და ჰკითხავდა: 

– როგორ გაბედე ასე უშიშრად ამდენი ხალხის წინაშე ოქროს მოპარვა? 

– როცა ავიღე, ჩემს თვალწინ ოქროს გარდა ვერავის ვხედავდი, – ასეთი იქნებოდა პასუხი. 

ბატონი შ’ წ’კაო დრაკონების მოყვარულად აღიარებულიყო („დრაკონების მოყვარული“) და თავისი სახლის ყველა ოთახი დრაკონთა სურათებით შეემკო და სვეტებზეც დრაკონთა გრავიურები ჩაეტანებინა. 

ამას რომ ცის დარაკონი შეიტყობდა, მასთან ჩამოეშვებოდა, თავს სამხრეთის ფანჯარაში შეჰყოფდა და კუდის ბოლოს ჩრდილოეთის ფანჯარაში გასდებდა. 

ამის შემხედვარე ბატონი შ’ შიშისაგან გაშეშდებოდა. 

ის სწორედაც რომ არ ყოფილიყო ნამდვილ დრაკონთა მოყვარული – დრაკონები სურათებსა და სვეტებზე უყვარდა და არა სინამდვილეში. 

ხოლო ჭუ ფინგმანი („დრაკონების მკვლელი“) დრაკონთა დახოცვის ხელოვნების შესასწავლად ჭ’ლიისთან დაიწყებდა სიარულს. განათლების მიღება სამ წელიწადს გაგრძელდებოდა, რაც მას მთელი თავისი ქონება დაუჯდებოდა. 

დრაკონს კი... ვერასოდეს ნახავდა და ამრიგად ვერც თავისი ხელოვნების გამოყენებას შეძლებდა. 

ერთი მხატვარი („რაც ძნელად დასახატია“) მეფე ფონ ცის სურათებს რომ უხატავდა, ერთ დღესაც მეფე ჰკითხავდა: 

– რა არის ყველაზე ძნელად დასახატი? 

– ძაღლები და ცხენები, – უპასუხებდა მხატვარი. 

– და ყველაზე ადვილად დასახატი რაღაა? – ჩაეძიებოდა მეფე. 

– ღმერთები და სულები, – მიუგებდა მხატვარი და მიზეზსაც აუხსნიდა: 

– ძაღლი და ცხენი ყველამ კარგად იცის, ყოველდღე ხედავენ. როგორ კარგად და მარჯვედ არის დახატული, ამისი განსჯა ყველას შეუძლია, მაგრამ ღმერთებისა და სულების ნამდვილი სახე არავინ უწყის. არავის უნახავს ისინი, ამიტომ იხატება ადვილად. 

ხელოვანი კუნგ შუ ხეში ფენიქსის ამოკვეთას შეუდგებოდა („ამოკვეთილო ფენიქსი“). 

თავდაპირველად ხის მორზე ფრინვის დიდნაკვთებიან ესიზებს მოხატავდა. ამასობაში ვიღაც დააკვირდებოდა და ეტყოდა: 

– ეს ბუს უფრო ჰგავს, ვიდრე ფენიქსს. 

– მე მგონი უფრო ყანჩას ემსგავსება, – დასცინებდა მეორე. 

ყველა გაერთობოდა საზიზღარ ფრინველსა და ხელოვანის უმწეობაზე – თვითონ როგორც მიიჩნევდნენ. 

ბოლოს კი გამზადდებოდა ფენიქსი, შემკული გვირგვინით, ძვირფასი თვალივით რომ ანათებდა, ელვარე წითელი კლანჭებითა და მბრწყინავი ბუმბულით. 

დამალულ ბერკეტზე ერთი ხელის დაჭერა და... უკვე აიჭრებოდა მაღლა ღრუბლებში და იქ სამ დღე-ღამეს დარჩებოდა. 

და ისინი, რომელნიც მანამდე იცინოდნენ ოსტატის საოცარ ხელოვნებაზე, ქებას არ იშურებდნენ. 

ერთი კაცი მოხელის ადგილის დასაკავებლად რომ ემზადებოდა („მოთმინება“), მანამდე გულითადი მეგობარი სტუმრობისას ეტყოდა: 

– არის რაღაც რისი დავიწყებაც არ შეიძლება, როცა მოხელე გახდები – იქონიე მუდამ მოთმინება. 

კაცი შეპირდებოდა, რჩევას შევასრულებო, და მეგობარი ამ დარიგებას სამჯერ რომ გაუმეორებდა, მომავალი მოხელე თანხმობის ნიშნად სამჯერ თავს დაუკრავდა. მაგრამ როდესაც მეგობარი ამ წინადადებას მეოთხედაც გაუმეორებდა, კაცი გაბრაზდებოდა. 

– იდიოტი გგონივართ? რატომ ატრიალებ ისევდაისევ თავისთავად ცხად შეგონებას? 

– ხომ ხედავ, – ამოიოხრებდა მეგობარი, – ადვილი არ არის მოთმინების შენარჩუნება. მე რამდენჯერმე წარმოვთქვი ჩემი რჩევა, შენ კი უკვე გამოხვედი მოთმინებიდან. 

ერთხელ ერთი მაღალი წოდების მოხელე რომელიღაც მონასტერს რომ უნდა სწვეოდა („ერთი წუთი თავისუფალ დროს“), მონასტრის წინამძღვარი გულმოდგინედ მოემზადებოდა საპატიო სტუმრის მისაღბად. და მას შემდეგ, რაც რამდენიმე თას ღვინოს გამოცლიდა, ღირსეული სტუმარი თანგის დროის ლექსს წარმოთქვამდა: 

მონასტრისკენ მიმავალი ბერთან ცოტას შევჩერდები, თავისუფალ დროს წუთს ვტაცებ ცხოვრებაში აჩქარებითო. 

ბერს გაეცინებოდა და, როცა სტუმარი ჰკითხავდა მიზეზს, მიუგებდა: 

– თქვენ შეგიძლიათ თავისუფალი დროის ერთი წუთით დატკბეთ, მაგრამ მე ამისათვის მანამდე სამი დღე მძიმე შრომა უნდა გამეწია. 

ერთ დღეს ღარიბი კაცი ძველ მეგობარს უნდა შეხვედროდა („მე მინდა შენი თითი“) ამასობაში სასწაულმოქმედი რომ უნდა გამხდარიყო. როცა იგი მეგობრის გაჭირვებას შეიტყობდა, თითს ასწევდა და მიუთითებდა გზისპირა ქვაზე, რომელიც მაშინვე ოქროდ გადაიქცეოდა. და მას სულიერი ადამიანი ღარიბ მეგობარს აჩუქებდა. მაგრამ იგი არ იკმარებდა, და მაშინ სასწაულმოქმედი მას კიდევ ერთ დიდ ოქროს ლოდს უბოძებდა. კაცი მაინც უკმაყოფილო დარჩებოდა. 

– მეტი კიდევ რა გინდა? – ჰკითხავდა სულიერი კაცი. 

– შენი თითი მინდა, – იქნებოდა პასუხი. 

ეს ორიოდე ნიმუშიც ცხადჰყოფს, რაოდენ მოუწყინრად საკითხავი უნდა იყოს ასი იგავისაგან შემდგარი ეს პატარა წიგნი, იუმორის, მახვილგონიერებისა და სიბრძნის ჩინებული, სწორედაც რომ ჰარმონიული ნაზავი, ძალიან რომ მოუხდება ცალკეული ამონარიდები ჩვენს სასკოლო ქრესტომათიებსაც. 

და კლასგარეშე საკითხავადაც ძალიან გამოადგებათ ჩვენს ყმაწვილებს, თავიანთ სამყოფ ჭკუისსასწავლებელ მაგალითებს რომ ამოჰკრეფენ წიგნიდან, თავთავიანთი სამყოფი კი არც უფროს თაობასა და გაცილებით ხნიერთაც არ მოაკლდებათ, კიდეც რომ იხალისებენ და კიდეც რომ გულისხმასჰყოფენ ჩენგიუს ჟანრში დაუნჯებულ ძველ ჩინურ სიბრძნეს. 

როსტომ ჩხეიძე

(ეს წერლი ბატონმა როსტომმა გამოაქვეყნა ფეისბუქში, თავის გვერდზე) 

АКАГК, том VI, часть I, 1874 – об осетинах в Грузии и на Северном Кавказе

(Предложенный ниже материал является выдержками из текста отдельной главы – VII «Осетия» /стр. 685 – 690/, из книги «Акты собранные Кавказскою археографическою коммиссиею /Архив главнаго управления Наместника Кавказскаго/», том VI, часть I, Тифлис, 1874. Заглавие тома: «Кавказ и Закавказье за время управления генерала от инфантерии Алексея Петровича Ермолова (1816–1827)». Я думаю современным читателям должно быть интересно и полезно с ним ознакомиться). 

VII 

Осетия 

1003. Предписание ген. Ермолова ген.-м. Дельпоцо, от 4-го ноября 1816 года, № 301. 

Препровождая к в. пр. просьбу Волгскаго козачьяго полка Екатериноградской станицы старшин о причиняемых им вблизи живущими Осетинцами обидах, прошу покорнейше, буде окажется справедливою, воздержать их от шалостей. 

В бытность мою в Моздоке словесно объяснялся я с в. пр. о сем обстоятельстве и нахожу нужным учредить между Осетинами, избрав из них старейших и более уважаемых, род волостнаго правления, в котором разбирали-бы они сами случающияся между ними ссоры, делали раскладку повинностей и наблюдали за исполнением их. Доселе не было между ними никакого порядка и они не разумеют необходимости власти; учреждение-же волостнаго правления нечувствительно к тому их приуготовит и обуздается частная воля каждаго. Извольте постановить над ними хорошаго военнаго начальника; чрез него должно быть требуемо удовлетворение обид, наносимых окрестным жителям и он входить должен в разбирательство их; без него и самое гражданское правительство не может приступать к следствию даже по делам уголовным, но во всяком случае виновные по таковым, по учинении следствия вместе с чиновником от гражданской стороны, препровождаются к суждению по узаконенному порядку. Военный начальник не может вмешиваться в разбирательство ссор их между собою, оканчиваемых всегда решением старшин, разве-бы определение сих последних явно противилось общему устройству. От меня сообщено Кавказскому гражданскому губернатору о сем моем распоряжении; в. пр. прошу привести его скорее в исполнение и назначеннаго военнаго начальника снабдить инструкциею. 

Прошу не упустить из виду приуготовить Осетин самым осторожным образом к тому, чтобы современем составить из них некоторое ополчение первоначально для внутренней стражи, дабы испытать их способность, а потом для охранения кордона. Сие внушение, не поручая никому, извольте сделать сами по доверенности их к вам. 

1004. Отношение кн. Голицына к ген. Ермолову, от 28-го апреля 1821 года, № 1154. 

Митрополит Θеофилакт, от 1-го июня 1820 года, представив св. Синоду отчет в действиях Осетинской Духовной Коммисии, между прочим доносил о нуждах и просьбах обращеннаго в христианство Осетинскаго народа, которыя состоят в том 1) чтобы определить чиновников для производства между ними суда и расправы; 2) чтобы желающим из них позволено было селиться на землях казенных по Карталинии и другим местам. Преосвященный присовокупил с своей стороны, что удовлетворение благонамеренному желанию Осетинскаго народа принять полицейское учреждение, сверх нравственных выгод, может иметь хорошия последствия для самого правительства. Относительно-же переселения Осетин в Карталинию на казенныя места он полагает, что оное может быть позволено всем того желающим, но Осетины Оллагирские просят ходатайства о позволении им на переселение из каждаго ущелья по несколько дымов в местечко Салугардани, лежащее по сию сторону Кавказских гор при р. Ардоне, где просят построить редут и определить чиновников для производства суда и расправы. Местечко Салугардани заслуживает особенное внимание правительства и потому, как объясняет экзарх, что посылаемые им проповедники открыли новую дорогу из Грузии на Кавказскую Линию, которая от Салугардани чрез Оллагирию, Нара и Цхинвал, простираясь в прямом направлении на Карталинию, почти вдвое против нынешней сокращает время проезда, нигде не преграждается высотами гор и обвалами, проходит чрез многолюдныя селения и окружена пастбищами. 

Синод, между прочим, предоставил экзарху Грузии относительно удовлетворения нужд и просьб Осетинскаго народа войти в предварительные сношения с в. выс-м для взаимнаго содействия в сем общеполезном деле. 

Вследствие чего экзарх Грузии донес св. Синоду, что он по сим предметам относился к вам, но как по случаю скораго отбытия вашего из Грузии в С-Петербург сие осталось без всякаго действия, а между тем обращенные в христианство Осетины имеют нужду в защите их от притеснений соседственных с ними Черкес, то при таком положении дел, по мнению экзарха, в сем народе может снова возродиться недоверчивость к Российскому правительству. 

Св. Синод, приняв во внимание, что удовлетворение нужд Осетинскаго народа при непосредственной зависимости от распоряжений в. выс-а имеет тесную связь и с тем, чтобы племена сии с получением христианскаго просвещения, для бòльшаго утверждения в том были ограждены от безпокоиств, описываемых экзархом Грузии, – поручил мне снестись с вами, не найдете ли вы возможности по известным в. выс-у местным обстоятельствам удовлетворить желание сих горских жителей, исполнение котораго послужит верным доказательством попечений о нем правительства и более утвердит их в христианстве. 

По сему и покорнейше прошу вас войти в разсмотрение вышеизложенных нужд и просьб Осетинскаго народа и сообщить мне впоследствии мнение ваше по сему предмету, для сведения. 

1005. Обвещение ген. Ермолрва старшинам и всем народам Нарскаго ущелья, от 10-го мая 1821 года, № 1396. 

Прибывшие в Тифлис по делам вашим священник Георгий и Нарские старшины Таги Губа-швили и Балатуко Гоги-швили довели до моего сведения, что вы опасаетесь наказания со стороны Российских войск. Я, отвергая таковые до вас дошедшие слухи, удостоверяю вас, что правительство, будучи довольно спокойным поведением вашим, не только не намерено подвергнуть вас какому либо наказанию, но еще всегда готово оказывать вам во всяком справедливом случае защиту и покровительство; с вашей-же стороны остается сохранить всегдашнее благорасположение к правительству и спокойствие, не давая отнюдь у себя ворам пристанища и не поддерживая беглых, и при том стараться всячески искоренять и между собою всех тех, которые будут замечены в воровствах и грабежах. Сего порядка требует собственная ваша польза и вы, строго соблюдая его, найдете ваше благосостояние и благоволение Российскаго правительства, пекущагося о благе вашем. 

1006. Воззвание ген.-л. Вельяминова ко всем вообще Осетинским племенам, от 12-го мая 1821 года, № 1419. 

До сведения моего дошло, что пример правосуднаго наказания некоторых Осетинских селений, обративших на себя гнев правительства за упражнение жителей оных в воровстве и грабежах, устрашает вас и вы опасаетесь подобной-же участи, что Российския войска и в ваши жилища войдут для наказания. Дабы отвратить от вас такое несправедливое опасение и водворить совершенное между вами спокойствие, я признаю нужным удостоверить вас, что мера наказания, употребленная собственно противу воров и грабителей, нисколько не должна вас тревожить и вы, ведя жизнь непричастную противузаконным поступкам, не только не можете страшиться наказания; но напротив того, всегда увидите правительство готовым оказать вам защиту и покровительство. Собственное ваше благосостояние непременно требует того, чтобы вы не давали у себя пристанища ворам и разбойникам и не передерживали беглых, стараясь при том всячески искоренять и между собою всех занимающихся противузаконными поступками, нарушающими спокойствие прочих. Всегдашнее исполнение сего требования правительства даст вам полное право на попечение его о защите и покровительстве вас, как спокойных и непричастных к поступкам, разрушающим благоустройство подданных России. 

1007. Предписание ген.-л. Вельяминова ген.-м. кн. Горчакову, от 27-го мая 1821 года, 1603. 

Дигорские князья, желая положить конец вражде с Рачинскими жителями, по обоюдным их претензиям возникшей, просят, дабы позволено было им съехаться с ними и по общему согласию окончить претензии так, чтобы Рачинские жители удовлетворили их претензии, какия признаны будут правильными, а они с своей стороны обязываются к равномерному удовлетворению претензий Рачинцев. 

Одобряя благонамеренность князей Дигорских, я прошу покорно в. с. приказать Рачинским жителям назначить время и уведомить об оном Дигорцев, где располагают они назначить сделать разбор претензиям своим, дабы ко времени того могли приехать Дигорцы и окончить похвальным миролюбием нетерпимыя ни в каком случае вражды. 

О последствиях по сему буду я ожидать в свое время уведомления. 

1008. Тоже, от 22-го июля 1821 года, № 2221. 

Не имея сведения, по какому случаю дано было от в. с. приказание правящему должность Рачинскаго окружнаго начальника кап. Кадникову, насчет приведения на верность подданства России к присяге Осетин, жителей нескольких деревень, и обращая потому рапорт его, при таковом-же ко мне вашем от 30-го июня, № 1020, представленный, прошу покорно вас доставить мне противу него и с возвращением онаго мнение ваше можно-ли от сего приобретения ожидать бòльшей пользы, нежели какие сделаны уже доселе Кадниковым расходы; с какой стороны известен вам подполк. кн. Антон Эристов можно ли утвердить его в звании моурава над сими новыми подданными; равномерно заслуживает-ли предстательство его о разных поименованных в рапорте его людях уважения и до какой степени? 

1009. Тоже, Владикавказскому коменданту подполк. Скворцову, от 22-го июля 1821 года, №2231. 

По случаю производимых во вверенном маиору Кананову дистанции шалостей со стороны народов ему неподведомственных, сделано от меня распоряжение, чтобы Тагаурцы, Кистинцы и других ущелий Осетины, приезжающие в управляемую Канановым дистанцию, были впредь, в отвращение разбоя, без ружей. А потому предписываю вам, при выдаче кому либо из означенных народов билетов, подтвердить получателям оных, чтобы они, отправляясь в означенную дистанцию, оставляли оружия свои на Дариальском посту и следовали без оных в предлежащий им путь, а при возвращении было-бы отдаваемо их оружие в целости. 

1010. Рапорт ген.-м. кн. Горчакова ген.-л. Вельяминову, от 1-го августа 1821 года, № 1202. 

На повеление в. пр., коим изволите требовать мнения моего касательно приложеннаго при сем рапорта Рачинскаго окружнаго начальника, донести честь имею, что хотя я ему письменнаго никакого повеления не давал относительно приведения в подданство упомянутых Осетин, но словесно действительно поручил ему склонить ближайшия Осетинския деревни к принятию присяги. Исполнение сего поручения дальней денежной пользы казне принести не может, ибо подать должно на них положить самую малую, – по крайней мере надеюсь я, что пример сих деревень некоторым образом впоследствии приучит горцев к владычеству России и хищники не будут у них находить убежища. Израсходованная сумма Кадниковым кажется мне самому несколько велика и потому я уже советовал ему несколько умерить свою щедрость; но так как дело уже сделано, то я прошу покорнейше в. пр. разрешить мне возвратить ему показанныя им издержки. На назначение подполк. кн. Эристова моуравом над сими деревнями по многим причинам я не согласен, а имею ввиду назначить из семейства кн. Сачино Джапаридзе, которые и ныне управляют частью пограничных Осетин. 

Рапорт кап. Кадникова ген.-м. кн. Горчакову, от 22-го июня 1821 года, № 369. – Канцхути. 

Рапортом моим от 15-го, № 360, имел честь донести в. с. что согласно воли, словесно объявленной в. с. в бытность мою в Кутаисе, отправляюсь в Осетию, в волость Двалети, для приведения к присяге на верноподданство Российскому Престолу, куда 19 го числа и прибыл, имея при себе всех вообще с князьями и дворянами 24 чел. Вечером того числа, переправясь чрез хребет Кавказских гор и спустясь уже в ущелье, в коем обитают сии жители, встречен был 6-ю Осетинами, кои объявили мне, что они присланы от всего народа, с тем, чтобы я не въезжал во владение их более как с 5-ю чел., в противном же случае почтется вход мой за неприязненность и могут случиться неприятныя последствия, чего и требовали настоятельно, объявляя при том, что они получили известие из Кударо, что яко-бы я иду с войском раззорить их, для чего и весь народ того ущелья в готовности к защите. Сколько ни старался уверить их, что сие полученное ими известие совершенно несправедливо и что я иду с мирными только предложениями, но все оставалось тщетно, почему я отверг все их уверения о опасности пошел прямо к жилищам их и при захождении уже солнца прибыл к первому селению, называемому Джгели, стоящему на левом берегу р. Джгели цкали, впадающей в Терек, где действительно нашел собравшихся в значительном количестве вооруженных Осетин, но принят был ими хорошо, хотя и приметно, что притворно, ибо при первом приеме объяснились, что они встретили меня единственно для того, что сами они видят невозможность, по случаю ночнаго времени и шедшаго тогда большаго снега, возвратиться и перейти снеговыя горы. От сего селения проводили меня в другое, называемое Калаки, где переночевав и угостив жителей нарочно привезенным мною вином (ибо они, по неимению у них онаго, к нему жадны) и получа на предложение мое отзыв, что они не могут согласиться без прочих селений, пошел далее. Прибывши-же к селению Канцхути, где собрался народ в большом количестве, также вооруженный, куда прибыли и из нижних селений жители (нижния селения многолюднее верхних). Сии последние с первыми сделали между собою ссору, дошедшую до драки, ибо с обеих сторон бросались один на другаго с обнаженными шашками, но действовали оными только по щитам, показывая первые, т. е. верхние, согласие вступить в подданство, а последние несогласие на оное. Я в то же время заметив, что ссора сия есть притворная, вмешался в толпу их и с помощью князей и дворян развел их, нижние жители удалились, а оставшиеся при мне верхних селений уверяли меня чрез своего переводчика, что яко бы сии противники их никак не соглашаются принять мирныя предложения и как они не могут противустать им, предлагали мне возвратиться, обещаясь для безопасности ночью проводить меня чрез горы; но я решительно отверг предложение их и пошел далее. Пришедши-же в сел. Тле, где переночевав, по многим затруднениям, ласками, подарками и частью вмешиваемыми в разговоры угрозами, успел склонить к принятию присяги на верноподданство Г. И. селения Тле, Джгели, Гильвани, Канцхути, Легре, Калаки и Гуршеви. По приводе сих к присяге, я сделал притворное возвращение и дошед до сел. Канцхути, остановился, откуда послал с объявлением в селения Теби, Тибчино и Сато, что если они не согласятся принять присяги миролюбно, то вскорости вызову из Рачи войска и раззорю сии селения, чему соседи их, принявшие уже присягу, препятствовать не будут, – каковое объявление, я полагаю, что неменее и подарки, накануне того дня сделанные мною старшинам тех селений, возъимели свое действие, и жители 3-х сих селений сего числа пришли ко мне в Канцхути и учинили присягу. Всего-же приведено по сему ущелью к присяге 10 селений, в коих дворов или семейств Джгели 12, Калаки 8, Канцхути 4, Легри 34, Гильвани 15, Тле 38, Теби 68, Тибчино 10, Сато 26 и Гуршеви 5, – итого 210 дворов. Подробнаго описания сих дворов, как обыкновенно вносится в камеральное описание, сделать ныне невозможно, ибо народ, неприобыкший еще к повиновению и совершенно не знавший должнаго порядка, установляемаго начальством, никак на сие не согласиться и потому я и не делал ему об оном предложения, ибо имел ввиду пример, что когда начал писать название селений и число дворов, то уже после присяги все вообще взволновались, вообразя себе, что яко бы я делаю сие единственно на тот предмет, чтобы противу числа их вызвать войска для раззорения их, о неправильности каковаго мнения едва мог удостоверить. По прошествии-же несколько времени, когда Осетины сия будут иметь свободный вход в Рачу и обращаясь дружелюбно с Рачинцами, узнают порядок законоповиновения, тогда, конечно, не трудно описать их. 

По принятии присяги все жители просили меня поставить над ними моуравом подполк. кн. Антона Эристова, объявляя, что предки их издревле были подданными сему дому, и хотя еще при царях Имеретинских вышли из повиновения Эристовых и сделались ни от кого независимыми, но и поныне почитают сию фамилию. Видя справедливость их требования и способность кн. Антона Эристова, предложил ему впредь до утверждения в. с. принять на себя должность моурава над Двалетскими Осетинами, на что он и согласился. Если угодно будет в. с. утвердить его, Эристова, в сем звании, то нужно будет снабдить его по сему предмету сведениями о начальственном распоряжении, а до получения разрешения я только предоставил ему иметь надзор и замечания над жителями и выдавать им от себя для прохода в Рачу билеты. 

Для достижения настоящей цели по предмету приведения сих Осетин в подданство, употреблено мною на угощение их и подарки из собственных своих денег 41 черв. и 35 р. с., без чего, кроме как вооруженною рукою и то с большою трудностью, успеть было невозможно. О чем почтеннейшее донося в. с., обязанностью поставляю довести до сведения, что в прекращении главных по сему предмету затруднений много способствовали мне князья подполк. Антон, маиор Георгий и Давид Эристовы, а особливо переводчик мой дворянин Осип Чичинадзе, который примерным старанием, соответственным способностям его, узнавал все движения и преднамерения Осетин, что немало способствовало к достижению цели. Со стороны-же Осетин особенную оказали приверженность и употребляли все силы к уговариванию товарищей своих Загиа Каджи-швили, Салата Моурава-швили и Дахука Каджура-швили, и сей последний за решительное опровержение мнений несогласных лично при мне ранен саблею в руку от старшины, державшаго сторону несогласных. 

1011. Тоже, ген. Ермолова Горийскому окружному начальнику маиору Титову, от 21-го января 1822 года, № 229. 

Усмотрев из представления Исполнительной Экспедиции донесение ваше, от 7-го ноября, что благочинные Осетинской коммисии, отклонив совершенно Осетин от повиновения вам, довели их по внушению разных ложных истолкований до того, что они по примеру прежних лет пустились вновь во все злодеяния и не стали слушаться приставов, над ними со стороны гражданской определенных, я предписываю вам принять строжайшия меры к прекращению разбоев, производимых Осетинами, не взирая ни на какое влияние пребывающаго в Осетии духовенства. 

1012. Тоже, ген.-л. Вельяминова маиору Титову, от 23-го августа 1822 года, № 2715. 

Высокопросв. Иона в отношении ко мне по донесению к нему благочиннаго протоиерея Аθанасия Мачавариани пишет, что при проезде сего протоирея из Карталинии в Джомагское и Рокское ущелья, встретившиеся с ним на пути Рокские жители воспрепятствовали ему ехать далее для исполнения возложенной на него порученности, заключающейся в исправлении ветхостей в некоторых по Осетии церквах, жалуясь на то, что и им по своим надобностям воспрещен въезд в Карталинию; почему и просили его, благочиннаго, об исходатайствовании им у высшаго начальства дозволения въезжать безпрепятственно, как и прочие горские жители, в Карталинию, подвергая себя строгой ответственности, если-бы они навлекли или впредь навлекут на себя какими либо поступками гнев Российскаго правительства. 

Не имея сведения, по каким причинам воспрещен въезд Рокскаго ущелья жителям в Карталинию, я предписываю вам донести мне о том. Между-же тем распорядитесь, чтобы протоиерей Мачавариани безпрепятственный иметь мог проезд в Рокское и Джомагское ущелья по должности его. 

1013. Письмо ген. Ермолова экзарху Грузии, от 5-го декабря 1822 года, № 3930. 

Доходящия до меня сведения о шалостях и разбоях, новокрещенными Осетинами производимых, вынуждают меня покорнейше просить благосклонаго распоряжения в. высокопреосв., дабы священники, находящиеся в Осетии для проповедания слова божия, употребляли бòльшую деятельность ко внушению Осетинам тихой и мирной жизни, ведущей к особенному их благосостоянию, ибо без сего едва-ли можно думать, чтобы они когда либо озарены были светом Евангельскаго учения. Я-же с своей стороны хотя готов употребить к укрощению разбоев и наказанию Осетин решительныя меры, но только по настоящему холодному времени удерживаюсь послать в место жилищ их войска. 

1014. Рапорт ген.-м. Ховена ген. Ермолову, от 28-го мая 1824 года, № 1632. 

Князья Симон и Бардзим Мачабели, в бытность вашу в Гори, прошением вам поданным жаловались на неповиновение крестьян своих Осетин, им подати неплатящих. 

По собранным-же по воле в. выс-а по предмету сему сведениям оказалось, что повинности Осетин к помещикам своим состоят в следующем. 

1) Каждое семейство обязано давать помещику ежегодно по три барана, ценою каждый 1 р. с. 

2) С каждаго сакомло земли («комли» по русски означает «дым»; в сакомло могли входить одно или несколько семейств ближайших родственников, живших под одним кровом – И. Х.), составляющаго от 15-ти до 20-ти дневных паханий, взыскивается ежегодно в пользу помещика по одной корове, ценою в 5 р., или вместо оной 5 баранов; подать сия называется бегара и взыскивается с земли, хотя-бы и несколько семейств жили на одном сакомло. 

3) Чрез год обязаны они сверх бегары давать дасачукаро или подарок, состоящий от каждаго сакомло земли в одном быке, ценою 10 р. с. 

4) Ближайшия-же Осетинския селения, по Джавскому ущелью проживающия, обязаны, кроме вышеписанной подати, давать помещикам ежегодно: 

a) В Сырную неделю с каждаго дыма 2 фунта масла или одну литру сыру, ценою 40 к. 

b) В Великий пост пиво или вместо онаго другим продуктом на 1 р. с. 

c) С каждаго дыма ежегодно по 2 коды ячменя. 

d) Один день в году делать распашку помещичьей земли при селении всеми имеющимися в оной плугами, засеять хлеб, сжать его и, ежели нужно будет, доставить оный в дом помещика. 

e) Заготовлять ежегодно при селениях по одной копне сена в 5 пуд и, смотря по надобности, доставлять оное к помещику. 

f) Для построения помещику дома доставлять лес. 

g) Давать помещику услугу. 

5) А с дальних Осетинских селений взыскивается только подать скотом. 

Почему представляя при сем в подлиннике поданное в. выс-у прошение, для лучшаго определения повинностей крестьян к помещикам и обязанности помещиков к крестьянам, мнением полагаю сделать следующия распоряжения. 

1) Утвердив вышепрописанныя повинности один раз навсегда, посредством окружнаго начальника, Осетинскаго пристава и священников объявить всем Осетинским селениям и помещикам о податях, которыя первые платить, а последние взимать обязаны, предоставив при том самим помещикам отыскивать и брать под арест неповинующихся или ближайших их родственников, коих представлять к местному начальству, котораго обязанность будет задерживать их до того времени, пока общество или семейство их не взнесет следующую с них подать. Накопившуюся-же недоимку не позволять взыскивать далее давности двух лет, предоставив однако-же крестьянам остальное уплачивать постепенно в течении нескольких годов. 

2) Помещиков-же обязать подпискою 

a) Иметь снисхождение к бедным семействам и взыскивать следуемую им подать по состоянию каждаго. В противном случае крестьяне имеют право жаловаться окружному начальнику, который и обязан ограждать их от непомерных взысканий и притеснений. 

b) Хлеб и сено доставлять помещику в ближайшее его селение, не принуждая крестьян привозить оные в город или отдаленныя места. 

c) В услуги брать сирот, неразлучая отнюдь семейства и не лишая их способных к работе рук. 

d) Ни помещик, ни-же кто из жителей не должен смертоубийц и разбойников не только не скрывать и не давать им защиты (как до ныне водится), но всемерно стараться их отыскивать, ловить и доносить о них местному начальству; в противном случае помещик подвергается строгости законов и передержатель не избегнет наказания по суду. 

3) А в прекращение безпрестанных нападений и грабежей со стороны Осетин предоставить жителям Карталинии защищать себя от хищников, подобно как жители Кахетии защищаются от Лезгин, т. е. силою оружия; а за убийство ими хищника не подвергать преследованию законов, а по сему внушить как помещикам, так и жителям Карталинии, чтобы они безбоязненно преследовали злодеев, не страшась за то ответственности, но с тем, чтобы о каждом случившемся происшествии немедленно сами доносили местному начальству для произведения только дознания, что такой-то Осетин точно убит при нападении и во время грабежа. Мщения-же за кровь со стороны Осетин жители Карталинии не должны страшиться, ибо ручаться можно, что Осетины, видя их неустрашимость и всегдашнюю готовность отразить силу силою, никогда не посмеют и посягать на их жизнь, 

и 4) Для лучшаго-же обуздания своевольств Осетинцев нужно как воспретить снабжать их без ведома местнаго начальства солью, как нужнейшею потребностью в образе их жизни, так и позволить впускать в Карталинию из Осетин только известных по доброму поведению, а без разбора вход им вовсе не дозволять, о чем уже я имел честь в отсутствие в. выс-а представлять ген.-л. Вельяминову. 

Таковыя изложенныя мною меры к прекращению как неповиновения крестьян помещикам, так и к удержанию Осетин от хищничеств, представляя в. выс-у на благоусмотрение, имею честь испрашивать в разрешение предписания: как должны поступать жители Карталинии с теми из выкрещенных Осетин, кои будут приличены в разбое и грабеже, ибо новокрещенцы сии, под видом единоверия, имея в Карталинию свободный вход, в надежде на покровительство тамошняго духовенства и на снисхождение правительства, позволяют себе весьма часто непозволительныя шалости, а Карталинцы, боясь ответственности за убийство единоверца, не смеют не только их преследовать, но и защищаться. 

Текст для публикации в блоге подготовил 

Ираклий Хартишвили