Четыре бомбы, изменившие ход войны. Часть 2. Техникум Марка Солонина

Четыре бомбы, изменившие ход войны. Техникум Марка Солонина

Гибель Содома. Война в воздухе. Часть 3

"Все города Германии не стоят жизни одного британского солдата" Война в ...

Stalingrad - O Tannenbaum

Состоявшийся Армагеддон. Война в воздухе. Первый Фронт

Автандил Ментешашвили – архивные документы по теме роли и значения Советской России в развитии и укреплении осетинского сепаратизма в Грузии в 1918–1920 годах

(Предложенный ниже материал является выдержкой из книги проф. Автандила Ментешашвили «Исторические предпосылки современного сепаратизма в Грузии»; из раздела этой книги «Советская Россия и осетинский сепаратизм в 1918–1920 годах в Грузии», Тбилиси, 1998 /в квадратных скобках приведены начала страниц по данной книге – [стр. 120… и т. д.]/) В книге имеются вступительная часть и два основных раздела – о грузино-абхазских и грузино-югоосетинских отношениях; также и документы по этим двум направлениям. В скобках и наклонным красным шрифтом приведены имеющиеся в книге сноски и указания литературных и архивных источников по данной тематике) 

[стр. 120] ПРИЛОЖЕНИЕ 

ДОКУМЕНТ № 1 

МЕМОРАНДУМ ТРУДОВОЙ ЮЖНОЙ ОСЕТИИ 

МОСКВА, ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ РОССИЙСКОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ (БОЛЬШЕВИКОВ), 

ВСЕРОССИЙСКОМУ ЦИК РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕПУТАТОВ, 

СОВЕТУ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ, 

СЕВЕРО-КАВКАЗСКОМУ КРАЕВОМУ КОМИТЕТУ РКП, ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННОМУ СОВЕТУ КАВКАЗСКОГО ФРОНТА, 

ПОЛИТКОМУ И КОМАНДУЮЩЕМУ X АРМИИ 

                                                                    От 28 мая 1920 года 

Трудовая Южная Осетия восстала, свергла власть своих угнетателей грузинских социал-шовинистов и провозгласила 8 мая 1920 года Советскую власть. 

Мы, выборные представители, делегаты и ответственные руководители 17 организованных партийных районных коммунистических комитетов пролетарской и полупролетаской Южной Осетии, веками вынесшей на плечах гнет густой сети закавказских эксплуататоров-князей и помещиков, во всеуслышание заявляем, что с первых дней Октябрьской Революции на данный момент выдержали самую ужасную блокаду двух свирепствующих темных контрреволюционных сил – с севера Деникина, а с юга – грузинских предателей. Из-за этой небывалой осады мы лишены были возможности поведать трудовому миру о той ожесточенной борьбе, которая происходит у нас и о тех ужасах и зверствах, которые творило у нас «демократическое» правительство Жордания и К°. 

После Октябрьской революции и Брест-Литовского договора, когда грузинские социал-шовинисты, армянские дашнаки и татарские беки и ханы, объединившись в одну «милую и неразрывную компанию», порвали связи с Советской Россией, трудовая Южная Осетия на многолюдных съездах в Джавах и Цхинвали в марте месяце 1918 года заявила: «Южная Осетия стала перед лицом небывало-возмутительного факта разрыва Закавказья с революционной Россией в момент тяжелой борьбы Российского пролетариата со свирепствующей буржуазной контрреволюцией. [стр. 121] Закавказские шовинисты, людоеды и эксплоататоры при решении вопроса, столь важного, обошли бедное, трудовое население Южной Осетии. Мы, представители всей Южной Осетии, громко протестуем против такого насилия, против изоляции и отторжения нас помимо нашей воли от Советской большевистской России. С этим фактом возмутительного насилия, исходящего из стана врагов бедного, трудового народа, мы никогда, ни под каким видом и ни при каких условиях не сможем примириться. Мы подтверждаем безусловную непреклонную волю и решение нашего народа и объявляем, что Южная Осетия является и должна остаться неотъемлемой частью свободной Советской большевистской России. Мы клянемся, что в борьбе с темными силами, ставшими между нами и Советской Россией, будем действовать решительно и беспощадно. Нашим братьям и товарищам российским большевикам шлем горячий привет, а закавказским узурпаторам и сепаратистам – презрение и проклятие, как изменникам пролетарской революции. 

Закавказские душители в то время усердно были заняты подавлением революции, разгонами и расстрелами большевиков и большевистских кружков. Они не замедлили явиться и в Южную Осетию с отрядами так называемой «народной гвардии». Это были банды, набранные из крупных и мелких эксплоататоров и их детей-лавочников, духанщиков, лиц с уголовным прошлым и настоящим, шулеров, гимназистов, студентов и т. п., во главе с князем Мачабели, грузинским Пуришкевичем – Вешапели и … – бандитом Джугели. Каждый из них был увешан двумя-тремя маузерами, винтовкой, ручными гранатами, шашкой, кинжалом и т. д. Их появление всюду сопровождалось неописуемо-возмутительными бесчинствами, безобразиями: без всякой причины, повода и предупреждения открывали по селам и деревням беспорядочный ураганный огонь из пулеметов и орудий, грабили, убивали, избывали, насиловали и поджигали. С каким-то остервенением разыскивали большевиков; всюду и везде им мерещились большевики. Словом, это было какое-то кошмарное нашествие в экзальтации обезумевших, заранее натравленных и подкупленных типичных кавказских ультрабеспардонных хулиганов-бандитов. Народ поднял восстание почти одновременно в трех районах – Цхинвальском, Сачхерском и Душетском. Восстали не только осетины, восстали и их соседи грузины – карталинцы и имеретинцы. 

Восстание приняло стихийный характер. Это было начало гражданской войны, начало классовой партийной борьбы в Закавказье и в Южной Осетии, борьба за Советскую власть. Произошло полное разделение, раскол на два непримиримых лагеря [стр. 122] – бедняков-большевиков и князей, духанщиков и меньшевиков со вторящими им эсерами, ставшими по ту и по эту стону баррикад. С этих пор идет у нас борьба не на жизнь, а на смерть за советскую власть. 

На Цхинвальских, Сачхерских и Душетских восстаниях не будем подробно останавливаться. Только катко отметим, что в решительной схватке под Цхинвали повстанцами был уничтожен весь отряд меньшевиков со штабом и начальником отряда князем Мачабели; в Сачхерах начальник разбитых меньшевистских отрядов Вешапели (грузинский Пуришкевич) успел ускользнуть; в Душетах повстанцы дрались с превосходящими их в несколько раз силами до последнего патрона. 

Восстание не было подавлено. Оно было ликвидировано путем переговоров. Повстанцы были вынуждены пойти на это ввиду полного истощения боевых припасов (были израсходованы и отнятые у меньшевиков запасы), отсутствия как живой связи с Советской Россией, так и признаков какой бы то ни было поддержки местных большевистских организаций, засевших в годах, главным образом в Тифлисе. 

Пресловутое Грузинское «демократическое» правительство выросшее из разложившегося трупа Закавказского триумвирата (сейма), превзошло свою покойную мачеху в преступной контрреволюционно-шовинистической работе. Оно задумало широкий и хитрый план – загубить революционное движение, не брезгуя при этом никакими средствами. Пускаются ловко в ход сначала переговоры в дружелюбном тоне для «мирного» разрешения недоразумений, потом клевета, наглая ложь, провокация, подкуп, и, наконец, сила оружия в виде карательных экспедиций с насилием и варварством. 

Спустя немного, после Цхинвальских событий, в Южную Осетию прибыл Ираклий Церетели – этот меньшевистский «Златоуст». Правительство Жордания думало в Осетии встретить темную толпу, на которую может легко подействовать сам (шутка сказать) Ираклий Церетели. Но как был удивлен Церетели, явившийся в июне месяце 1918 года на Цунарский съезд Южной Осетии, когда встретил разделившийся по партийным фракциям организованный съезд трудового народа. Большевики были в подавляющем большинстве; были тут в небольшом числе и эсеры и меньшевики и беспартийные. Церетели начал пророчествовать, доказывая народу не только несостоятельность, но и скорую гибель большевизма во всей России. Он долго останавливался на выгодах для Южной Осетии меньшевистского владычества и на каких-то исключительно-волшебных условиях Грузии, где только и могут удержаться завоевания революции. Наши товарищи быстро сорвали с «социалиста» Церетели маску. На вопрос, что заставило Закавказье, в частности, грузинских меньшевиков отделиться от революционной [стр. 123] России, Церетели начал давать самые бестолково-софистические объяснения в духе меньшевизма и грузинского империализма. На вопрос одного из наших товарищей: «А где ваша граница», Церетели сухо подчеркнул: «По хребту», указывая при этом рукою на седые вершины Кавказских гор. Церетели ушел из Осетии «недовольный» большевиками, сопровождавшими его остротами в оде того, что в душной и жаркой атмосфере меньшевистской Грузии легко могут сохраниться только шовинистические инстинкты, но не завоевания революции. Не раз после подкупленные агенты меньшевиков фабриковали съезды и решения о присоединении Южной Осетии к Грузии, выборы в Грузинское Учредительное собрание, бойкотированные буквально всем населением Южной Осетии и т. д., следствие чего в апреле 1919 года был разогнан Народный Совет Южной Осетии. 

Видя здесь свое бессилие, правительство меньшевиков прибегло к другим мерам. Цхинвальское, Сачхерское и Душетское восстание продажная пресса Грузии квалифицирует, как национальное выступление осетин и посягательство на самостоятельность и независимость «социалистической» Грузии, стараясь тем самым натравить друг на друга трудовые народы. Сам Жордания в официальном докладе заявлял, что в Цхинвали восстание устроили князья пи помощи осетинских стражников. Какая наглая и возмутительная ложь! Поседевший Жордания провокационно бросает такие вещи в массу, чтобы вызвать выгодные ему национальные столкновения. 

В Цхинвальском восстании осетинские стражники сажались в рядах грузинских меньшевиков против осетинских и грузинских большевиков. Среди грузинских гвардейцев было немало единомышленников и из осетин. Сам начальник Штаба Цхинвальского меньшевистского карательного отряда Казиев (убит под Цхинвалью) был осетином. Осетинские стражники, палачи и контрреволюционеры в роде Р. Бикоева, В. Плиева, А. Лохова, С. Харебова, Ф. Цаболова, В. Маркова, А. Дзасохова, Х. Гасиева и проч. и проч. состояли и по сей день состоят на службе Грузинского правительства. Мы свидетельствуем, и это всем известно, что во всех этих событиях не было ни «грузина», ни «осетина», тут были только революционные повстанцы-большевики и контрреволюционные предатели рабочей революции – меньшевики. Была тут партийно-классовая борьба, которую правительство Жордания напрасно старалось с революционного русла направить в националистическое для загубления революционного духа народа. Все старания правительства меньшевиков в этом духе разбивались о стойкое сопротивление организованных масс трудовой Южной Осетии и Грузии. Никто не может указать ни одного случая национальных столкновений между трудовыми народами Грузии и Южной Осетии. [стр. 124] Если по соседству, в Терской области, эти национальные столкновения приняли эпидемический характер, то в Южной Осетии их совсем не бывало. Трудовое крестьянство и рабочие Южной Осетии и Грузии, примером мирной и дружной жизни коих можно гордиться, хорошо знают своих общих врагов: они вооружились до зубов оружием, награбленным на Кавказском фронте и Шамхорских побоищах у уходящих фронтовиков-солдат, засели в Тифлисе, во дворце на Головинском проспекте, их имена – Гегечкори, Ной Жордания, Ной Рамишвили, Ной Хомерики и масса других «ноев», хвосты и прихвостни первых «ноев». Трудовой народ скоро доберется до шкур этих зубров. 

Понятно, что правительство Жордания и К° оставалось и остается верным своим шовинистическим вожделениям. В меньшевистской прессе поднимается вой об осетинских анархистах, разбойниках и т. д. Южная Осетия – это гнездо большевизма – не дает меньшевикам спать. «Мирные» переговоры и провокационная работа не дали никаких результатов. Правительство Жордания берется за «самое верное средство» воздействия. К тому же в руках правительства теперь факты и обвинительные акты против Южной Осетии, выступившей 24 октября прошлого года с оружием в руках (Восстание было организовано в Кутаисской и Тифлисской губерниях 24 октября 1919 г. В некоторых местах, как у нас, успели уже выступить, но распоряжением Краевого Комитета через курьеров восстание было приостановлено в момент разгара). Снаряжаются карательные экспедиции одна свирепее другой. После Цхинвальских событий Южной Осетии пришлось испытать ужасы еще четырех карательных экспедиций. Душой этих экспедиций всегда был Горийский уездный комиссар Карцивадзе – это правая рука грузинского фон Плеве – Ноя Рамишвили. 

Было разгромлено более 400 дворов. После дикой пляски, подожгли дом нашего товарища Мате Санакоева. Мы видели, как пламя этого пылающего здания ярко озаряло грузинских «социалистов», гревших руки у костра; до нас доносились стоны избиваемых седых стариков, от которых требовали выдачи сыновей. На снежных вершинах у товарищей, очевидцев этих и многих подобных ужасов, в продолжении семи суток шли страстные обмены и обсуждения. Руководителям с большим трудом приходилось сдерживать и успокаивать многих товарищей, сильно поддавшихся неописуемым чувствам возмущения, вызванным этим ужасным моментом. 

Борьба и даже полное уничтожение прибывших сил меньшевиков не представляла дл нас ничего непосильного! Серьезнее обстоял вопрос о борьбе с резервами их, а еще серьезнее – недопущение роковых ошибок во вред нашему делу в предстоящей революционной борьбе. Нам стали известны планы меньшевиков. [стр. 125] Они явились спровоцировать нас и вызвать сепаратно на бой, где вполне основательно рассчитывали в конечном результате на победу и даже полное поголовное истребление ненавистной Южной Осетии, как это уже проделали со многими татарскими селами в Ахалцихском уезде (удивительно, об этих последних ужасах до сих пор в прессе нет ни слова). Все эти данные, отсутствие уверенности в поддержке в тот момент со стороны трудовых соседей – грузин и ужасный кошмарный наш непосредственный тыл с севера, где свирепствовал Деникин, заставили нас принять решение: не вступать в бой; рядовым членам партии остаться в местных селах, держась в стороне и спрятав оружие; ответственным руководителям, поименные списки коих предъявлены к населению в ультимативной форме с требованием выдать их, перейти через перевал в аулы северного склона, зимою недоступные Деникину. Мы перешли снежный певал Главного Кавказского хребта, взвалив на плечи свою «максимку» (пулемет), а меньшевики остались, продолжая свою разрушительную работу до рокового для них момента, который уже настал. 

Но не смотря на все эти ужасы и исключительные тяжелые условия для нас, революционный дух не только не был поколеблен, но возрос удивительно быстрым темпом. Карательные экспедиции шовинистов сделались наилучшим фактором революционизации масс до желаемых пределов. С 1918 г. Южная Осетия имеет 17 организованных коммунистических районных комитетов: 1. Джавский, 2. Джавский Комитет Коммунистической молодежи «Спартак», 3. Рокский, 4. Кударский, 5. Цонско-Теделетский, 6. Кемультский, 7. Ортевчкий, 8. Белотский, 9. Ксанский, 10. Цхинвальский, 11. Цунарский, 12. Корнийский, 13. Оконский, 14. Карельский, 15. Гуджаретский, 16. Кобийско-Трусовский, 17. Кахетинский с членами партии свыше трех тысяч человек и сочувствующих 90 % от всего населения (все население Южной Осетии около 150.000). 

Члены партии по преимуществу бывшие фронтовики и выкинутые за борт за большевизм из разных мастерских Закавказья рабочие. Во главе районных организаций стоит Южно-Осетинский Окружной Комитет РКП (большевиков). 

Не упуская из виду черных фигур грузинских обер-шовинистов Жордания и К°, мы не можем умолчать о той странной позиции многих из руководителей закавказских коммунистов, которую они заняли в 1918 году, занимали в октябре 1919 года и занимают в данный момент. 

Имея вполне готовую почву и данные средства для переворота и провозглашения Советской власти в таких центрах, как Тифлис, большинство коммунистов (разумеем членов Краевого Комитета) в 1918 году, руководствуясь непонятно чем, либо воздерживалось, либо голосовало против переворота. Среди [стр. 126] верхов закавказских коммунистов слишком своеобразно, слишком ловко и тонко орудовали и орудуют загадочные для нас типы, ссылаясь на какие-то особенности тех или иных народностей и этим создавая рогатки и тормозы революционному движению. Мы утверждаем, что такие ссылки – это грубое надувательство. В Закавказье, где долго свирепствовали кнут и нагайка помещиков и царских сатрапов, классовая дифференциация народа произошла давно, и для хода революции не может быть никаких исключений и ссылок на особенности народа. На эти ссылки могут опираться не революционные марксисты, а только шовинисты и оппортунисты или агенты закавказских контрреволюционных правительств. 

Мы чужды мысли огульного обвинения всех товарищей – членов Кр. Комитета, но тем не менее, иначе ничем нельзя объяснить то предательство, как отмена накануне предполагаемого 24 октября 1919 года восстания коммунистов. 80 % всех обстоятельств говорили за успех организованного переворота в Тифлисской и Кутаисской губерниях 24 октября прошлого года; но вдруг, накануне восстания все планы известны правительству Жордания и К°, а выступление коммунистов, уже начавшееся в Сухуме, Поти, Кахетии, в Южной Осетии и других пунктах отменяется. Растерявшемуся и готовому уже к сдаче или бегству правительству Грузии это было на руку: оно принялось за жестокую расправу с парализованными и разъединенными (распоряжением из Тифлиса) отрядами революционеров-коммунистов. Наши лучшие товарищи, руководившие юго-восточной и юго-западной группами повстанцев (нашего района): Айдаров, Тибилов, Такаев, Шахназаров, Ломидзе и другие погибли в одинокой неравной борьбе в Меджврисхевских и Квелетских лесах. Да, все, что творилось в Кавказском Краевом Комитете хорошо было известно и грузинскому меньшевистскому правительству; ввиду этого, мы как бы то ни было чужды и далеки от той мысли, чтобы этому центру поручать за нас говорить, не будучи уверены, что наши революционные начинания не будут «в интересах нации» под флагом партии ликвидированы ловкими «коммунистами». 

В настоящее время к нам вплотную подошла победоносная Красная Армия, занявшая всю Терскую область. Трудовая пролетарская и полупролетарская Южная Осетия, которая расположена сплошной территорией с северной стороны Тифлисской и Кутаисской губерний, соприкасаясь непосредственно с Советской Терской областью, согласно директивам Краевого Комитета партии по журнальному постановлению от 23 марта 1920 г., свергла у себя жалкую власть грузинских меньшевиков, которая была насильно навязана и ничем кроме презрения среди нас не пользовалась. 

[стр. 127] Продолжая революционную борьбу, мы обратились к нашим товарищам, членам того же Краевого комитета – поддержать начавшееся восстание коммунистов Южной Осетии в Тифлисской и Кутаисской губерниях, где для переворота все не только назрело, но и перезрело. Члены Краевого Комитета, прибывшие во Владикавказ, затеяли переговоры с товарищем Орджоникидзе, а нам определенно ответили, что восстание в Грузии запрещено поднимать, начавшееся же в Южной Осетии нужно ликвидировать, что теперь признана самостоятельность Грузии, скоро будет у нас «своя» грузинская коммунистическая партия, которая организует восстание и т. д. Что это, предательство, шарлатанство или безумие? Неужели коммунисты перестали по отношению к контрреволюционной Грузии быть тем, чем были и чем всегда должны быть. Мы, как коммунисты, отлично понимаем, что значит мир Советской России с такими контрреволюционными уголками, как Эстония, Латвия, Грузия и т. д. Это не значит приостановить в них революционное движение и способствовать укреплению в этих краях контрреволюционной власти. Нет, конечно, истинный революционер должен читать и между строками официальных договоров, оставаясь всюду и везде верным идеям коммунизма, революционным большевикам. То, что нам хотят диктовать члены Краевого Комитета – потушить начавшийся пожар революции в Южной Осетии, мы отвергаем с возмущением. Такие вещи могут исходить только от правой руки правительства Жордания, от лжесоциалистов и псевдокоммунистов, – от этих присяжных защитников и покровителей меньшевиков, – от ликвидаторов. Наше восстание предлагают нам ликвидировать под тем благовидным предлогом, чтобы «сильная Грузия» не уничтожила нас, что может быть меньшевистская Грузия будет воевать с Англией, а тогда мы будем сражаться – по рецепту членов Краевого Комитета – «рядом с меньшевиками». Но пока что, меньшевики не воевали, не воюют и едва ли будут воевать с Англией. Нам хорошо известно, что грузинское правительство умоляет уходящие английские войска остаться в Грузии; нам также хорошо известно, что Жордания и английские империалисты одинаково истребляли и истребляют большевиков. Где же разница между этими двумя контрреволюционными силами? Мы не так рассуждаем: если правительство Грузии будет воевать с Англией, мы постараемся быстро аннулировать меньшевистское царство Жордания и К°, провозгласим Советскую власть во всем Закавказье и вместе с трудовым крестьянством и рабочими этого края и победоносной Красной Армией откроем беспощадную революционную борьбу с нашими худшими врагами – английскими империалистами. 

Но стать рядом с меньшевиками, как это буквально нам предлагают наши вчерашние товарищи, да еще под властью и командованием [стр. 128] контрреволюционных шовинистов, мы не можем; мы не допустим, чтобы организованные отряды сражались под руководством ничем не отличающихся от Антанты грузинских меньшевиков. Оставаясь верными своему революционному долгу и совести, мы заявляем: ждать новых подготовлений каких-то сепаратных организаций мы не можем; начатое святое дело нельзя приносить в жертву интересам Жордания и К°. 

Мы свергли у себя власть меньшевиков и объявили власть Советов, мы повторяем и подтверждаем непреклонную волю трудовой Южной Осетии, высказанную еще в 1918 году: 

1) Южная Осетия неотъемлемая часть Советской России; 

2) Южная Осетия входит в состав Советской России на общем основании НЕПОСРЕДСТВЕННО; 

3) Посредственного вхождения в Советскую Россию через Грузинскую или иную Республику, хотя бы Советскую мы ни под каким видом не допускаем, исходя из тех соображений, что мелкие национальные республики, как, например, Грузинская – сама на 60–70 % населенная другими национальностями (армянами, татарами, русскими, евреями, абхазами, осетинами и др.), неизбежно сохраняют в себе все данные для развития в разных уголках гнезд национализма с вытекающими отсюда пагубными последствиями. Ссылка для примера на Советскую Российскую Республику (которая якобы объявлена именем русского народа в России), безусловно, неприемлема для мелких закавказских республик, как например, для Грузинской, ибо Российский пролетариат задает тон всему миру и непосредственное вхождение в Российскую Советскую Республику психологически радует, одухотворяет трудовые элементы каждой нации; вхождение же в такие республики, как Грузинская (хотя бы и Советская), может убить психологически каждого не из этой нации, не разделяющего преступной тактики меньшевистского сепаратизма. На эту истину не приходится закрывать глаза. То, что называется Грузией, по нашему убеждению, должно войти в состав Советской России непосредственно на общем основании, как Тифлисская и Кутаисская губернии. Мы убеждены, что действительно революционные коммунисты из товарищей грузин, вышедшие из трудовой среды, солидарны в этом с нами; не солидарны же с нами коммунисты-сепаратисты – это вчерашние меньшевики, еще не вылечившиеся от недуга национализма. Этих перекрашенных меньшевиков нужно искать в центрах. Там они засели, перекраивают коммунизм в национальный сепаратизм, фальсифицируя волю революционных масс. Мы вполне трезво и правильно понимаем конструкцию и сущность Советской власти, чьим бы именем она не провозглашалась, она всюду и везде должна быть одной и той же верной проводницей в жизнь великих идей [стр. 129] коммунизма, но тем не менее стремление к сепаратным мелким республикам мы не приветствуем. Сепаратизм – это не плюс, а минус в советском строительстве. Единая Российская Советская Республика, как этап ко Всемирной Социалистической Советской Республике, должна вполне удовлетворять всякого истинного разумного коммуниста, не запачканного черным налетом национализма. Мы поддерживаем и приветствуем советское строительство в таком идеальном направлении; 

4) Южная осетинская организация остается в таком же виде, в каком была до сих пор под флагом Российской коммунистической партии (большевиков). Не желая делать шага назад, от плюса к минусу, в сепаратную Грузинскую или иную коммунистическую партию не войдет. 

В данную минуту, мы, предоставленные сами себе, истекаем кровью в борьбе с грузинскими шовинистами. Мы обращаемся к товарищам коммунистам и победоносной Красной Армии помочь нам окончательно сокрушить во всем Закавказье шовинистов и меньшевиков всех рангов и везде водрузить Красное знамя коммунистов. Мы убеждены, что наши протянутые руки не будут парализованы и наши российские товарищи долго не оставят нас в состоянии ожидания братской помощи. 

Мы шлем привет Российскому пролетариату, их вождям товарищам Ленину, Троцкому, Чичерину и другим товарищам красноармейцам, несущим избавление всем угнетенным. 

Долой преступный сепаратизм. 

Да здравствует Советская власть, Всемирная социалистическая революция и торжество коммунизма. 

Трудовой мир пусть услышит и наш восторженный крик из непроницаемых Кавказских ущелий. 

                                                                                      28 мая 1920 года 

П о д п и с а л и: 

Председатель Южно-Осетинского Окружного Комитета РКП Вл. Санакоев. 

Товарищ председателя С. Гаглоев. 

Члены комитета: А. Плиев, А. Абаев, Секретарь А. Джатиев. 

Районные Комитеты Южно-Осетинской организации РКП: 

1. Джавский: Александр Карсанов, Симон Тадеев, Еста Кочиев, Дадте Санакоев, Мате Санакоев. 

2. Джавский «Спартак»: Тембол Джиоев, Ефим Цхурбаев, Сергей Джиоев. 

3. Рокский: Сослан Плиев, Авакум Сланов, Алексей Плиев, Ефрем Гаглоев, Б. Плиев. 

[стр. 130] 4. Ортевский: Николай Чочиев, Владимир Гогичев, Василий Кокоев, Тате Гасеев, Есте Чочиев. 

5. Белоцкий: Иосиф Гобозаев, Алексей Хурнев, Перт Кабулов. 

6. Ксанский: Вл. Хубулов, Ив. Хубулов, Цамел Хубулов. 

7. Цхинвальский: Гавриил Мамитов, Владимир Дудаев, Шалва Бестаев. 

8. Цунарский: Гиго Ванеев, Илья Тибилов, Петр Газзаев, Михаил Тедеев, Алексей Тибилов. 

9. Корнийский: Лаврентий Тедеев, Георгий Козаев, Александр Кочиев. 

10. Цонско-Теделетский: Архив Джиоев, Гега Джиоев, Сергей Джиоев, Александр Джиоев, Симон Битеев. 

11. Кемультский: Гиго Далиев, Николай Багаев, Сергей Биязиров, Евграф Тадеев, Илья Кабисов. 

12. Кударский: Семен Нарткоев, Кирилл Алборов, Теба Тедлоев, Константин Хугаев, Михаил Хугаев. 

13. Карельский: Давид Плиев, Дмитрий Тедеев, Иосиф Чибиров. 

14. Гуджаретский: Михаил Осняев, Николай Тедеев, Давид Хубняев. 

15. Кобийско-Трусовский: Николай Макеев, Николай Гадиев, Сергей Булацев. 

16. Оконский: Ясон Пухаев, Нестор Хубезов, Илья Гагиев. 

17. Кахетинский: Родзен Козаев, Мито Кочиев, Як. Тибилов. 

(Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 4, д. 55, лл. 2–8 об.) 

ДОКУМЕНТ № 2 

ЗАЯВЛЕНИЕ Н. ЖОРДАНИЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКИМ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ АНГЛИИ, ФРАНЦИИ, США, ИТАЛИИ В ТИФЛИСЕ 

20 марта 1920 г. 

Г о с п о д а! 

От имени правительства Грузинской Демократической Республики имею заявить следующее: 

Вступление победоносных союзников в пределы Грузии было встречено правительством и всем народом Грузии с чувством глубокого удовлетворения и искренней радости. Народ Грузии имел все основания полагать, что только от великих держав Согласия может получить действительную поддержку в борьбе [стр. 131] за свободу и независимое существование. Эту надежду мы основывали не на одной только политической симпатии демократии Запада и демократии Востока, но, особенно, на реальных обоюдных наших интересах, на том, что существование Грузинской республики вполне соответствует интересам стран Согласия. Исходя из этого предположения мы предприняли целый ряд шагов перед Верховным Советом в духе нашего признания и поддержки. Мы получили фактическое признание, за что очень признательны, но я должен заявить, что одно голое признание не дало нам никакого преимущества в деле отстаивания до конца нашей свободы и государственного существования. Наши границы не только не обеспечены, они даже не признаны. Всякий даже мало-мальский знакомый с картой Грузии легко убедится, что Грузия без Батуми и Батуми без Грузии существовать не могут. Между тем решается судьба Батуми, но никого не интересует наше мнение и никто не считается с нашими жизненными интересами. Создание Батумского государства, как сообщил нам об этом глава французской миссии, означает одно из двух: либо разрушение грузинского государства, либо разрушение Батумского, ибо бок о бок они существовать не могут. 

Но особенно нас поражает отношение держав Согласия к нам в деле защиты наших границ с севера, откуда надвигаются на нас большевики с целью разрушения нашего государства. Мы неоднократно возбуждали ходатайство поддержать нас в этой борьбе амуницией и продовольствием. Поддержка была обещана, мы ждали терпеливо, но до сих пор не получили от Вас ни одного патрона, ни одного фунта хлеба. Ныне наступил момент, когда ждать больше нельзя и обещаниями довольствоваться невозможно. Грузия снова переживает апрель 1918 г. с той лишь разницей, что теперь наступают не Турки, а большевики. Я с горечью должен констатировать, что, как и в позапрошлом году, мы снова остались одни, либо потому, что Ваши правительства недостаточно хорошо осведомлены, либо потому что разрушение нашей республики большевистской Россией не считается посягательством на Ваши интересы на Востоке. 

При таком положении вещей верховные интересы нашего народа диктуют правительству Грузии немедленно изыскать пути для спасения уже без Вас, не считаясь более с Вашими интересами. Ценой какой жертвы мы достигнем этого, я Вам сейчас не могу сказать, что она будет огромна – понять нетрудно. 

Заявляя об этом заблаговременно, надеюсь, что наше решение будет принято Вами не как результат изменения наших [стр. 132] симпатий, не как угроза, а как предопределенное объективными обстоятельствами. 

Вместе с этим Грузинское правительство слагает с себя всякую ответственность за события, которые могут произойти в Закавказье в результате такого расхождения наших политических путей. 

Председатель правительства Грузии Н. Жордания 

(Georgian Archive. Harvard University. Reel 91, box 28, book 85) 

ДОКУМЕНТ № 3 

НОТА МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГРУЗИИ Е. Г Е Г Ч К О Р И 

НАРКОМУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РСФСР Г. Ч И Ч Е Р И Н У

                                                                                     от 29 апреля 1920 г. 

С удовлетворением Правительство Республики Грузия ознакомилось с вашим заявлением, что «Советское правительство ни в малейшей мере не желает войны с Грузией и отнюдь не намерено силой вторгнуться в ее пределы». К сожалению, это категорическое заверение Центрального Правительства Советской России находится в явном противоречии с целым рядом определенных враждебных выступлений против Грузии со стороны представителей Советской власти во Владикавказе и Баку, как то: отряд советских войск при орудиях перешел через Рокский перевал границу Грузии и вторгся в Горийский уезд Тифлисской губернии; заняв Баку, советские войска начали с того, что арестовали грузинскую миссию, прервали железнодорожное сообщение и захватили принадлежащие Грузии паровозы и подвижной состав. Во избежание в будущем инцидентов перехода советскими частями нашей границы и в ответ на Ваш запрос считаем необходимым довести до Вашего сведения, что северная граница Республики Грузия начинается от Черного моря по реке Мехадырь, далее о истоков Мехадыря по прямой линии направляется на север до Кавказского хребта. Дальше по хребту со включением Кассарского ущелья; от Кассарского же ущелья по водораздельной линии Кавказского хребта до Дарьялского ущелья, и в нем проходит через точку в двух верстах впереди Александровского моста через реку Терек. Что касается поднятого Вами вопроса об отношении правительства Республики Грузия к вооруженным силам генерала Деникина, заявляю, как и в предыдущих нотах, что оно всегда было определенное: с самого [стр. 133] момента возникновения Добровольческой Армии вплоть до ее окончательной ликвидации правительство Грузии находилось с ней в состоянии перманентной войны, не раз имело с ней вооруженное столкновение как на море, так и на суше. …Остатки Добровольческой армии, проникшие в пределы Грузии из Терской области в количестве 8.000 человек, давно разоружены и интернированы. Далее Советское правительство не могло бы указать ни одного случая враждебного выступления со стороны Грузии в отношении Советской России. Грузия никогда не была и не могла быть базой враждебных действий против советской России. Роль слепого орудия демократии Грузии неприсуща. Дальнейшие шаги Грузии в отношении Советской России будут всецело определяться отношением к Грузии Советской России, готовностью последней признать независимость Грузии и вступить с ней на этой почве в мирные переговоры. Еще раз повторяю, что слово за Советской Россией. 

                                                   Министр иностранных дел ГЕГЕЧКОРИ 

                                                                               29 апреля, 1920 г., № 3561 

В е р н о: 

(Georgian Archive. Harvard University. Reel 91, box 28, book 84) 

ДОКУМЕНТ № 4 

НОТА НАРКОМА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РСФСР  Г. В. Ч И Ч Е Р И Н А 

МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГРУЗИИ  Е. Г Е Г Е Ч К О Р И 

                                                                                     17 мая, 1920 г. 

Нами получены достоверные сведения, что Англия высаживает свои войска на территории Грузии в Батумской области. По договору Грузия обязалась принять меры к удалению со своей территории всех иностранных войск, тем более Грузия должна принять меры к недопущению появления новых английских частей. Английский десант несомненно имеет в виду не только более прочное закрепление Батума, но и проведение своих войск по территории Грузии на Артвин-Ардаган и дальше. Советское правительство просит Грузинское правительство немедленно принять меры против увеличения английских военных сил в Грузии, прохода этих сил через территорию Грузии и принятие мер к удалению уже находящихся в Грузии иностранных Войск. Советское правительство было бы благодарно [стр. 134] правительству Грузии за уведомление о принятых мерах и за сообщение о положении этого вопроса. В частности, мы хотели бы иметь материал о политике англичан в Батумской области для заграничной прессы и для делегации тредюнионов, которые по радио могли бы передать в Англию о новых насилиях и агрессии Англии на Кавказе, кроме того, мы с удовлетворением узнали, то сегодня в шесть часов утра Грузия и Азербайджан приостановили военные действия; мы уверены, что на этом фронте спокойствие будет восстановлено прочно и раз и навсегда, но мы с тревогой узнали, что в Южную Осетию, где провозглашена Советская республика, направлены для уничтожения таковой власти грузинские войска. Мы настаиваем, если это верно, отозвать свои войска из Осетии, ибо считаем, что Осетия должна иметь у себя ту власть, которую она хочет. Вмешательство Грузии в дела Осетии было бы ничем не оправданным вмешательством в чужие внутренние дела. Мы просим сообщить находится ли на свободе Кавтарадзе, в Тифлисе ли он. 17 мая, 1920 г. № 1133. 

                                                                                                   Чичерин 

(Georgian Archive. Harvard University. Reel 72, box 21, book 42) 

ДОКУМЕНТ № 5 

НОТА МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГРУЗИИ Е. Г Е Г Е Ч К О Р И 

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РСФСР Г. Ч И Ч Е Р И Н У 

                                                                                   от 20 мая, 1920 г. 

В ответ на вашу ноту от 17 сего мая за № 1133 о высадке на территории Грузии в Батумской области новых войск и о намерении Правительства Грузии подавить Советскую республику в Южной Осетии имею честь сообщить следующее. 

Как Вам хорошо известно, процесс воссоздания Грузии в ее неотъемлемых границах еще не завершился, и домогания Грузии, основанные на ее исторических правах, а также на бесспорных культурно-этнографических и стратегических принципах, не получили еще полного осуществления. В частности за пределами Грузии остались город Батум и его область, лишь незначительную часть которой за последнее время удалось занять грузинским войскам. Отторгнутая силою оружия от Грузии в результате неравной борьбы последней с турецким империализмом Батумская область с победой Антанты делалась объектом оккупации со стороны держав Согласия. Считая [стр. 135] Батумскую область с Батумом неотъемлемой частью Грузии и не мысля действительно независимого существования Грузии без этой области, правительство Республики Грузия всегда принимало и теперь принимает энергичные меры к воссоединению Батумской области Грузией. Работа в этом направлении идет с должной интенсивностью. Само собой понятно, по мере утверждения и распространения власти правительства Грузии на территории Батумской области, мы будем проводить там в жизнь все пункты мирного договора, как это делается нами на территории, фактически занимаемой сейчас Грузией. Необходимые материалы о действиях оккупационных властей будут срочно пересланы через нашего представителя. С удовлетворением отмечая выраженную в Вашей ноте тенденцию способствовать восстановлению Грузии в ее исторических границах, правительство Грузии крайне озабочено той частью Вашей ноты, в которой говорится о намерении Грузии подавить силой оружия Советскую Республику в Южной Осетии. Считаю своим долгом обратить Ваше внимание, что в пределах Грузии не Южной Осетии, а находящиеся в Грузии осетинские селения расположены в Горийском уезде Тифлисской губернии; селения эти находятся на бесспорной территории Грузии южнее старой границы Тифлисской губернии, южнее той пограничной линии, которая установлена между Грузией и Россией. Во всем этом районе функционирует грузинская в виде местных демократических органов власть. Сообщение Ваше о существовании в Южной Осетии Советской власти касается очевидно находящегося на перевале селения Роки, куда, как мы вам уже сообщали, с Терской области проник отряд советских войск при двух орудиях. Этот отряд и ныне находится там, несмотря на обещание его удалить. Мы надеемся, что Вами будут приняты срочные меры к отозванию из Роки находящегося там советского отряда. После того, как Советская Россия обязалась по мирному договору не допускать на своей территории организации, поставившие себе целью борьбу с существующим в Грузии порядком управления, нам кажется непонятным и основанным на недоразумении Ваше выступление в защиту Советской власти, якобы существующей в одной из провинций Грузии. 

Ввиду того, что это обстоятельство может способствовать созданию атмосферы взаимного непонимания, я был бы Вам очень признателен за разъяснения по этому поводу. № 4047. 

                                                   Министр иностранных дел Г Е Г Е Ч К О Р И 

                                                                                               20 мая, 1920 г., Верно: 

(Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 3, д. 46, л. 19) 

(Georgian Archive. Harvard University. Reel 72, box 21, book 42) 

[стр. 136] ДОКУМЕНТ № 6 

КОПИЯ НОТЫ ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ РОССИЙСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ФЕДЕРАТИВНОЙ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ В ГРУЗИИ 

Г-НУ МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГРУЗИНСКОЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ 

                                                                           от 14 июля 1920 г. за № 421 

На Вашу ноту за № 5153 от 30 сего июня имею честь сообщить Вам следующее: 

Мною уже было указано Вам на то, что Российская Коммунистическая партия в лице ее Центрального Комитета и Бюро Центрального Комитета РКП на Кавказе решительно никакого отношения к восстанию в Южной Осетии не имели и не могли иметь. То же самое нужно сказать и о командовании Кавказского фронта, так как еще до нормального заключения мира между Россией и Грузией был дан категорический оперативный приказ прекратить какие бы то ни было военные действия против грузинских войск, а возможные пограничные недоразумения разрешать путем переговоров. Таким образом, заметку в органе Терского областного бюро РКП и областного Ревкома от 26 июня следует отнести исключительно за счет редактора газеты. 

По дополнительно наведенным мною справкам оказалось, что Центральный Комитет РКП никакого Южно-Осетинского окружного комитета не знает и, понятно, что такой организации, коль скоро она существовала, не давал права действовать и выступать от имени РКП. Эта часть заметки, исходящая от безответственных сфер, была, как оказывается, пропущена редактором «Коммуниста» по небрежности. 

В результате редактор оказался смещенным и привлекается к законной ответственности за небрежность при исполнении своих обязанностей; автор, в предположении своей безответственности позволивший себе злоупотреблять печатным словом, также понесет законную кару. 

Примите уверения в моем совершенном почтении. 

Полномочный представитель РСФСР в Грузии С. К И Р О В 

(Georgian Archive. Harvard University. Reel 101, box 32, book 10) 

[стр. 137] ДОКУМЕНТ № 7 

ПИСЬМО Г. В. ЧИЧЕРИНА ОРДЖОНИКИДЗЕ 

                                                               от 19 июля 1920 г. 

Орджоникидзе по месту нахождения. 

Совершенно неверно представление, будто Наркоминдел противился занятию нашими частями Нахичевани, Джульфы и Ордубада, наоборот, мы стояли за это, но Реввоенсовет Республики заявил, что у нас мало сил, и на основании его заявления нами проведено решение ограничиться занятием тех мест, где мы уже были, но теперь военное положение изменилось, и вследствие Ваше телеграммы уже отдан приказ о занятии нашими частями Нахичевани, Ордубада и Джуьфы. Точно так же дан приказ о том, чтобы наши части защищали границы Азербайджана против нападения дашнаков. На этом настаивал Нариманов, только наши части не должны идти дальше тех местностей, которые в некоторых предыдущих телеграммах были определены для нашей оккупации. Окажите самое серьезное давление, чтобы наши оккупационные части тактично держались относительно всех элементов населения, не становились ни на ту, ни на другую сторону при национальных конфликтах, но препятствовали всяким столкновениям, не вторгались во внутреннюю жизнь населения, не оскорбляли религиозное чувство мусульман. 

Вообще, чтобы они завоевали симпатии трудящихся масс, как армян, так и мусульман. 

Договор с Арменией застрял, пока будут известны результаты хлопот Леграна. От Азербайджана приехал недавно Канделаки, но ничего особенного не сообщил. Будет ли еще другой представитель. Вы хорошо сделали, что сорвали торговый договор (речь идет о торговом договоре между Грузией и Азербайджаном – А. М.), ведущий к выкачиванию нефти из Баку в пользу Врангеля. Торговая политика дело деликатное, пусть сначала запрашивают нас и советуются с нами. 

Надо безболезненно ликвидировать осетинское восстание. При дипломатическом содействии Кирова надо добиться а м н и с т и и \ д л я \ н а с е л е н и я \ о т \ г р у з и н с к о г о \ п р а в и т е л ь с т в а (разрядка наша – А. М.) и помочь ему [стр. 138] восстановить разрушенные дома. Оставайтесь в контакте с Леграном. Сообщите ему, что мы-то согласны на его комбинацию, но все дело в том, будет ли она проведена у обеих сторон. 

                                                                                                        ЧИЧЕРИН 

(Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 3, д. 41, л. 3) 

ДОКУМЕНТ № 8 

ИЗ МЕМОРАНДУМА ГЕНЕРАЛА  И. ОДИШЕЛИДЗЕ 

                                                             от 4 февраля 1920 года 

…Что касается северной части границы Грузии, то здесь до удовлетворения наших требований, представленных Парижской мирной конференции, нам необходимо теперь же, до прихода Красных русских армий, установить только следующие фактические границы: 1. От устья реки Мехадыри, на Черноморском побережье (см. схему № 3), вверх по этой реке до ее истоков и далее по водоразделам до Главного Кавказского хребта. С военной точки зрения, – эта точка зрения только и возможна в нынешнее смутное время, – эта граница нам совершенно необходима: Мехадырская позиция, сильная по своей природе, почти вполне обеспеченная от обхода с правого фланга, левым упирающаяся в море, хорошо укреплена нашими войсками, давно стоящими здесь: она прикрывает исторически известный Гагринский проход, имеющий такое же значение для Черноморского побережья, как и Дербентский проход для Каспийского побережья, – оба они позволяют горстью войск задерживать крупные части неприятельских войск, оба они вместе с Дарьяльским и Кассарским ущельями являются главными путями для крупных вооруженных сил, идущих с севера на юг. Будь то Добровольческая или Большевистская армия; все остальные пути через Кавказский хребет не имеют сколько-нибудь крупного военного значения. 

Далее граница должна идти на юго-восток по Главному Кавказскому хребту до горы Адай-хох; эта граница совпадает с бывшей административной границей между Предкавказьем и Закавказьем и сейчас никем не оспаривается. 

2. От горы Адай-хох граница должна идти по отрогу Главного хребта, ограничивающего ущелье речки Цей с севера до пересечения р. Ардон у д. Нузал, откуда, по ближайшему горному [стр. 139] отрогу должна направиться на гору Архон и далее по Главному Кавказскому хребту до горы Казбек. 

Таким образом, все верхнее течение р. Ардон, с д. Зарамаг в центре, остается в пределах Грузии, как это было в продолжении тысячелетия исторической жизни вплоть до самого момента присоединения ее к России. Такое решение вопроса о верховьях Ардона (Двалети) вызывается нижеследующими соображениями. 

а. Военные соображения. Достаточно внимательно просмотреть схему № 4, чтобы убедиться, что Главный Кавказский хребет на участке горы Адай-хох – гора Архон проходим только в месте своего прорыва рекой Ардоном, и именно по Кассарскому ущелью, узкому, суровому и дикому, имеющему совершенно такой же характер, как и Дарьяльское ущелье, и также легко обороняемому на исторической крепкой позиции у дер. Нузал двумя-тремя ротами как Дарьяльское ущелье – у «Замка царицы Тамары». В других местах хребет этот совершенно непроходим, если не считать в высшей степени трудной пешеходной тропы от дер. Абайты-кау на север. Поэтому все наши предки позицию дер. Нузал и дер. Абайты-кау держали всегда в своих руках, и вся Двалетия всегда была, вплоть до присоединения Грузии к России, в наших пределах. И действительно. Если бы наши предки, вместо этой естественной военной границы довольствовались той административной границей Терской области, которая проходит по раздельной линии между верховьями р. Ардон и рек Риони, Лиахвы и Терека, то им пришлось бы оборонять от врагов с севера не только одно Кассарское ущелье (на это нужно было бы максимум 2–3 роты), но целых десять перевалов (на что понадобилось бы не менее 20–30 рот, разъединенных между собой и абсолютно не могущих подать друг другу помощь; смотри схему № 4). В таком именно положении находимся мы сейчас. Двалетия не в наших руках, и натиски Добровольческих и Большевистских армий, одинаково агрессивных по нашему адресу и одинаково империалистных в своем стремлении на юг, через Грузию в Малую Азию, угрожают вместо одного пункта в десяти пунктах, причем через Трусовский перевал дорога ведет на Коби в тыл Дарьяльской позиции. Ясно, что нам очень легко защищаться от большевиков, имея Двалетию позади себя, и очень трудно, имея ее впереди себя. Поэтому верховья Ардона и Кассарское ущелье должны быть заняты нами немедленно, сильно укреплены и усилены средствами современной техники, на которую нужно здесь главным образом рассчитывать, как и в Дарьяльском ущелье. Если этого мы не сделаем, то предстоящая борьба наша с большевиками на [стр. 140] нашей северной границе и одновременно с турками на нашей южной границе может оказаться для нас совершенно непосильной. 

б. Историко-этнографические соображения. Верховья Ардона до дер. Нузар в Кассарском ущелье, в границах, указанный в прилагаемой схеме № 4, описаны под именем Двалети в известной географии грузинского царевича Вахушти, как провинция Грузии, и в центре этой провинции у дер. Зарамаг до сих пор покоится прах одного из ее правителей, царевича Георгия (см. 5-тиверстную русскую карту). Уже около двух тысячелетий Двалетия составляет часть грузинской территории, и жители ее, православные осетины, говорящие на двальском и туальском наречии осетинского языка, на том самом, на котором говорят и осетины Горийского уезда, со II века по Рожд. Христа находятся под сильным культурным влиянием грузин, от которых они приняли христианство; это отразилось немного и на их наречии, отличном от дигорского и тагаурского наречий того же языка, на котором говорят осетины-мусульмане, живущие к северу от Главного Кавказского хребта и Кассарского ущелья. Из числа двалетских осетин вышел грузинский писатель XIV века, Двали, уроженец д. Цей, Цейского ущелья, находящегося недалеко от дер. Нузал. Он умер в Иерусалиме, оставив очень интересные рукописи на грузинском языке. 

Эти краткие исторические и этнографические справки дают нам и моральное право на занятие Двалетии. Это наше право подтверждается и внимательным взглядом на этнографическую карту Кавказа: если мы своевременно не отделим прочным занятием Кассарского ущелья северных осетин от южных, то оба эти племени, хотя и исповедующие разные религии и говорящие на разных наречиях, сольются скоро в очень мощный этнографический клин и легко разорвут тот узкий этнографический перешеек, который пока еще соединяет западных и восточных грузин. 

В районе Дарьяльского ущелья также необходимо восстановить нашу вековую историческую границу. Она шла (см. схему № 5) от горы Час-хох по хребту Каджаны (к западу о Дарьяльского ущелья) к горе Час и, перейдя реку Терек у Джераховского укрепления, которое должно быть в наших руках, продолжалось по левому берегу р. Кистинки вверх до дер. Ляжги, а от нее на юг, по хребту, обозначенному высотами 8383, 9975 и 12075 (гора Мальчочкорт в Главн. Кавк. хребте). Такое начертание границы тысячелетиями требовалось и ныне требуется чисто военными соображениями: отличная, по природным условиям, оборона Дарьяльского ущелья между грузинской дер. Ларс и «Замком царицы Тамары» будет сведена [стр. 141] на нет, если дорога Н. и В. Озми – Магучкал – Тахтарты – Дарьяльское укрепление, обходящая нашу Дарьяльскую позицию справа и с тыла, не будет в наших руках, как это было до самого момента нашего присоединения к России. 

ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

В заключение я считаю необходимым привести три таблицы, цифры которых будут очень красноречивы – сравнение этих цифр само даст выводы, достаточно убедительные для тех лиц, которые видят в присоединении к нам гнезд нашей тысячелетней культуры, «аннексию» и «империализм». Если слова гипнотизируют их, цифры их разбудят. 

I 

Максимум того, что мы можем выставить при полной мобилизации нашей армии: 

1. Батальонов – 36 

2. Орудий – 96 

3. Эскадронов – 3 

4. пулеметов – 216 

II 

Минимум того, что нам понадобится для принятия первых боев большевиков и турок, если нам не дадут занять теперь же Двалети (верховья Ардона), Джераховского укрепления (с Дарьяльским ущельем), Батумской области и Ардаганского и Артвинского округов; с. 81 У. 

1. Для обороны Мехадырской позиции – 6 бат., 12 оруд., 1 эск., 50 пул. 

2. Для обороны десяти перевалов Двалетию – 3 бат., 8 оруд., 1 эск., 28 пул. 

3. Для обороны Дарьяльского ущелья – 1 бат., 4 оруд., ½ эск., 12 пул. 

4. Для обороны границы со стороны Батумской области – 18 бат., 24 оруд., 2 эск., 144 пул. 

5. Для обороны Ардаганского округа – 32 бат., 48 оруд., 4 эск., 130 пул. 

               ИТОГО – 60 бат., 96 оруд., 8 эск., 364 пул. 

III Максимум того, что нам понадобится для упорной обороны против большевиков и турок если мы теперь же займем Двалетию, [стр. 142] Джераховское ущелье с левым берегом р. Кистинки, Батумскую область и Ардаганский и Олтинский округа. 

1. Для обороны Мехадырской позиции – 6 бат., 12 оруд., 1 эск., 64 пул. 

2. Для обороны Музальской позиции в Кассарском ущелье – 1 бат., 4 оруд., ¼ эск., 8 пул. 

3. Для обороны Дарьяльского ущелья – 1 бат., 4 оруд., 1/3 эск., 12 пул. 

4. Для обороны бывшей русской государственной границы в Батумской области – 8 бат., 12 оруд., 2 эск., 64 пул. 

5. Для обороны Олтинского округа – 8 бат., 12 оруд., ½ эск., 48 пул. 

                 ИТОГО – 24 бат., 44 оруд., 4 эск., 196 пул. 

IV 

Сводка всех трех таблиц 

Количество . . Выставляем войск . . Надо войск, если не . . надо войск, если 

. . . . . . . . . . . . . . во время войны . . . расширим границы . . расширим границы 

Батальонов . . . . . . . . . 36 . . . . . . . . . . . . . . . . 60 . . . . . . . . . . . . . . . . . 24 . . . . . . . 

Орудий . . . . . . . . . . . . 96 . . . . . . . . . . . . . . . . 96 . . . . . . . . . . . . . . . . . 44 . . . . . . . 

Эскадронов . . . . . . . . . .3 . . . . . . . . . . . . . . . . . 8 . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4 . . . . . . . 

Пулеметов . . . . . . . . 216 . . . . . . . . . . . . . . . .364 . . . . . . . . . . . . . . . . 196 . . . . . . . 

Выводы совершенно ясны: 

Если сейчас нам не позволят занять указанные выше провинции, то нам только для принятия первых ударов большевиков и турок понадобится почти вдвое больше, чем мы можем выставить войск. Если нам теперь же передадут эти территории, то для упорной и длительной обороны наших границ, от большевиков и турок, нам хватит только 2/3 наших войск, а 1/3 будет у нас в общем резерве, на всякий случай: друзей в Закавказье, у нас мало, а враги, пожалуй, найдутся, хотя и помельче, чем большевики и турки. 

                                                                                        И.   О Д И Ш Е Л И Д З Е 

                                                                                   4 февраля 1920 года, Тифлис 

Верно: 

(Georgian Archive. Harvard University. Reel 83, box 25, book 6) 

Текст для публикации в блоге подготовил 

Ираклий Хартишвили

 

Автандил Ментешашвили о роли и значении политики Советской России в развитии продвижении осетинского сепаратизма в Грузии в 1918–1920 годах

(Предложенный ниже материал является выдержкой из книги проф. Автандила Ментешашвили «Исторические предпосылки современного сепаратизма в Грузии»; из раздела этой книги «Советская Россия и осетинский сепаратизм в 1918–1920 годах в Грузии», Тбилиси, 1998 /в квадратных скобках приведены начала страниц по данной книге – [стр. 100… и т. д.]/. В книге имеются вступительная часть и два основных раздела – о грузино-абхазских и грузино-югоосетинских отношениях; также и документы по этим двум направлениям. В скобках и наклонным красным шрифтом приведены имеющиеся в книге сноски и указания литературных и архивных источников по данной тематике) 

[стр. 100] СОВЕТСКАЯ РОССИЯ И ОСЕТИНСКИЙ СЕПАРАТИЗМ В 1918-1920 ГОДАХ В ГРУЗИИ 

В 1918 – 1920 годах произошло три крупных восстания в Шида Картли* (именуемой в советское время Юго-Осетинской автономной областью) (*Внутренняя Картли, где с XVII века стали компактно селиться осетины, переходившие через северный склон Главного Кавказского хребта в поисках лучшей доли). Все три восстания проходили под лозунгом установления советской власти, и, что главное, – присоединения Южной Осетии к РСФСР. Наиболее мощным было восстание 1920 годы. Характерной чертой всех тих восстаний было и то, что по времени они совпадали обычно с угрозой вражеского вторжения в Грузию. Так, восстание в марте 1918 года началось в период начавшейся турецкой экспансии в Закавказье. Осенью 1919 года создалась реальная угроза со стороны генерала Деникина, и осетины вновь восстали. 

В связи с поражением Деникина и приближением Красной Армии к границам закавказских республик советская Россия обратилась к правительствам Грузии и Азербайджана с предложением заключить военный союз и совместными силами добить белогвардейские армии. «Советское правительство, – говорилось в радиограмме Г. В. Чичерина, – считает своим долгом указать, что южная контрреволюция являлась и является смертельным врагом не только русской советской республики, но и всех малых народов, входящих в состав бывшей Российской империи. Мы обращаемся, пока не поздно, к Грузии и грузинскому народу с призывом начать борьбу против Деникина» («Борьба за победу советской власти в Грузии». Сборник документов. Тб., 1958 г., с. 527). 

Согласие правительства Грузии на это предложение Москвы означало бы нарушение принципа нейтралитета, провозглашенного в акте о независимости Грузии, и вмешательство во внутренние дела чужого государства, кроме того, поддержка большевиков России грузинской стороной вызвала бы негативную реакцию со стороны стран Антанты, что никак не отвечало внешнеполитической концепции правительства Грузии. 

Позиция грузинского правительства была обусловлена реальной обстановкой, сложившейся в Закавказье. Летом 1919 года [стр. 101] англичане хотя и вывели основной контингент своих войск из региона, однако остались в Батуми, продолжая оккупацию города и области. Правительство Грузии стремилось воссоединить Аджарию – эту исконно грузинскую территорию – с остальной Грузией, и в этих условиях активное военное участие в борьбе против Деникина, армию которого поддерживала Англия, могло вызвать нежелательную реакцию со стороны последней и осложнить вопрос о передаче Батума и Батумской области Грузии. 

Ответив отказом РСФСР на предложение заключить военный союз, правительство Н. Жордания предложило начать переговоры по политическому урегулированию отношений с Советской Россией целью признания последней грузинской независимости. 

Г. В. Чичерин в ноте от 29 февраля, осуждая правительство Грузии за отказ заключить военный союз против Деникина, обвинял его в поддержке белогвардейцев и подавлении большевистского движения в Грузии в 1918–1919 гг. Глава совнаркома Ленин, выступая докладом о работе ВЦИК и совнаркома 2 февраля 1920 года, отмечал: «Мы предлагали Грузии и Азербайджану заключить соглашение против Деникина. Они отказались, ссылаясь на то, что они не вмешиваются в дела других государств. Мы посмотрим, как будут смотреть на это рабочие и крестьяне Грузии и Азербайджана» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 40, с. 98). Это была открытая угроза в адрес грузинского правительства. А еще раньше, 20 января кавказский краевой комитет РКП (б) обратился к «трудящимся Грузии, Азербайджана и Армении» с призывом к вооруженному восстанию. Поводом для такого призыва послужило признание 12 января 1920 года странами Антанты Грузии и Азербайджана де-факто. В призыве утверждалось, что «английские хищники» признали эти контрреволюционный правительства и обещали им содействие в укреплении их власти над трудящимися массами Закавказья». Причем авторы не скрывали, что все свои надежды на установление в крае Советской власти они связывали с Красной Армией. От угроз советская Россия перешла к делу. Исходя из стратегического значения Закавказья и наличия в нем запасов нефти, концепции мировой пролетарской революции, а также идеи пролетарского интернационализма в таком, например, непосредственном выражении, как стремление на штыках Красной Армии принести «освобождение» трудящимся, совнарком и Ленин поставили перед собой задачу путем военного вмешательства советизировать республики Закавказья. В телеграмме от 17 марта на имя членов реввоенсовета Кавказского фронта И. Т. Смилги и Г. К. Орджоникидзе Ленин подчеркивал: «Взять Баку нам крайне, крайне необходимо. Все усилия направить на это, причем обязательно в заявлениях быть сугубо дипломатичными и удостовериться [стр. 102] максимально в подготовке твердой местной советской власти. Т о \ ж е \ о т н о с и т ь с я \ к \ Г р у з и и (разрядка наша – А. М.), хотя к ней относиться советую еще более осторожно. О перебросках условьтесь с Главкомом» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 51, с. 163–164). Отсюда и тактика краевого комитета и юго-осетинских большевиков. 

15 марта Кавказский краевой комитет РКП (б) «от имени всех коммунистических организаций Кавказа и трудящихся масс» обратился к советской России с просьбой помочь им в их борьбе за победу советской власти. А 23 марта на заседании Кавказского краевого комитета РКП (б) было принято решение о провозглашении «Советской власти в Южной Осетии и организации Юго-Осетинского Ревкома». Постановили также распустить Национальный совет старого состава и немедленно сформировать вооруженный отряд». По этому же решению в распоряжение ревкома было передано 100 тысяч рублей («Борьба за победу Советской власти в Грузии», с. 552). 6 мая 1920 года незаконно провозглашенный Юго-Осетинский ревком принял решение – «подчиняясь приказу Кавказского краевого комитета, признаем необходимым объявить советскую власть пока в Рокском районе, закрыть ущелье, обороняясь от врагов трудового народа (т. е. от грузинских правительственных войск, которые должны были укрепить подступы к перевалам) …присоединиться к РСФСР… о чем известить Москву и демократическую Грузию» (Там же, с. 562). 

Решение ревкома было грубым нарушением территориальной целостности и суверенитета Грузии, инспирированное извне российскими большевиками. 

О внешнеполитических планах правительства Грузии в этот сложный для страны период говорится в письме министра иностранных дел Е. П. Гегечкори верховному комиссару Великобритании в Грузии сэру О. Уордропу от 10 января 1920 года. «После того, – отмечает Гегечкори, – как расчеты большевизма на социалистическую революцию Запада оказались неудавшимися, взоры русских большевиков обратились на мусульманский мир Востока, где хотя и нет почвы для социального переворота, но имеется много горючего материала, которым большевики намерены воспользоваться для борьбы с Антантой… 

По нашим сведениям между большевиками и руководящими кругами Турции и вообще мусульманского мира достигнуто соглашение для координирования совместных выступлений против Антанты, главным образом, Англии. 

Возможность такого совместного выступления вытекает из совпадений в данный момент задач большевиков и руководителей Турции… 

До сих пор Грузия, не получая никакой реальной помощи, исключительно своими собственными силами защищала свою [стр. 103] свободу и независимость, объективно защищая этим самым интересы Англии, державы наиболее заинтересованной в мусульманском Востоке… 

В настоящее время, с приближением Красной Армии к высотам Кавказа положение Грузии осложняется. Без реальной поддержки Республика Грузия, переживающая тяжелый экономический кризис, не может противостоять натиску с севера и юга, а падение Грузии серьезно отразится на интересах Антанты на Востоке и в первую очередь на интересах Великобритании… 

Исходя из вышеизложенных соображений, правительство Грузии полагает, что правительство Англии, действуя в полном соответствии со своими собственными интересами, должно оказать поддержку Грузии в ее борьбе с надвигающейся опасностью с юга и севера. Для того, чтобы эта поддержка оказалась целесообразной и по своим размерам отвечающей требованиям момента, правительство считает срочно необходимым: 

1. Немедленное признание Англией независимости Республики Грузии. 

2. Возвращение Грузии Батумской области в целях укрепления границ Республики. 

3. Оказание широкой помощи оружием, продовольствием и валютой. 

Эта помощь, если она будет оказана своевременно, вызовет в Республике необычайный подъем народной энергии, что даст нам полную возможность защиты обоюдных интересов Грузии и Англии, вполне сочетающихся в данный исторический момент…» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 91, box 78, book 86). 

Как отреагировала Англия на послание министра иностранных дел Грузии? Выше мы уже отметили, что Великобритания и Антанта признали 12 января Грузию и Азербайджан де-факто, но дальше этого западные страны не пошли. 

24 февраля Верховный Союзный Совет Антанты принял новую резолюцию по русскому вопросу, в которой не рекомендовал «окраинным государствам» вести войну против Советской России, а в случае же нападения на них Советской России обещал защитить их (См. Документы внешней политики СССР, т. II, М., 1958, с. 677). Что касается просьбы Грузии о передаче ей Батуми, Антанта объявила Батуми «порто франко» (свободным портом). Грузии было отказано в помощи оружием, валютой и т. д. Надежды грузинского правительства на помощь со стороны Англии не оправдались. 

20 марта 1920 года глава правительства Грузии Н. Жордания обратился к дипломатическим представителям Англии, Франции, США и Италии в Грузии с заявлением, в котором говорилось: …Мы получили фактическое признание, за что мы [стр. 104] очень признательны, но я должен заявить, что одно голое признание не дало нам никакого преимущества в деле отстаивания до конца нашей свободы и государственного существования. Наши границы не только не защищены, но они даже не признаны… 

Но особенно нас поражает отношение держав Согласия к нам в деле защиты наших границ с севера, откуда надвигаются на нас большевики с целью разрушения нашего государства. Мы неоднократно возбуждали ходатайство поддержать нас в этой борьбе амуницией и продовольствием. Поддержка была обещана, мы ждали терпеливо, но до сих пор не получили от вас ни одного патрона, ни одного фунта хлеба. Ныне наступил тот момент, когда ждать больше нельзя и обещаниями довольствоваться не можем… Я с горечью должен констатировать… мы остались одни, или потому что Ваши Правительства недостаточно осведомлены, или потому что разрушение нашей Республики большевистской Россией не считают нарушением своих интересов на Востоке. 

При таком положении вещей верховные интересы нашего народа диктуют Правительству Грузии изыскать немедленного пути для спасения себя без Вас, не считаясь больше с Вашими интересами. Ценой какой жертвы мы достигнем этого я Вам сейчас не могу сказать, но что она будет огромна, это легко понять. 

Заявляя об этом заблаговременно, надеюсь это наше решение Вы примете не как результат наших сердечных влечений в сторону от Вас, не как угрозу, а как вынужденное событиями, лежащими вне нас. 

Вместе с этим Грузинское правительство слагает с себя всякую ответственность за могущие произойти события в результате этого расхождения наших политических путей в Закавказье» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 91, box 28, book 85). 

Между тем, части Красной Армии стремительно приближались к границам республики. 

4 апреля 1920 года Е. Гегечкори в ноте на имя народного комиссара по иностранным делам Г. Чичерина отмечал, что «Демократическая республика Грузия, как суверенное государство готова приступить к мирным переговорам. Слово за правительством Советской России» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 91, box 28, book 84). 

А уже в ноте от 21 апреля им была выражена тревога по поводу дошедшего до него «сведения об отдаче приказа войскам Красной Армии занять Гагринский округ до реки Бзыбь…» 

«С основания нашей Республики, – отмечал Е. Гегечкори, – мы занимаем нашу историческую и стратегическую границу [стр. 105] в Гагринском округе… Доводя это до Вашего сведения от имени своего правительства, выражаю уверенность, что приказ будет отменен и не будут допущены шаги, свидетельствующие о враждебных намерениях Совнаркома против Грузии». 

В своем ответном послании Советское правительство заверяло, что не желает «ни в малейшей мере войны с Грузией» и не намерено силой вторгаться в ее пределы. В этой же ноте Чичерина от 24 апреля говорилось: «Оставляя открытым вопрос о принадлежности местности, называемой Вами «Гагринский округ», просим Вас сообщить нам, где по Вашему мнению проходит граница этого округа. Местному военному командованию Красной Армии поручено окончательно выяснить с Ваши командованием вопрос о той линии, через которую советские войска не переступали бы. Отказываясь от того, чтобы вводить свои войска в пределы Грузии, Советское правительство в то же время ожидает, что на территорию Грузии не будут допускаться отступающие белогвардейские части» (Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 3, д. 35, л. 3). 

Казалось, по дипломатическим каналам было достигнуто соглашение о не нарушении войсками России государственных границ Грузии. К этому надо добавить и то, что по поручению Н. Жордания в Москву для ведения политических переговоров об установлении дипломатических отношений между двумя странами был послан член Учредительного собрания Грузии Г. Уратадзе, который в 1911 году, находясь в эмиграции во Франции, посещал партийную школу, открытую по инициативе большевиков (Ленина, Зиновьева и др.) в селе Лонжюмо в 14 километрах от Парижа. Здесь Уратадзе имел возможность лично познакомиться с будущими лидерами Советской России – Лениным, Каменевым, Зиновьевым и другими (См. Г. У р а т а д з е. Воспоминания грузинского социал-демократа, Стэнфорд, Калифорния, 1968, с. 68–69). Это и сыграло решающую роль при выборе кандидатуры для ведения переговоров в Москве. 

Интересны воспоминания Г. Уратадзе о его встрече во время переговоров со Сталиным. «Я знал его многие годы по общей работе в одной партии, сидели мы вместе в тюрьме, когда мы оба были молоды, – а молодость ведь никогда не забывается – и я не помню, чтобы что-нибудь «человеческое» его увлекало… После долгих лет и после стольких общественных переворотов я встретился с ним в Москве впервые в апреле 1920 года. 

Он – комиссар Советской Республики, а я – особоуполномоченный правительства его «родины» Грузии по заключению с этой Россией мирного договора. 

[стр. 106] Я зашел к нему, и что же? Обрадовался он встрече со мной? Ничуть не бывало. Он поздоровался со мной, правда, улыбнулся, но и то не полным ртом. Не спросил даже. Как я очутился в Москве, что творится на его «родине», как живут его знакомые, товарищи. 

Когда я сидел в его кабинете, вошел Л. Каменев. Увидев меня, он бросился на шею и мы расцеловались. Он все время дергал меня руками и приговаривал: «Ах, вы, грузинские белогвардейцы! Вы хотите уйти от нас и одни есть шашлыки и пить кахетинское вино! Шалишь, брат, не так легко! Мы вас не так легко выпустим – не правда ли – товарищ Сталин, а?» И Сталин теперь второй раз улыбнулся, не произнося ни слова. 

Каменев стал расспрашивать обо всем, интересовало его все, спрашивал о всех социал-демократах, о их здоровье, о жизни и все это почти любовью и огромным интересом. Потом спросил, как я очутился здесь, в Москве, где живу и что делаю. И когда я рассказал о моей миссии, он театральным тоном, в позе, в шуточной форме задумчиво, после некоторой паузы, заявил: «Это дело трудное, но для милых грузин можно будет». 

Так встретил, так говорил и так интересовался Грузией человек, которого я знал куда меньше, чем Сталина, который ни одним словом не заикнулся о своей родине!.. 

И этот мрачный, нелюдимый человек, человек, который в своей жизни, можно быть, ни разу не смеялся полным ртом… царствовал десятки лет над шестой частью земного шара» (Григорий У р а т а д з е. «Воспоминания грузинского социал-демократа». Стэнфорд, 1968 г., с. 68–69). 

Как показывает история, для политики не обязательно «смеяться в полный рот», чтобы править шестой частью земного шара на протяжении трех десятков лет. 

А информацию о Грузии Сталин получал от Кавбюро и его руководителя С. Орджоникидзе, которым только и доверял. Здесь можно говорить о «классовом» подходе к источникам информации со стороны будущего вождя мирового пролетариата. 

Что касается холодного приема, оказанного Сталиным Г. Уратадзе, это можно объяснить и тем, что в отличие от последнего, Сталин знал о временном характере заключаемого с Грузией договора. Но в целом, вышеприведенный эпизод показал некомпетентность Сталина как дипломата. 

Заверения советского правительства, что оно «не желает войны с Грузией и не намерено силой вторгаться в ее пределы», находилось в явном противоречии с целым рядом враждебных актов против Грузии со стороны Владикавказа и Баку, как то: вооруженный отряд Красной Армии перешел у [стр. 107] Рокского перевала границу Грузии и вторгся в Горийский уезд Тифлисской губернии для поддержки восстания осетин против законного правительства страны, кроме того, заняв Баку, советские войска начали с того, что арестовали грузинскую миссию, прервали железнодорожное сообщение и захватили принадлежащие Грузии паровозы и подвижной состав (Georgian Archive. Harvard University. Reel 91, box 28, book 84). 

После советизации Азербайджана 28 апреля положение Грузии становится критическим, ибо реввоенсовет XI красной армии (Г. Орджоникидзе, Смилга), настаивал перед Лениным и политбюро на продолжении наступления против Грузии с целью ее советизирования. Причем, руководители XI армии рассчитывали и на помощь «повстанцев», т. е. восставших осетин. Так, 7 мая 1920 года Орджоникидзе в своей телеграмме на имя Ленина указывал: «Повстанческий район: Южная Осетия, Душетский уезд, Абхазия и почти вся Кутаисская губерния. При нашем продвижении к границам восстание в указанных районах неизбежно. Что прикажете делать – поддержать его или нет» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 51, с. 424). Это был ответ на телеграмму Ленина и Сталина Г. Орджоникидзе от 4 мая 1920 года, в которой они от имени ЦК обязывали его отвести части из пределов Грузии к границе и воздержаться от наступления на Грузию. 

«После переговоров с Тифлисом ясно, что мир с Грузией не исключен. Немедленно сообщите все точнейшие данные о повстанцах» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 51, с. 191). Эта телеграмма Ленина и Сталина явилась ответом на сообщение Орджоникидзе о возможности занятия Тифлиса не позднее 12 мая. 

Выше мы уже указывали, что еще в телеграмме от 17 марта Ленин говорил о необходимости взять Баку и Тифлис. Но к началу мая внешнеполитическое положение Советской России осложнилось в результате выступления Польши и Врангеля. Об этом свидетельствует телеграмма Ленина И. Т. Смилге, в которой он просил срочно выполнить приказ Главкома об отправке на запад дивизий с Кавказского фронта: «Надо энергичнее помочь Западному фронту», – отмечал Ленин (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 51, с. 196). 

Поэтому советизация Грузии была отложена, как говорится, до лучших времен. Такая позиция Советской России была продиктована и требованием Великобритании, высказанным ею в ноте от 4 мая советскому правительству о полном прекращении «враждебных действий как в Крыму, так и на границах кавказских государств, где ваши войска ведут борьбу с друзьями Великобритании» (Документы внешней политики СССР, т. II, М., 1958, с. 504). На следующий же день Чичерин в своей ноте на имя министра иностранных дел Великобритании Керзона писал: «Что касается Кавказа, то советское правительство [стр. 108] непосредственно обратилось к правительствам смежных государств с предложением немедленного начатия переговоров, что, разумеется, не исключает готовности Российского правительства принять во внимание и обсудить специальные интересы Великобритании на Кавказе…» (Документы внешней политики СССР, т. II, М., 1958, с. 503). 

Таким образом, Ленин готов был разделить Кавказ на сферы влияния между Россией и Англией, тем более, что самое ценное – нефть – была уже в руках Советской России. 

В ноте от 8 мая 1920 года Керзон еще раз предупредил, что в случае, если Советской Россией будет произведено нападение на территорию одного из окраинных государств, независимость которого признана Англией в той или иной форме (речь шла о Грузии – А. М.), союзники не допустят такого нападения и окажут этому государству всяческую поддержку (Там же, стр. 510–511). 

Вот что еще заставило в то время Москву отказаться от насильственной советизации Грузии. 

Сталин в своем разговоре по телефону с Орджоникидзе 6 мая 1920 года отмечал: «Ты, должно быть, уже получил записку за подписью Ленина. Цека обязывает тебя принять все меры к отводу частей к границам России и Азербайджана и отказаться от каких то ни было наступательных действий против Грузии. Я пришел к аппарату для того, чтобы повторить это требование ЦК. 

Имей ввиду, что требование ЦК продиктовано нынешней обстановкой в международном масштабе (подчеркнуто нами – А. М.). Кроме того, политбюро хочет знать положение повстанцев, о которых ты сообщал, и получить о них возможно подробные сведения. Уратадзе имел переговоры Гегечкори, который подтвердил его мандат и дал ему право на заключение договора, включающего в себя все требования советской России вплоть до легализации коммунистов Грузии. Если бы некоторые наши части, а также части Азербайджана своими выступлениями не путали карт и не мешали бы проведению нашей политики, договор был бы уже подписан. По поручению Политбюро, Сталин. 

Сталин – Орджоникидзе: У аппарата нет никого, кроме нас – Сталина и Енукидзе. Неужели ты можешь предположить, что я допустил бы к аппарату во время переговоров с тобой Уртадзе. Стыдись! 

…То, что ты говоришь о грузинском правительстве абсолютно верно, но обстановка такова, что сейчас торопиться с Грузией в смысле превращения ее в советскую мы не можем. Все равно, через несколько месяцев, если коммунисты будут легализованы, она и так станет советской, другого пути для нее нет» (ЦПА при ЦК КПСС – ныне Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории – РЦХИДНИ – ф. 558, оп. I, д. 1621, л. I). [стр. 109] Далее Сталин советовал «убедить пограничные части Грузии и других повстанцев внутри Грузии (речь шла о восставших осетинах – А. М.) не торопиться с выступлениями и сохранить свои силы для ближайшего будущего». На заявление Орджоникидзе о его готовности «занять Тифлис к 12 маю», Сталин от имени ЦК ответил, что это «абсолютно несовместимо с нашей политикой». 

Следуя указаниям Москвы, Кавказский краевой комитет ЦК РКП (б) взял курс на прекращение восстания осетин в Шида Картли. 

7 мая 1920 года Г. И. Уратадзе и заместитель наркома по иностранным делам Л. М. Карахан подписали договор между Грузией и Россией. По этому договору РСФСР, исходя из права всех народов на свободное самоопределение вплоть до полного отделения от государства, в состав которого они входили, безоговорочно признавала независимость и самостоятельность грузинского государства и добровольно отказывалась «от всяких суверенных прав, кои принадлежали России в отношении к грузинскому народу и земле» (Архив внешней политики России, ф. 148, оп. 3, п. 3, д. 42, л. 16; См. также «Оккупация и фактическая аннексия Грузии», Тб., 1990 г., стр. 75), обязуясь не вмешиваться во внутренние дела Грузии. К договору прилагалось особое секретное дополнение, в силу которого коммунистическим организациям Грузии предоставлялось право легальной деятельности. 

Была создана компартия Грузии со своим ЦК, который по указанию центра перенес внимание коммунистов на мирные способы борьбы. 

Однако Юго-Осетинский окружной комитет отказался подчиниться требованиям Краевого Комитета, а после его ликвидации директивам Кавбюро ЦК РКП (б) и ЦК КП Грузии прекратить вооруженную борьбу против существующего в Грузии государственного строя, исходя из положений договора от 7 мая 1920 года. 

Правительство Грузии направило против восставших регулярные войска и Народную гвардию. Юго-Осетинский ревком обратился за помощью к Советской России. Г. В. Чичерин в ноте от 17 мая правительству Грузии писал: «…Мы с тревогой узнали, то в Южную Осетию, где провозглашена Советская республика, направлены для уничтожения таковой власти грузинские войска. Мы настаиваем, если это верно, отозвать свои войска из Осетии, ибо считаем, что Осетия должна иметь у себя ту власть, которую она хочет. Вмешательство Грузии в дела Осетии было бы ничем не оправдываемым вмешательством [стр. 110] в чужие внутренние дела» (Борьба за победу Советской власти в Грузии, с. 579). 

Но именно такая позиция советского правительства являлась неприкрытым вмешательством во внутренние дела Грузинской республики с явным нарушением статей второй и третьей договора от 7 мая, по которым РСФСР признавала Южную Осетию неотъемлемой частью Грузии. 

В ответной ноте Чичерину от 20 мая Гегечкори указывал: «С удовлетворением отмечая выраженную в Вашей ноте тенденцию способствовать восстановлению Грузии в ее исторических границах, правительство Грузии крайне озадачено той частью Вашей ноты, в которой говорится о намерении Грузии подавить силой оружия Советскую Республику в Южной Осетии. Считаю долгом обратить Ваше внимание, что в пределах Грузии нет Южной Осетии, а находящиеся в Грузии осетинские селения находятся на бесспорной территории южнее старой границы Тифлисской губернии, южнее той пограничной линии, которая установлена между Грузией и Россией. Во всем этом районе функционирует грузинская, в виде местных демократических органов, власть. Сообщение Ваше о существовании в Южной Осетии Советской власти, касается, очевидно, находящегося на перевале селения Роки, куда, как мы Вам уже сообщали, с Терской области проник отряд советских войск при 2-х орудиях… Мы надеемся, что Вами будут приняты срочные меры к отозванию из Роки находящегося там советского отряда. После того, как Советская Россия обязалась по мирному договору не допускать на своей территории организаций, поставивших себе целью борьбу с существующим в Грузии порядком управления, нам кажется непонятным и основанным на недоразумении Ваше выступление в защиту Советской власти, якобы существующей в одной из провинций Грузии. Ввиду того, что это обстоятельство может способствовать созданию атмосферы взаимного непонимания, я был бы Вам очень признателен за разъяснение по этому вопросу» (Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 4, д. 39, л. 9). 

Надо отметить, что официально Советская Россия действительно проявила тенденцию способствовать восстановлению Грузии в ее исторических границах. Об этом свидетельствует статья четвертая договора от 7 мая, по которой РСФСР признала Батумскую область в составе Грузии и «выражала готовность признать входящими в состав Грузии те или иные части бывшего Кавказского наместничества, которые отойдут к ней на основании заключенных в будущем договоров с другими государственными образованиями, сопредельными с Грузией». Поэтому нота Г. В. Чичерина от 17 мая с требованием вывода войск с исторической территории Грузии вызвала [стр. 111] протест и недоумение правительства Грузии. Восстание в Юго-Осетии наложило отпечаток на политику грузинского правительства по отношению к коммунистам Грузии, которые согласно договору от 7 мая получили право легальной деятельности, но были преследуемы как «инициаторы и участники» вооруженного восстания в Южной Осетии. Поэтому поводу С. М. Киров (представитель РСФСР в Грузии – А. М.), писал 28 июня Чичерину: «Весьма остро стоит вопрос о коммунистах. Аресты идут по всей Грузии, конечно, без всяких оснований, но формально предъявляют обвинение в участии в восстании в Южной Осетии, в призыве войск к неповиновению и т. д.» (Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 3, д. 46, л. 9). 

Надо отметить, что по вопросу о восстании осетин в Джавском районе грузинские большевики фактически придерживались антинациональных позиций. Исходя из положения программы как большевиков, так и меньшевиков о праве наций на самоопределение, коммунисты Грузии считали, что правительству Н. Жордания, состоявшему в основном из социал-демократов, не следовало отдавать войскам приказ о подавлении этого восстания силой оружия, они нарушали тем самым право нации на самоопределение вместо того, чтоб предоставить возможность малочисленной группе осетин, проживающих в Шида Картли, самоопределиться, т. е. провозгласить советскую власть и присоединиться к РСФСР. Большевики в своей газете «Комунисти» от 13 июня опубликовали большую статью без подписи о восстании осетин, в которой автор защищал право осетин на самоопределение и считал правомерным их требование об установлении советской власти и присоединении к РСФСР. Такая антигосударственная пропаганда на страницах газеты, призывающей к нарушению территориальной целостности страны, заставила власти закрыть газету. Посол России в Грузии Киров квалифицировал этот шаг правительства как нарушение секретной статьи договора от 7 мая 1920 года о легализации коммунистов и протестовал против их «преследования». 

Введение в Южную Осетию советского отряда, требования Чичерина, изложенные в ноте от 17 мая, не способствовали установлению дружеских взаимоотношений между РСФСР и Грузией, как это предусматривалось договором от 7 мая. 

В письме к Г. В. Чичерину в августе 1920 года Киров отмечал: «…недоверие, какая-то болезненная подозрительность были единственными руководителями Грузинского правительства. Оно до последней степени уверено, что в лице нашего представительства сюда прибыл «грузинский ревком». Такого же мнения все здешние иностранные миссии» (Борьба за победу Советской власти в Грузии, с. 608). 

[стр. 112] События в феврале-марте 1921 года в Грузии наглядно подтвердили правоту таких опасений. 

Восстание в Южной Осетии без поддержки трудящихся масс Грузии было обречено на поражение. В Грузии того периода не было условий для массового вооруженного выступления против существующего государственного строя. Кроме того, руководители восстания не хотели взять в толк, что в новых условиях, возникших в связи с заключением договора с РСФСР, центр дал грузинским коммунистам указание взять курс на «мирные способы борьбы». 

Ошибочность позиции, занятой южноосетинскими большевиками, наглядно проявилась в документе, принятом ими 28 мая 1920 года под названием «Меморандум трудовой Южной Осетии», который был послан в Москву ЦК РКП (б), Всероссийскому ЦИКу, Совету Народных Комиссаров, Северо-Кавказскому краевому Комитету РКП, Военно-революционному Совету Кавказского фронта и командующему X армией. Меморандум подписали председатель Юго-Осетинского окружного комитета РКП Вл. Санакоев, товарищ председателя С. Гаглоев, члены комитета: А. Плиев, А. Абаев, секретарь А. Джантиев, а также представители 17 районных комитетов Юго-Осетинской организации РКП, всего 70 человек. В меморандуме отмечалось: «В настоящее время к нам вплотную подошла победоносная Красная Армия, занявшая всю Терскую область. Трудовая пролетарская и полупролетарская Южная Осетия, которая расположена сплошной территорией с северной стороны Тифлисской и Кутаисской губерний, соприкасаясь непосредственно с Советской Терской областью, согласно директивам Краевого Комитета партии по журнальному постановлению от 23 марта 1920 г., свергла у себя жалкую власть грузинских меньшевиков, которая была насильно навязана и ничем кроме презрения среди нас не пользовалась. 

Продолжая революционную борьбу, мы обратились к нашим товарищам, членам того же Краевого комитета – поддержать начавшееся восстание коммунистов Южной Осетии в Тифлисской и Кутаисской губерниях, где для переворота все не только назрело, но и перезрело. Члены Краевого Комитета, прибывшие во Владикавказ, затеяли переговоры с товарищем Орджоникидзе, а нам определенно ответили, что восстание в Грузии запрещено поднимать, начавшееся же в Южной Осетии нужно ликвидировать, что теперь признана самостоятельность Грузии, скоро будет у нас «своя» грузинская коммунистическая партия, которая организует восстание и т. д. Что это, предательство, шарлатанство или безумие? Неужели коммунисты перестали по отношению к контрреволюционной Грузии быть тем, чем были и чем всегда должны быть. Мы, как коммунисты, отлично понимаем, что значит мир Советской России с такими [стр. 113] контрреволюционными уголками, как Эстония, Латвия, Грузия и т. д. Это не значит приостановить в них революционное движение и способствовать укреплению в этих краях контрреволюционной власти. Нет, конечно, истинный революционер должен читать и между строками официальных договоров, оставаясь всюду и везде верным идеям коммунизма, революционным большевикам. То, что нам хотят диктовать члены Краевого Комитета – потушить начавшийся пожар революции в Южной Осетии, мы отвергаем с возмущением. Такие вещи могут исходить только от правой руки правительства Жордания, от лжесоциалистов и псевдокоммунистов, – от этих присяжных защитников и покровителей меньшевиков, – от ликвидаторов. Наше восстание предлагают нам ликвидировать под тем благовидным предлогом, чтобы «сильная Грузия» не уничтожила нас, что может быть меньшевистская Грузия будет воевать с Англией, а тогда мы будем сражаться – по рецепту членов Краевого Комитета – «рядом с меньшевиками». 

…Но стать рядом с меньшевиками, как это буквально нам предлагают наши вчерашние товарищи, да еще под властью и командованием контрреволюционных шовинистов, мы не можем; мы не допустим, чтобы организованные отряды сражались под руководством ничем не отличающихся от Антанты грузинских меньшевиков. Оставаясь верными своему революционному долгу и совести, мы заявляем: ждать новых подготовлений каких-то сепаратных организаций мы не можем; начатое святое дело нельзя приносить в жертву интересам Жордания и К°. 

Мы свергли у себя власть меньшевиков и объявили власть Советов, мы повторяем и подтверждаем непреклонную волю трудовой Южной Осетии, высказанную еще в 1918 году: 

1) Южная Осетия неотъемлемая часть Советской России; 

2) Южная Осетия входит в состав Советской России на общем основании, непосредственно; 

3) Посредственного вхождения в Советскую Россию через Грузинскую или иную Республику, хотя бы Советскую мы ни под каким видом не допускаем, исходя из тех соображений, что мелкие национальные республики, как, например, Грузинская – сама на 60–70 % населенная другими национальностями (армянами, татарами, русскими, евреями, абхазами, осетинами и др.), неизбежно сохраняют в себе все данные для развития в разных уголках гнезд национализма с вытекающими отсюда пагубными последствиями. Ссылка для примера на Советскую Российскую Республику (которая якобы объявлена именем русского народа в России), безусловно, неприемлема для мелких закавказских республик, как например, для Грузинской, ибо Российский пролетариат задает тон всему миру и непосредственное вхождение в Российскую Советскую Республику [стр. 114] психологически радует, одухотворяет трудовые элементы каждой нации; вхождение же в такие республики, как Грузинская (хотя бы и Советская), может убить психологически каждого не из этой нации, не разделяющего преступной тактики меньшевистского сепаратизма. На эту истину не приходится закрывать глаза. То, что называется Грузией, по нашему убеждению, должно войти в состав Советской России непосредственно на общем основании, как Тифлисская и Кутаисская губернии. 

Мы убеждены, что действительно революционные коммунисты из товарищей грузин, вышедшие из трудовой среды, солидарны в этом с нами; не солидарны же с нами коммунисты-сепаратисты – это вчерашние меньшевики, еще не вылечившиеся от недуга национализма. Этих перекрашенных меньшевиков нужно искать в центрах. Там они засели, перекраивают коммунизм в национальный сепаратизм, фальсифицируя волю революционных масс. 

Мы вполне трезво и правильно понимаем конструкцию и сущность Советской власти, чьим бы именем она не провозглашалась, она всюду и везде должна быть одной и той же верной проводницей в жизнь великих идей коммунизма, но тем не менее стремление к сепаратным мелким республикам мы не приветствуем. Сепаратизм – это не плюс, а минус в советском строительстве. Единая Российская Советская Республика, как этап ко Всемирной Социалистической Советской Республике, должна вполне удовлетворять всякого истинного разумного коммуниста, не запачканного черным налетом национализма. Мы поддерживаем и приветствуем советское строительство в таком идеальном направлении; 

4) Южная осетинская организация остается в таком же виде, в каком была до сих пор под флагом Российской коммунистической партии (большевиков). Не желая делать шага назад, от плюса к минусу, в сепаратную Грузинскую или иную коммунистическую партию не войдет. 

В данную минуту, мы, предоставленные сами себе, истекаем кровью в борьбе с грузинскими шовинистами. Мы обращаемся к товарищам коммунистам и победоносной Красной Армии помочь нам окончательно сокрушить во всем Закавказье шовинистов и меньшевиков всех рангов и везде водрузить Красное знамя коммунизма. Мы убеждены, что наши протянутые руки не будут парализованы и наши российские товарищи долго не оставят нас в состоянии ожидания братской помощи. 

Мы шлем привет Российскому пролетариату, их вождям товарищам Ленину, Троцкому, Чичерину и другим товарищам красноармейцам, несущим избавление всем угнетенным. 

[стр. 115] Долой преступный сепаратизм. Да здравствует Советская власть, Всемирная социалистическая революция и торжество коммунизма…» (Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 4, д. 55, л. 2–8 об.). 

Мы привели обширную цитату из меморандума, чтобы дать читателю возможность, ознакомиться с позицией руководящих деятелей южноосетинских большевиков по кардинальным вопросам революции и убедиться, как играючи подходила тогда часть большевиков к таким вопросам, как национальное самоопределение, суверенитет, территориальная целостность, пролетарский интернационализм, мировая революция и т. д. Ложное понимание идеи несостоявшейся всемирной пролетарской революции, ошибочное противопоставление принципов пролетарского интернационализма праву нации на самоопределение, вплоть до государственного отделения и свободное самостоятельное развитие, прикрываемое псевдореволюционными лозунгами, далекими от сложившейся конкретно-исторической обстановки, ставка на внешнюю военную силу, упорное нежелание следовать указаниям ЦК РКП (б) и грузинских коммунистов о прекращении восстания в связи с изменением тактики борьбы, – вот краткий перечень ошибок южноосетинских большевиков, которые привели к трагической развязке и напрасным жертвам со стороны мирного населения. 

Положение, выдвинутое авторами меморандума о присоединении Южной Осетии к РСФСР и их утверждение о том, что Южная Осетия является неотъемлемой частью Советской России являлось грубейшим нарушением территориальной целостности и суверенитета Грузинской республики, кстати, признанной Советской Россией договором от 7 мая 1920 года. Статья третья договора признавала в составе Грузии территорию бывшей Тифлисской губернии в целом, в том числе и историческую провинцию Грузии Самачабло, которая в советское время официально именовалась Юго-Осетией. Поэтому это требование южноосетинских большевиков выглядело несостоятельным и даже смешным, если бы последствия не были столь печальными и, в первую очередь, для осетинского населения. Надо отметить, то на этой исконно грузинской территории жили и коренные жители – грузины, согласия которых на присоединение к Советской России никто не спрашивал. Непонятно, каким правом руководствовались авторы меморандума, категорически объявляя Южную Осетию «неотъемлемой частью Советской России». Ведь ни исторически, ни реально в тот период не существовало государственного или административного образования под названием «Южная Осетия». 

История повторяется. Об этом свидетельствуют события, развернувшиеся в Грузии в 1989–1993 гг. в связи с начавшимся [стр. 116] распадом советской империи. И сегодня осетинские экстремисты, как и в 1918–1920 гг. выдвигают лозунг о «присоединении Южной Осетии к России», повышении ее статуса до «независимой республики». Беспочвенность этого требования осетинских сепаратистов отмечает известный российский ученый, член-корреспондент академии наук России, заведующий отделом этнографии народов Кавказа Института этнологии и антропологии АН России С. А. Арутюнов в своем интервью корреспонденту журнала «Родина»: «Вспомните, как разгорелся этот чудовищный пожар в Южной Осетии – только потому, что Осетия провозгласила себя независимым от Грузии государством. Конфликт был неизбежен, если учесть, что это н и к а к а я \ н е \ О с е т и я, \ а \ с а м а я \ ч т о \ н и \ н а \ е с т ь \ и с к о н н а я \ Ц е н т р а л ь н а я \ Г р у з и я, \ г д е \ в \ п о с л е д н и е \ в е к а \ с т а л о \ п р е о б л а д а т ь \ о с е т и н с к о е \ н а с е л е н и е (разрядка наша – А. М.). Конечно, осетины имеют право там жить, н о \ п р о в о з г л а ш а т ь \ с в о е \ г о с у д а р с т в о \ н а \ э т о й \ т е р р и т о р и и \ о н и \ н е \ и м е ю т \ п р а в а (разрядка наша – А. М.). Другое дело – Северная Осетия» (См. журнал «Родина». М. 1992 г., № 1, стр. 71). 

Во взглядах авторов меморандума на национальный вопрос отражена и их позиция по вопросу возрождения грузинской государственности. «То, что называется Грузией, – утверждали южноосетинские большевики, – должно войти в состав Советской России непосредственно на общем основании, как Тифлисская и Кутаисская губернии». Таким образом, грузинскому народу отказывали в праве создать свою собственную государственность даже на советской основе, причем это касалось и остальных «мелких закавказских республик» (т. е., Армении и Азербайджана – А. М.). Взамен предлагалась «единая Российская Социалистическая Советская Республика, как начальный этап ко Всемирной Социалистической Советской Республике», которая вполне должна «удовлетворять всякого истинного разумного коммуниста, не запачканного черным налетом национализма». 

Внимательное ознакомление с меморандумом позволяет сделать вывод, что авторы его, желая выглядеть архиинтернационалистами, на деле, говоря словами их вождя Ленина, скатились на позиции интернационального шовинизма (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 27, с. 53). 

Грузинские коммунисты обвинялись в сепаратизме, их окрестили «псевдокоммунистами». Южноосетинские большевики отказались войти в «сепаратную Грузинскую коммунистическую партию». Все эти положения шли вразрез с тогдашней политикой ЦК РКП (б). 

[стр. 117] ведь еще 3 января 1920 года политбюро приняло резолюцию о коммунистической работе на Кавказе, в которой говорилось: «Борьба с местным шовинизмом и создание благоприятных условий пропаганды социалистической революции среди наций, находившихся под игом российского царизма, делают необходимым, чтобы в фактически образовавшихся «самостоятельных» государствах в пределах бывшей Российской империи коммунистические организации работали в виде самостоятельных коммунистических партий. Особенно важен подобный способ организации на Востоке, ввиду того, что завоевание доверия народов, живущих в Азии или в преддверях Азии, составляет одно из основных задач России и РКП» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 40, с. 467). 

Исходя из вышеизложенного, коммунисты Грузии и создали в июне 1920 года коммунистическую партию, которую южноосетинские большевики окрестили как сепаратную. 

Но главная, на наш взгляд, ошибка состояла в том, что южноосетинские большевики, как и краевой комитет большевиков, игнорировали сложившуюся к тому времени в Грузии конкретно-историческую обстановку. В республике не было ни объективных и ни субъективных условий для свержения вооруженным путем существующего государственного строя. Поднятие вооруженного восстания в отдельной провинции без поддержки основной массы населения республики, ставка на военную помощь извне, т. е. на импорт революции являлись авантюризмом. А ведь сам Ленин указывал, что социалистическая революция «может быть успешно осуществлена только при самостоятельном историческом творчестве большинства населения, прежде всего большинства трудящихся» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 36, с. 171). 

18 июня Юго-Осетинский ревком вновь обратился к В. И. Ленину и Г. В. Чичерину с просьбой об оказании помощи в борьбе с правительственными войсками и Народной гвардией. 24 июня с аналогичной просьбой обратился в ЦК РКП (б) Югоосетинский окружной комитет РКП (б). В телеграмме сообщалось также о сожжении 24 крупных сел и 20 тысячах беженцев-повстанцев, вынужденных перейти в Терскую область (Борьба за победу Советской власти в Грузии, с. 581, 584). 

В ответ на эти обращения реальная помощь не была оказана, однако в письме на имя Г. К. Орджоникидзе 19 июля Г. В. Чичерин отмечал: «Надо безболезненно ликвидировать осетинское восстание. При дипломатическом содействии Кирова надо добиться амнистии для населения от грузинского правительства и помочь ему восстановить разрушенные дома» (Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 3, д. 41, л. 3). Речь об амнистии идет обычно тогда, когда совершаются неправомерные действия. [стр. 118] Из письма Чичерина видно, что советское правительство в июле 1920 года считало восстание в Юго-Осетии неправомерным. Жертвы и разрушения, о которых говорилось выше, целиком надо отнести за счет непримиримой и экстремистской позиции руководителей южноосетинских большевиков. Любое правительство в любой цивилизованной стране с оружием в руках будет защищать свой суверенитет и территориальную целостность. 

Основные принципы политики советской России на Кавказе в тот период были сформулированы в одобренной Лениным и политбюро ЦК РКП (б) 7 июля 1920 г. инструкции реввоенсовету Кавказского фронта, в которой говорилось, что «заключенный РСФСР с грузинским правительством договор, подлежит неуклонному исполнению и проведению в жизнь во всех свих деталях. Российские советские власти, деятельность которых в каком либо отношении соприкасается с Грузией, должны с неуклонностью считаться с постановлениями этого договора…». ЦК РКП (б) предложил Кавбюро и партийным организациям Грузии и Армении «безусловно воздержаться от попыток вызвать восстание против правительства Грузии и Армении и разъяснить тем элементам в этих республиках, которые стремятся к перевороту, что по общеполитическим соображениям ввиду как мировой конъюнктуры, так и нашего военного положения, они не должны в настоящее время приступать к осуществлению своей цели. Они должны оставаться в пределах договора… Потому начавшееся восстание, например в Южной Осетии безболезненно надо ликвидировать» (РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 3, д. 94, л. 6–8; А. И р е м а д з е. У истоков рассвета. Тб., 1984, с. 246–247). 

Но южноосетинские большевики упорно не желали выполнить эту новую директиву ЦК РКП (б). 

16 июня в газете «Коммунист» (орган Терского областного бюро РКП и областного ревкома) была опубликована заметка «Восстание в Грузии», в которой сообщалось о сопричастности ЦК РКП и Кавбюро к восстанию в Юго-Осетии. Грузинское правительство обратилось с нотой к правительству РСФСР, в которой просило разъяснений по поводу вышеназванной публикации. 14 июля полномочный представитель РСФСР в Грузии С. М. Киров в ответной ноте на имя Е. Гегечкори сообщал: «Мною уже было указано Вам на то, что Российская коммунистическая партия в лице ее Центрального Комитета и Бюро Центрального Комитета РКП на Кавказе решительно никакого отношения к восстанию в Южной Осетии не имела и не могла иметь. То же самое нужно сказать и о командовании Кавказского фронта, так как еще до нормального заключения мира между Россией и Грузией был дан категорический оперативный приказ [стр. 119] прекратить какие бы то ни было военные действия против грузинских войск, а возможные пограничные недоразумения разрешать путем переговоров. Таким образом, заметку в органе Терского областного бюро РКП и областного Ревкома от 26 июня следует отнести исключительно за счет редактора газеты. 

По дополнительно наведенным мною справкам оказалось, что Центральный Комитет РКП и никакого Южно-Осетинского окружного комитета не знает и, понятно, что такой организации, коль скоро она существовала, не давал прав действовать и выступать от имени РКП. Эта часть заметки, исходящая от безответственных сфер, была, как оказывается, пропущена редактором «Коммуниста» по небрежности. В результате редактор оказался смещенным и привлекается к законной ответственности за небрежность при исполнении своих обязанностей. 

Примите уверения в моем совершенном почтении. Полномочный представитель РСФСР в Грузии С. Киров» (Georgian Archive. Harvard University. Reel 101, box 32, book 10). 

Таким образом, С. Киров вынужден был от имени ЦК РКП (б) отмежеваться от окружного комитета Южной Осетии, считая его самозваным органом, а представители его были дезавуированы С. Кировым. 

Какой вывод можно сделать из вышеприведенного материала? Уроки прошлого показывают, что недальновидность, авантюризм и экстремизм в политике всегда приводят к трагедии, в результате его страдают десятки, сотни, тысячи невинных людей. Ошибки прошлого мы не должны повторять во имя настоящего и будущего наших народов. 

Текст для публикации в блоге подготовил

Ираклий Хартишвили