Friday, April 27, 2018

Выдержки из древних грузинских летописей об Абхазии, Осетии и осетинах и о замужестве царицы Тамары

Из книги Джуаншера Джуаншериани «Жизнь Вахтанга Горгасала» 

(Перевод, введение и примечания Г. В. Цулая. Тбилиси, 1986)

В пору, когда Вахтангу исполнилось десять лет, явились бесчисленные войска овсов и полонили Картли от начала Куры до Хунани (1), разорили просторы, но укрепленные города миновали, за исключением Каспи. Город же Каспи захватили и сокрушили, увели сестру Вахтанга Мирандухт – девочку трех лет. // Не овладев долинами картлийскими, [а также] Кахети, Кларджети и Эгриси, вторглись в Ран и Мовакан, полонили их, прошли Ворота Дербенда, ибо сами дербендцы указали им этот путь, и затем победно вернулись в Овсетии.

В ту же пору явились греки из Абхазии (2), ибо владели они землями в низовьях Згрис-цкали (3), затем захватили земли от низовий Эгрис-цкали и до [крепости] Цихе-Годжи (4). И тут обуяла грузин всеобщая печаль и говорили они, сокрушаясь: «Мы умножили грехи наши пред Богом, мы не праведно блюли веру Христову и каноны Заповедей Иоанна. Поделом Господь ниспослал на нас гнев свой и отдал нас в полон чужому роду (5), и похитили греки у нас земли, как похитили они у царя Вараз-Бакара Кларджети (6). А постигло то Вараз-Бакара из-за греховности его, ибо неладно держался он веры Христовой. И совершилось то не по греховности царей наших, но по греховности люда нашего (7). Ныне царь наш юн и нет у нас предводителя, чтобы в уповании на Христа и ведомый крестом возглавил бы нас. Да отомстим мы спервоначала овсам, а затем взыщем земли грузинские с греков» (8). Говорили об этом все грузины, пребывая в великой печали.

Вахтанг рос и научался у епископа Микаэла всей премудрости Божией и с отроческих лет своих возлюбил веру Христову более, чем прочие цари картлийские. И пребывал он в скорби, ибо развелось в Картли огнепоклонство по причине засилия захватчиков в стране. Но скорбел за веру он более в разуме своем, однако, видя мощь Персии, не решался открыть помысли свои.

В пору, когда Вахтангу исполнилось пятнадцать лет, созвал он знатных картлийцев и собрал их всех в городе. И устроившись в одном из зданий, воссел на высоком престоле. На престоле же восседал спаспет Джуаншер и оба епископа, а все прочие эристави расселись по креслам, а тысячники и сотники и прочие воины тут же стояли навытяжку.

И вот царь, словно премудрый старец и воспитанный в среде философов, начал зычно говорить и сказал: «Над царями (9) людьми нашими нависла беда и постигло испытание Божие за грехи их: когда верующие убавляют ревность к Господу и предают заветы, то таковым Бог и ниспосылает подобную напасть и тем самым, словно отец добрый, любовно воспитует сына, наставляя его на добрые дела. Но ежели нерадиво следует сын науке отца своего, то отец наказует побоями и наставлением, дабы научать его всякому благу и сделать его благонравным. Так назыдает нас Господь – творец неба и земли. Посему мы и призваны благодарить его за милость». Тут все воздали благодарение Господу.

Вновь выступил Вахтанг пред вельможами Картли и сказал: «Услышьте слово мое! Пусть я юн (10) и не ведали вы блага от меня, но от предков моих вы познали великие милости, вы – стоящие на вершине правления. Но коль Господь ниспошлет нам жизнь, я одарю вас добром и знатностью, каких не ведали вы от предков своих. Я говорю вам: постигшее равно вас всех общее испытание // примите так, словно постигло оно не вас, но одного лишь меня. Но ежели кто возьмет на себя эти тяготы, то не скажу я в сердце моем, будто поступает он так из собственной мести, но приму я это как служение мне и воздам добром. Невмоготу мне более насмешки овсов, но в надежде и в уповании на Бога и Единосущую Тройцу беспредельную, данным знаменем и оружием уповающим на Него, отомстим овсам. Если бы этими бедами обязаны были мы царю Персии, либо царю Греции, мы бы их претерпели. Но тяготит нас поругание овсов, и лучше нам умереть, нежели терпеть его».

Тут поднялся спаспет Джуаншер и сказал: «Здравствуй, государь, во веки веков в величии и свершении воли твоей над супостатами твоими. Истину изволил ты изречь. За грехи наши постигло нас это испытание и справедливо взыскует нас Господь, ибо умножили мы прегрешения наши пред Ним. И надобно нам благодарить Бога, потому как мы заслужили бóльших, нежели эти, выпавшие нам страдания. Однако, Многомилостивый ниспослал нам тяготы несоразмерные нашим грехам, но наставил нас столь малым испытанием. И потому-то нам, подлинным картлийцам (11), надлежит премного благодарить Господа. Ибо тебя – лучшего среди всех царей грузинских и превзошедшего предков твоих, совершенного во всем, подобного исполину Неброту (12), явил нам предводителем и Богом поручено тебе рассеять беды наши // и застарелые и недавние. И если прегрешения наши умножатся, то лишь от тебя мы ждем расточения всех бед и большего преуспения в пределах страны нашей на все времена, ибо не было от пращуров наших равного тебе. Здравствуй, государь, во веки веков! С той поры, как попрали нас овсы, мы вот уже пять лет пребываем в великой печали, потому как ты был юн и не по силам тебе было воевать и предводительствовать воинством и наводить порядок в царстве твоем. Ныне же, государь, исполнен ты мудрости, силы, отваги и стати, хотя недостает тебе покуда полноты лет для дел ратных. Но вижу я премудрость твою: пусть юн ты летами, ты уж в силах править царством; время же для дел ратных и предводительства воинством тебе не приспело. Таково мнение мое: по разумению твоему и по совету матери твоей, избери из нас предводителя войска нашего и вручи нас тому, кому да будем послушны, как отцу твоему, и силой Троицы, Бога Единосущего мы двинемся мстить. Ты же будь в доме твоем и правь царством. Ежели по греховности нашей мы понесем поражение от овсов, то царству твоему не убудет. Но ежели ты сложишь голову свою за грехи наши – сокрушится страна наша сполна, ибо на земле этой некому тебя заменить». Так говорил спаспет Джуаншер и все знатные и эристави поддержали речь его.

Тогда сказал царь: «Джуаншер! Ты говорил, как подобает тому, кто предан и преисполнен мудрости, но я не последую речам твоим. // ибо с тех пор как постигло нас такое испытание, все дни мои я провожу в скорби, словно заточенный в темницу. И жалость к сестре моей пронзает сердце мое, будто огненный меч, и смерть мне становится желанней жизни. И препоручив себя Господу и ведомый крестом Его пречестным, я отправляюсь самолично, в уповании на Его многомилостивость, что не оставит Он меня и одарит победой».

И не сумев отговорить его,все бывшие там вельможи согласились и сказали: «Будь благословен, государь, во веки! Да сбудутся намерения твои, да явит Господь в помощь тебе ангелов своих и да падут все неприятели твои и утвердится царство твое».

Постановили поход в овсети и разошлись по своим домам для сборов. А царь Вахтанг отправил гонца к своему дяде Вараз-Бакуру – эриставу Рана – с тем, чтобы сообщить ему о походе в Овсети и просить помощи. Тот же радостно откликнулся, ибо страна его также разорялась овсами. Вахтанг созвал все воинство картлийское. Собрались сполна и разбили лагерь в Мухнари (13) и Херки (14), по сю и по ту сторону Арагви: было сто тысяч всадников (15) и шестьдесят тысяч пеших, и Вараз-Бакур выслал ополчение в двенедцать тысяч всадников. Царь Вахтанг выступил из города Мцхета, пополнил рать // и двинулся. Ликовал он при виде множества и воинственности доброкронного своего войска, бодрости духа бойцов, с радостью готовых к отмщению овсам. Преисполнился радости и благодарствовал Богу. Вернулся в город (16) и провел неделю в молитвах, посте и ночных бдениях и щедро раздавал богатства нищим. Оставил управительницами в царстве своем мать Сагдухт и сестру Хварандзе и начертал им следующее завещание: «Ежели не вернусь живым, пусть на сестре моей Хварандзе женится Мириан из рода Рева, сына Мириана, бывшего зятем армянского царя Трдата (17), и который приходится Вахтангу двоюродным братом по отцу. И пусть он станет царем». И начертав это, вручил матери своей, не поведав о том никому, а Мириана – двоюродного брата – оставил во Мцхете.

И двинулся Вахтанг и стал в Тианети (18). Там к нему примкнули все цари кавкасианов – пятьдесят тысяч конников. Сопутствуемый именем Божьим, прошел он врата Дариалана (19). В пору вступления в Овсети Вахтангу было шестнацать лет.

Тут цари овсетские собрали своих воинов, призвали силы из Хазарии и встретили [грузин] у реки, что проходит сквозь Дариалан и разливается по овсетской равнине (20). Эту реку также именуют Арагви, ибо с одной горы берут начало Арагви Картлийская и Арагви Овсетская (21).

Оба войска расположились станом по обе стороны реки, крутые и скалистые берега которой покрыты были редким лесом и пересекались долинами. Обособились, заградили горные проходы и стояли так семь дней. В течение этих семи дней над рекой вели поединки лишь бумберазы (22). Среди хазар, что были сообщниками овсов, был некий голиаф // по имени Тархан. Выступил этот хазарин Тархан и зычным голосом возвестил: «Говорю каждому из воинов Вахтанга: кто среди вас многомощный – сойдись в единоборстве со мною».

Среди персидских союзников Вахтанга находился некий воин по имени Фарсман-Фарух. В поединке с ним еще никому не удавалось устоять, ибо львов голыми руками он ловил. Он вступил в схватку с Тарханом. С зычным кличем на устах они сцепились в единоборстве. В первой же схватке ударом меча по шлему рассек он Фарсман-Фаруху голову до плеч. Предались скорби Вахтанг и воины его, не было среди них равного Фарсман-Фаруху. Потрясенные этим воины преисполнились печали.

Наступила ночь. Вахтанг уединился в своем шатре. Стал в слезах творить молитву, взывал у Богу и до рассвета молил Его о помощи. И с помощью Господней решил он сам вступить в поединок с Тарханом, исполнившись веры в Бога и в собственные силы, ибо был бесстрашен, словно бестелесный.

На рассвете вновь явился Тархан у берега реки и глумливо требовал поединщика, но не нашлось никого среди воинов Вахтанга, готового сразиться с ним.

Тогда Вахтанг обратился к своему воинству: «Не в надежде на силу мою и отвагу, но уповая на Бога беспредельного и Троицу единосущную всетворящую вступаю я в единоборство с Тарханом». Дались диву вельможи и стали всячески отговаривать Вахтанга, стремясь отвратить его от поединка, ибо был он юн, но не ведали об опыте его. //

Не послушал Вахтанг, но решил сразиться; спешался, пал ниц, помолился Богу и, воздев руки, произнес: «О, Владыко! Творец! Умножающий добро и подъемлющий уповающих на Тебя! Будь опорой мне, яви мне ангела твоего в помощь и порази неверного того и посрами хулителей Твоих. Я же уверовал не в силы мои, но в милость Твою». Встал, воссел на своего коня (23) и говорил воинам своим: «Молитесь Господу и не сомневайтесь». Отправился Вахтанг, и воины его остались позади; потрясенные и полные волнений всяк из них молился своему богу (24).

Вслед за этим Вахтанг верхом спустился с косогора и приблизился к реке и стал у берега. Оба вооружены были копьями. Глянуд Тархан и сказал: «Я воитель с многоопытными голиафами и исполинами, а не с юнцами, но и перед тобой – так уж и быть – унижу голову свою». С кличем на устах они ринулись друг на друга и в первой же схватке поразил Вахтанг [Тархана] копьем в чресла. Не спасла прочность доспехов, пронзило копье его насквозь и умертвило его. 

Преисполнились радости грузины и возликовали, стали неистово голосить и приносить Богу благодарение. И сам Вахтанг тут же спешился, пал наземь и, молясь Господу, говорил: «Благословен Ты, Господи, который явил мне ангела и поразил врага моего; Ты возвышаешь уповающих на тебя; Ты подъемлешь // поверженных и униженных возносишь из гноища». Отсек Вахтанг голову Тархану, сел на коня и вернулся к своему войску. Воздали воины радостными возгласами славу Вахтангу и возблагодарили Бога.

На следующий день выступил из овсов другой исполин по имени Бакатар (25). Это был голиаф. Когда он седлал коня, никто не мог противостоять ему в поединке. Истреблял он всех противоборствовавших с ним, ибо орудовал луком длиною в двенадцать пядей и стрелою в шесть пядей. Подступил сей Бакатар к берегу реки и зычным голосом воззвал: «Царь Вахтанг! Не кичись победой над Тарханом: не был он причастен голиафам и потому был сражен юнцом. Ежели нынче в поединок ты вступишь со мною – не избегнуть тебе жестокой схватки и не будет тебе спасения, а ежели нет, то я готов сразиться с любым из твоих воинов».

Но отвечал Вахтанг Бакатару: «Не мощью моею одолел я Тархана, но силой Бога моего. И страшусь я тебя не больше, чем пса, ибо сила Христа со мною, и крест Его пречистый служит мне оружием». Вахтанг приготовил к бою свое воинство, сел на облаченного в панцирь коня своего и, прикрываясь щитом из драконовой шкуры (26), коего и меч не рассекал, спустился верхом по косогору и подступил к реке. Вызвал Бакатара и сказал ему: «Не перейду я через реку, ибо я – царь. Не приближусь я к рати овсетской, ибо от погибели моей сгинет и все воинство мое. Ты же – холоп (27) и от твоего сокрушения войску // овсетскому не убудет, словно от смерти какого-либо пса. Ступай ко мне через реку». Овс Бакатар исполнил требование его, но сказал: «Я тот, кто победит тебя, и я переправлюсь через реку, но ты отступи от берега на три утевана» (28).

Вахтанг исполнил это условие: Бакатар переправился через реку и начал метать стрелы. Но Вахтанг ловко от них уклонялся, ибо велики были зоркость его глаз и острота ума, а также снаровка коня его, уже издали замечал он выпущенную из лука стрелу и проворно от нее уклонялся. По сю и по ту стороны реки войска трубили в горны и били в тимпаны. От неистовых криков воинов обоих войск – грузин и овсов – содрогались горы и холмы. Лишь дважды угодил Бакатар стрелою в щит Вахтанга, но не пробил его. Метнул он еще раз стрелу и сразил коня Вахтанга, но прежде чем пал конь Вахтанга, набросился тот на Бакатара, поразил мечом в плечо и рассек его до сердца.

Только после этого пал конь Вахтанга, но царь ловко схватил коня Бакатара. Спервоначала Вахтанг припал к земле и сотворил молитву усерднее, чем прежде. Затем воссел на коня Бакатара, примчался к своему воинству и громко возгласил: «Воспряньте и мужайтесь, ибо с нами Бог».

Готовые к бою двинулись войска: тяжеловооруженные всадники, одетые в панцири и железные шлемы – впереди, а за ними – пешие, а за пешими снова множество // конников. И так грянули они на овсов. Овсы же заняли вершины скалистых гор и оттуда обрушали стрелы, словно потоки дождя.

Вахтанг с отборными всадниками находился позади своего войска, укреплял и воодушевлял воинов. Тяжеловооруженные конники, одолев скалистую дорогу, вступили на равнину. Вслед за ними двинулись и пешие и множество всадников. И произошла жестокая сеча. От разящих ударов Вахтанга справа – содрогались враги слева, от ударов слева – содрогались справа. И в этои сонме сражавшихся войск был слышен клич Вахтанга, подобный львиному рыку. В бою Вахтанга сопровождали два всадника: молочный брат Артаваз (29), сын спаспета Саурмага, и царевич Бивритиан (30). Они также сражались отважно.

Одолели тогда овсов и обратили в бегство лагерь их. Сокрушили и полонили. Большую часть бежавших овсов схватили заживо для обмена их на прежде плененных овсами грузин. Как только вернулись из погони, собрались в собственном лагере. Передохнув три дня и вознеся Богу благодарение, вторглись в Овсети, сокрушили там города, захватили огромную добычу и увели большой полон.

И вступили в Пачаникети (31), так как Пачаникети граничила в ту пору с Овсети по ту сторону реки Овсетской, и Джикети (32) была там же. Спустя // много времени, турки (33) потеснили пачаников и джиков. Пачаники ушли на запад, а джики осели у пределов Абхазии (34). Вахтанг разорил Пачаникети и Джикети и на обратном пути вновь подступил к Овсети. Цари овсетские бежали и скрылись в крепостях Кавказа (35). Вышли оттуда послы и заключили мир. Просили овсы в обмен на сестру Вахтанга тридцать тысяч овсов, наиболее отборных, названных овсами поименно. Вахтанг отдал им тридцать тысяч пленников в обмен на свою сестру и вернул ее себе.

Тех же пленников грузин, что были захвачены овсами за шесть лет, [Вахтанг] обменял на равное количество. [Кроме того], он вытребовал у овсов заложника и отдал за него еще тридцать тысяч всадников. Пленных, выкупленных в Картли, было числом в триста пятьдесят тысяч, а помимо уже обмененных, пленных овсов оставалось еще числом шестьсот тысяч, не считая пачаников и джиков. Все это совершено было за четыре месяца (36).

Тогда же царь отпустил своих союзников – персов и царей кавкасионов – с великими дарами; отправил сестру свою Мирандухт и пленников по Дарьяльскому пути, а сам во главе большого войска картлийского двинулся по Абхазской дороге (37). Неустрашимо и стойко начал завоевывать он крепости Абхазии, ибо царь греков – великий Леон (38) – в ту пору был занят в войне с персами, почему и не мог он отправить в Абхазию войско (против Вахтанга). За три года [Вахтанг] забрал все крепости Абхазии вплоть до самого Цихе-годжи. Наконец, вернулся он в царственный свой град Мцхета. Приветствовали его мать и сестры его и множество горожан – мужчин и женщин – и склонялись пред ним и стелили // к стопам его полотнища и осыпали главу его драхмами (39) и драхканами (40) и возвышенными голосами воздавали славу ему, ибо никому из царей не случалась столь жестокая битва.

Тут царь Вахтанг возблагодарил Бога многочисленными молитвами и ночными бдениями и одаривал нищих. И роздал дары народу своему, сделал знатными всадников многоопытных, отважно сражавшихся против овсов. Да отправил подношения из собственной добычи брату своей матери Вараз-Бакуру: рабов – тысячу, коней вьючных – тысячу, кобыл – тысячу. Затем отправил персидскому царю: рабов – десять тысяч, коней вьючных – десять тысяч, кобыл – десять тысяч. Все это поднес от царю Персии руками епископа Бинкарана (41) и просил у персидского царя дочь его в жены себе; царь же персидский выдал ему в жены дочь свою по имени Балендухт (42). И в приданое поднес Сомхити (43) и всех царей кавкасионов, и отправил ему послание, в начале которого было начертано следующее: «Вахтангу, Варан-Хосро-Тангу – великому царю десяти царей, от Урмизда – царя всех царей». И писал он о нужде в помощи в войне против кесаря, ибо кесарь выступил в поход на Персию.

И известил об этом Вахтанг все воинство свое и всех царей Кавказа. Собралось до двухсот тысяч воинов и расположились по обе стороны Куры. По велению персидского царя примкнул // к нему дядя по матери – Вараз-Бакур, эристави Рана, с войском Адарбадагана, Рана и Мовакана числом около двухсот тысяч всадников.

В ту пору было Вахтангу двадцать два года (44). И был он превыше всех людей своего времени и прекраснолик и столь обилен мощью, что пеший с оружием настигал оленя и ловил его за рога; коня оседланного взваливал на себя и из Мцхеты мог тащить его до крепости Армази. И был ог единородным сыном своего отца (45), и сестра его Хуарандзе также была мощью сильна и прекрасна. И из колена благочестивого царя Мириана остались только Вахтанг и сестры его: восходили они к Бакару (46), сыну Мириана.

А Мириан и Григол происходили из колена Рева, сына того же Мириана, и во владении их была Кухети и проживали они в городе-крепости Рустави, ибо были ущерблены усобицей.

От царя Мириана до царя Вахтанга прошло восемь колен и десять царей, а лет – сто пятьдесят семь, а присноправедных епископов восемь, а прочие были возмутителями канонов (47). 

Отправился Вахтанг походом в Грецию. И достигли они Армении, и в Перож-Кафе (48), где прежде упомянутым Перозом была выстроена крепость, примкнули к нему правители армянские: сюнийский Арев, аспураганский Джуаншер, таронский Амазасп – из воздвигнутого Григорием города, Трдат – из рода великого Трдата. И подступили к городу-крепости, который именовали Карахпол, а ныне именуют Карну-калак (49). // И стали против него воевать, но не сумели захватить, ибо был он трижды опоясан высокими стенами. И оставил для осады двух правителей с двенадцатью тысячвми воинов.


Из книги «Жизнь царя царей Давида» 

(Из сборника «Картлис Цховреба /История Грузии/», изд. «Артануджи», Тбилиси, 2008)

Царь Давид, видя столь многие, исходящие свыше милости и помощь, победы и успехи, дарованные ему Богом царства, страны, города и крепости, [видел и то], что в его царстве недоставало войск, чтобы их хватило на то, чтобы располагались они в городах и крепостях, удерживая их, и на то, чтобы они сопровождали [царя] в постоянных и неустанных его разъездах зимою и летом, либо в военных походах.

Поэтому, призвав на помощь разум, добропослушный, как у [ветхозаветного] Давида, Святому Духу, поднял ввысь свою голову и обозрел оком своего разума, хорошо увидел и осмыслил своим царским умом, что [войск] его царства не хватало для того, чтобы во всем следовать движениям и желаниям его души. Тогда вздохнул он, подобно Александру (1), когда, как рассказывают, некий философ сказал ему: «Есть несметное количество владений, где даже не слыхали твоего имени», он, вздохнув, сказал: «Если останутся [незавоеванными] они, то каковым будет владение мое?». Поэтому он, второй Александр, замыслил – ибо не было иного выхода – [призвать кипчаков] (2), так как хорошо знал их многочисленность, храбрость в боях, быстроту в походах, ярость в атаке, легкоуправляемость и готовность во всем подчиняться его воле; вместе с тем, их было легко призвать как из-за близости, так из-за бедности, и еще потому, что за много лет до этого привел он оттуда достойную, известную всюду своей добродетелью Гурандухт, дочь предводителя кипчаков Атрака, сына Шарагана (3); она стала его законной супругой и царицей всея Грузии. Поэтому, послав доверенных людей, он призвал кипчаков и своего тестя. Они же приняли предложение с радостью, но попросили, чтобы им дали возможность пройти через овсов [осетин] с миром. Поэтому царь вынужден был отправиться в Осетию. Отдав приказ, он сразу отправился, взяв с собою Георгия Чкондидели, своего мцигнобартухуцеса (старейший среди ученых – И. Х.), мужа, обладающего всеми душевными и телесными совершенствами, преисполненного мудрости и разумения, рассудительного, удачливого и предусмотрительного. Воспитанный с патронами, он сам был воспитателем патрона и его соратником во всех его делах, трудах и прокладывающим вместе с ним все его пути.

Вступили в Осетию (4); вышли им навстречу цари Осетии и все их мтавары (5), встав словно рабы перед ним. Взял он заложников с обеих сторон – от овсов и кипчаков, – и так легко объединил он оба народа, водворив между ними любовь и мир, как между братьями. Взял крепость Дариали и все [крепости, находящиеся] на горных перевалах Осетии и Кавказа. Обеспечив кипчакам мирный путь, вывел он великое множество их, своего тестя и братьев своей жены; и не напрасно трудился он, ибо прибытие их не осталось безрезультатным: с их помощью истребил он все персидские войска, вызвав страх и ужас у всех земных царей, и благодаря их содействию он совершил невероятные дела, как будет сказано далее. Тогда, во время пребывания в Осетии, скончался Георгий Чкондидели, с юных лет взявший на себя служение патрону (6) и [его останки] были перенесены с великими почестями в новый монастырь и погребены там; все царство и сам царь оплакивали его как отца и даже более чем отца: в течение сорока дней, до рождения Вахтанга (7), носили траурные одежды; получив же эту благую весть, траур прекратили.

Кипчаков же с семьями расселил он в удобных для них местах; было их – боеспособных, отборных – сорок тысяч человек. Он полностью обеспечил их конями и доспехами. И еще было у него отборных слуг, наученных брани, пять тысяч человек (8), все – принявшие христианство, достойные доверия, испытанной доблести. И большинство кипчаков день ото дня становились христианами, и бесчисленное множество вступило в лоно Христово.

Собрав их [кипчаков] и расположив по родам, он поставил над ними спасаларов (9) и командующих. А также [были у него] войска со своего царства, отменные и оснащенные, на добрых конях, не знающие отступления в бою. Среди них – он сам, бесподобный военачальник и воин, похожий на героя древнего сказа о Кайхосро (10), предводительствовал ими. И начал он устраивать набеги на Персию, Ширван и Великий Сомхити (11). Не зная устали и не считая обременительным [это занятие], он держал их в порядке, делал все своевременно, управлял и распоряжался ими по своему великому разумению. И кто бы мог противостоять ему, либо пдти на него с войной, либо поднять оружие против него?


Из книги «Жизнь царицы цариц Тамар» 

(Перевод и введение В. Д. Дондуа. Исследование и примечания М. М. Бердзнишвили. Тбилиси, 1985)

Воссела волею Божьею Тамар в лето от начала сотворения мира шесть тысяч шестьсот восемьдесят шестое, в короникон четыреста третий (1) (короникон 403 равен 1183 году), – дочь царя царей Георгия, сына Деметре (2), рожденная от жены Георгия Бурдухан – дочери осетинского царя, той, которая превосходила всех добродетельных женщин во всех отношениях, кроме того, что она была матерью Тамар; другой ей подобной невестки в те времена не видела страна грузин, – она достойна того, чтобы потомки чтили ее и из поколения в поколение восхваляли.

< . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . >

Когда собор подходил к концу, вошли вместе спасалары (3) и эристави царства и доложили отцам о необходимости общими усилиями добиться введения в царский дом жениха для Тамар. Это и было сделано. Собрались перед царицей Русудан (4) и, по единогласному решению, отправили какого-то человека в русское царство, ввиду принадлежности русских племен к христианству и православию. А это они нехорошо сделали, потому что и человека не послали достойного такого поручения, и того они не ведали, кого он должен был привезти. 

После известного времени прибыл посланный и привез человека весьма родовитого, сильнее всех царей той страны, и лицом тоже не неподходящего (5). Когда его увидели, всем он понравился, потому что ничего не ведали об его нравах.

Собрались перед царицей Русудан патриарх (6) и дыдебулы (7), спаспеты (8) и эриставы (9), дали знать Тамар, предлагали ей соединиться брачными узами, торопя ее в этом. А она отвечала: «Как можно сделать такой необдуманный шаг? Мы не знаем ни о поведении этого чужеродного человека, ни об его делах, ни об его воинской доблести, ни об его природе и ни о нравах. Дайте мне переждать, пока не увидите достоинства или недостатки его». Но они оказывали ей сопротивление, говорили о бездетности, сокрушались по поводу бесплодия его дома, требовали себе предводителя войск и всячески стесняли ей душу. Таким образом, они походили на оленя по обыкновению видеть только лицо; подобно слону, они не разглядывали того, к чему они прислонялись, и всячески стесняли ей душу и брались за такое трудное дело легкомысленно.

Что много говорить, после долгих пререканий и помимо ее воли справили свадьбу. Продолжительное время пребывали они в веселье, таком, какое соответствовало важности дела.

Несколько дней спустя, исполнилось предсказание Тамар. У русского стали обнаруживаться скифские нравы: при омерзительном пьянстве стал он совершать много неприличных дел, о которых излишне писать, чтобы мой рассказ не затянулся.

Два с половиной года, как наковальня, терпела бодрая духом Тамар пороки русского, но уже никто другой не мог этого терпеть. Стали все сокрушаться, вместе с тем испытывая стыд перед Тамар за прежние свои пререкания с ней. А мудрая Тамар стала искать много разных средств для его исцеления; много раз обращалась к нему через достойных монахов с увещеваниями, хоть и совсем не впрок шло это русскому. Потому, наконец, сама лицом к лицу стала обличать его. Но русский еще более рассвирепел, как человек, с которого содран Богом спасительный покров, как о том гласит Писание: «Врачевали мы Вавилон, но не исцелился» (10). Не только не уразумел советов, но стал совершать еще более губительные проступки; он даже подверг без причины избиению почетных людей и пыткам путем вырывания у них членов.

Все это невыносимо стало и для Тамар, и сказала она ему в присутствии всех так: «Хоть и научена я законом Божьим, что нельзя покидать первое брачное ложе (11), но с человеком, который не будет сохранять это свое ложе в чистоте, не следует терпеливо оставаться, потому что он предает поруганию храм Божий. И я не в силах выпрямить тень кривого дерева и, не имея за собою вины, отряхаю и пыль, которая пристала ко мне через тебя». Сказала она это, встала и покинула его. А царица Русудан и все князья изгнали его так, что можно было его пожалеть, причем он был несчастен ни столько в виду низвержения его с царского престола, сколько вследствие лишения прелестей Тамар.

Снова стали все сокрушаться, потому что видели Тамар бездетной и одинокой обитательницей своего дома.

А был сын осетинского царя, воспитанный царицей Русудан, юноша прекрасный по наружности, как подобает царскому сыну, прекрасен и в других отношениях; в смысле воспитания, хорошо воспитанный, мужественный, воин могущественный, рыцарь, не имеющий равного, стрелок отважный, телом мощный, совершенный во всех добродетелях.

Все возымели желание соединить его с Тамар и дело доверили Богу. Тамар тоже покорилась их воле, так как знала юношу. Не замедлили, собрались в Дидубе и соединили брачными узами Давида (12) с Тамар. Оттуда вступили в Тбилиси, воссели на счастливые троны два светила, два освещающих землю солнца. Возрадовался от мала до велика весь народ.

Знамение счастливой жизни уже тогда стало видно над ними: были победоносные походы в верхние и нижние области, и ниоткуда не было видно супостата.

< . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . >

В это время небольшое восстание устроили имеры и сваны по привычному им беззаконию. И привезли с собой русского, дабы снова воцарить его. Месхов тоже побуждали присоединиться к ним, чего они не смогли добиться, наоборот, еще более восстановили их против себя. Восставших обратили в бегство, и они посрамленные ушли к себе, потому что Бог заботился о Тамар.

< . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . >

По такой милости Бога, народ христианский жил счастливо, но все беспокоились и печалились, что Тамар была бездетна.

Но Бог, который вначале обратил взоры на Маное и Авраама, а также и на женщин, Анну и Елизавету, не стал медлить и здесь (13). Потому что, спустя немного времени, забеременела Тамар. И когда узнали все, стали, совершая литии, молить Бога, при постах, молитвах и слезах, чтобы Бог дал сына. Это и случилось, и родила сына, совсем похожего на деда. И дали ему имя Георгий. И возрадовались все радостью непередоваемой.

Спустя год, еще раз забеременела и родила дочь, подобие свое, Русудан, по поводу чего снова еще большая радость охватила всех.

И еще счастливее стала страна, как ввиду накопленных всяких земных благ, так и в силу побед, которые одерживали войска.


Из книги «История и восхваление венценосцев» 

(Грузинский текст перевел, предисловием и примечаниями снабдил действительный член Академии наук Грузинской ССР проф. К. С. Кекелидзе, Тбилиси, 1954)

II

Отцом Тамары был Георгий, царь царей, сын царя Димитрия Давидовича (1), воздвигшего крепости и проведшего границы [царства своего] на востоке и севере, обладателя земель от моря до моря, имевшего еще другого сына – Давида...

Будучи царем, отец привел Георгию в жены дочь царя Худдана (2), по имени Бурдухану, сообразно с солнцеликим и льву подобным мужем. Сама она была солнцем над солнцами по красоте и, как сказано (Мтф. V, 45), по сиянию над грешными и праведными, ибо любила праведных и миловала виновных. Имея в виду ее преданность Христу, я боюсь и стесняюсь искать для нее образ среди женщин, бывших предметом любовного преклонения в этом мире. Она похожа на Екатерину и на Пенелопию (3), ставшую Ирмнию, равным образом, если исключить, что у нее был муж, благостью, мудростью, умением ходатайствовать и оказывать помощь напоминала просветительницу неба и земли Марию (4).

< . . . . . . . . . . . . . . . . . . >

XVII

Чтобы милость и благосклонность патронессы, благой и сладкой, и рыцарям и воинам была полной, собрались озабоченные [вопросом] и сговорились подыскать подходящего для нее жениха и привести его в качестве мужа ей. Он должен был напоминать времена богатырей-голиафов, или кровопролития [из-за женщин] среди эллинов-язычников, или удаление [в пустыню] (5) влюбленных, потерявших разум из-за женщин... Надлежало чтобы явились герои из героев, или мужи, добрые и прекрасные вояки, проливавшие кровь подобно язычникам из-за возлюбленных, или подобные льву и солнцу влюбленные, удалившиеся, как звери, [в пустыню] (6) из-за этого превышнего солнца, более светлого и блистательного, чем те, которых изображали и представляли солнцем и светилами. Но трудно было думать об этом, ибо среди рожденных не было равной ей, думаю, что и не родится никогда. Тогда выступило одно из главных влиятельных лиц Тбилиси, взысканный царями эмир Картлийский и Тбилисский, по имени Абуласан, который сказал: «Я знаю царевича, сына великого князя русского Андрея (7); он остался малолетним после отца и, преследуемый дядею своим Савалатом (8), удалился в чужую страну, теперь находится в городе Кипчакского (9) царя Севенджа». Выслушав его, позвали одного из влиятельных лиц великого купца Занкана Зорававеля [и отправили туда]. Меняя в пути лошадей, он не замедлил явиться туда, забрал с собою и доставил раньше условленного времени, юношу доблестного, совершенного по телосложению и приятного для созерцания. Видя все это, патриарх, вельможи, везири и рыцари доложили об этом Тамаре и, не получив ее согласия, стали готовиться к свадьбе. В то время там находился Алексей, который был по отцу племянник греческого царя, близкий ее родственник (10). Некоторые, правда, с горечью в душе, предлагали выдать Тамару за него. Она же, твердая в вере истинной, чтобы этого не случилось в самом деле, совершенно отказалась от брака и просила освободить ее от необходимости выйти замуж. Но царица Русудана и военные настояли на своем, вынудили у нее согласие и устронли свадьбу, сообразную с ее олимпийским величием и царственностью, беспримерную и трудно представимую: многочисленные зрелища, подношение драгоценных камней, жемчугов, золота кованного и в слитках, дорогих тканей, сшитых и в отрезах; веселье, развлеченье, подношение и одарение продолжались целую неделью. Я возвещу вам и о печальном и грустном происшествии. Пред тем к ней приехали осетинские царевичи, прекрасные на вид юноши. Надеясь на свое молодечество, они просили и молили Бога дать им возможность совершить нечто такое, чем можно было бы обратить на себя внимание царицы и добиться высочайшего счастья. Так как намерение их осталось тщетным, они отправились в свое отечество, причем одного из них обуяла столь сильная любовная страсть к Тамаре, что, не выдержав ее, он в падучке слег в постель и умер к Никози (11), у храма Раждена, где и похоронили его.

XVIII

После этого стали готовиться к походу; царь руссов и абхазов (12) выступил из Тбилиси. Подняли счастливое походное знамя и, в преднесении животворящего креста, защитника и хранителя царского скипетра, прежде всего направились в страну Кари (13) и карнифори, которую разорили до самого Басиани (14). Оттуда они вернулись победоносно, обремененные [добычею], и, исполненные радости и любвы, явились пред богопросвещенной патронессою...

< . . . . . . . . . . . . . . . . . . >

XXI

Во время такой мирной и возвышенной, полной побед, жизни проявилось некое страшное и несуразное дело, не имеющее себе подобного и невероятное для человеческого разума. Сатана, войдя в сердце русского [князя], именуемого скифом, возбуждал его досаждать словами Тамаре, этому солнцу государей и блистательной молнии . . . . . . . Кроткая и приятная, разумная и сметливая Тамара целых два года, а то и больше, терпела ниспосланное ей испытание. Когда это узнали везиры и бояре, удивились и согласились в том, что это – дело того самого древнего врага, который подвинул брата на убийство брата, отца – сына и который изгнал первого человека из рая; он и теперь подготовил изгнание князя из видимого сего рая и пресветлого Едема. Подобно древнему хакану скифскому, враг этот и тут предпринял осаду; если хакан обложил царицу городов (15), здесь дьявол подступил к царице цариц и царю царей, чтобы в конец разрушить ее. Не питая доверия к сделавшемуся органом дьявольского служения князю, доселе милостивая и не гневавшаяся Тамара, проливая слезы, отправила его в изгнание, причем снабдила его несметным богатством и драгоценностями. Хотя он и заслужил это, она не предала его смерти, равно как, будучи щедрою, подобно солнцу, не ограбила его. Посаженный в корабль, он прибыл в Константинополь и жил там некоторое время.

XXII

После этого она господствовала и владычествовала более удачно и успешно и очищала себя от всякой скверны. Помощницей себе и поборницей в боях она считала руку Господнюю и десницу вышнюю, а не рок или судьбу дедов и отцов своих, тем более не судьбу надеющихся на нее язычников. Ей доставляли дары все цари от востока до запада, из за нее сходили с ума все, кому доводилось слышать о светлом ее облике...

< . . . . . . . . . . . . . . . . . . >

XXIII

Воевали витязи счастливой владычицы Тамары, которой все больше страшились [врфги ее]. Среди непрерывных побед радовались, веселились и охотились по горам и долам. Но вместе с тем тревожились из=за отсутствия наследника [престола].

Когда все семь царств [Грузии] (16) поглощены были заботой об этом, промыслом Божьим, возвышающим униженных и низлогающим гордых, указан был путь, о котором сказано во святом Евангелии: «не тех, которые меня избрали, но которых избрал я» (Ион. XV, 16), или в словах Давида, которые нужно вспомнить здесь: «я был меньший между братьями моими и юношей в доме отца моего, но сам Господь взял меня и помазал меня елеем помазания Своего» (Пс. 151, 1, 4) и прочее. Во дворце царицы Русуданы (17) был витязь из сынов Ефрема, тоесть, оссов, мужей могущественных и сильных в боях (18). Так как он доводился Русудане родственником по линии ее тетки, дочери отца ее Давида, выданной замуж в Осетию, она, Русудана, привезла его на воспитание в собственном своем дворце. Приезжавшие туда или оттуда видели, что юноша этот, – по отцу и матери царского происхождения, – был сложен хорошо, плечист, на вид красив, ростом умеренный. Жители царства нашего дерзнули просить Русудану быть помошницей везирам и боярам доложить Тамаре: «видит царское твое величество, что в жизни твоей проявляется промышление Божье; в самом деле, сколько витязей, – сынов владетелей греческих, римских, султанских, скифских, персидских и осских – добивалось [счастья быть супругом твоим], но они, по справедливости, отвергнуты были все, потому что не было на это повеления Божья». Тогда Тамара, преданная, как родителям, тетке своей, а также войскам и воеводам, к которым она была милостива, изволила сказать: «свидетель мне Бог, что никогда я не желала выходить замуж, ни раньше, ни теперь, поэтому я просила бы [освободить меня от этой необходимости], если бы не престол, врученный мне прежде всего Богом, а потом родителями моими». Те все больше просили ее. Вельможи имерские и амерские отправились и доставили в Дидубийский дворец, в окрестностях Тбилиси, царицу Русудану и ее воспитанника. Там справили свадьбу, соответствующую и сообразную с величием царя. Исполненная всякой мудрости, Русудана распоряжалась во дворце, с одной стороны, по Багратионовски, так как происходила из фамилии Багратионов, с другой стороны, как бывшая невестка султанов Иракских и Хварасанских, действовала сообразно с тамошними обычаями, которым она была научена. Радовались и веселились все, нищие сделались богатыми. И было состязание певцов, смотр действа акробатов, мужество красиво наряженных воинских частей. Невозможно поведать, в каком счастии и благоденствии пребывала Тамара вместе с Давидом, витязем, подобным происходящему из семени Давида [пророка] (19), об этом узнаете постепенно из предлежащего повествования. Этот Давид в течение одного года превзошел всех в умении метать стрелы, наездничать, упражняться на арене, плавать, в книжном учении и, как это видно и сегодня, во всем, что исходит из рук человека. Во всем этогм он превзошел всех отечественных своих учителей и соучеников, что касается чужеземцев, среди них не являлся подобный ему.

XXIV

После этого дошло до слуха царицы, пребывающей в мире и побеждающей врагов, что несчастный русский князь отбыл из Константинополя и явился в страну Эзинкан, в город Карин (20). В то время заместитель министра финансов, по вере варвар, по поведению же [достойный попасть в] тартар, осчастливленный добрыми и ласковыми патронами, прибыл туда, к нему явился русский князь. К ним пристали желавшие возвращения русского князя в царский дворец и стали просить в его пользу пребывающего туда посла. Об этом узнали некоторые из нашего цаства, главным образом, дьявол, который вечно противоборствует. 

[Пророк] Давид в иступлении сказал: «всякий человек ложь» (Пс. 115, 2). действительно, даже те, которые согласны были призвать на царство Давида и щедро и обильно были осыпаны милостью, совершили поступок более злой, чем зло древнего и нового времени. Волею или неволею сделавшиеся в нашем царстве предателями своих патронов никогда от создания мира не имели успеха и преуспеяния. Причиною настоящего предательства явились свои же, сыны и братья царства нашего. Но откуда и каким образом? Первым пристал к русскому князю Гузан, владетель Кларджети и Шавшети (21), которого патрон некогда назначил на место древних царей Тао. С этой стороны присоединился к нему Боцо, сверх меры пожалованный военачальник самцхийский, вместе с другими боярами и азнаурами из месхов, за исключением Ивана Цихис-Джварели, иначе называвшегося именем Кваркваре; этот, помня верность своего предка Сулы, который остался преданным Баграту при Багуаше (22), укрепился в своем владении. Далее – Вардан Дадиани, министр царского двора, которому принадлежали по сию сторону Лихских гор Орбети и Каэни, по ту же сторону – земли до самой Никопсии (23), пребывавший в сильной и недоступной для врагов крепости Квеши. Этот по какому то незначительному делу, как будто с согласия царицы, отправился в Гегути. Он собрал всю Сванетию, Абхазию, Эгрию (24) с Гуриею, Самокалако (25), Рачу-Таквери и Аргвети (26) и, присоединивши Санигов и Кашагов (27), заставил бояр и военных этих земель присягнуть русскому князю в старании возвести его на трон. Вардан направил войска из этих стран к Гузану. Русский князь отправился вместе со своими сторонниками в Самцхе; их встретили Боцо и его единомышленники. Перевалив через горы, они спустились в Гегути. О, ужас великий и чудо, превышающее разум человека! Кто захотел сесть на престол потомков [пророка] Давида? Тамара, пораженная таким несуразным и бессмысленным делом, вернулась в город [Тбилиси]. Взывая, по обыкновению к помощи Вышнего, она приказала всем, оставшимся ей верными, правителям собрать вельмож и начальников из Ерети, Кахети, Картли, Сомхити и Самцхе (28). Огорченные происшедшим, они клятвой уверили его, что все это произошло без их согласия и ведома, при этом твердо решили быть ей верными до положения головы. Сама Тамара голосом тихим и словом нектароподобным расспрашивала влиятельных лиц о причине происшедшего. Она посылала узнать эту причину даже патриарха Феодора и Антония Кутатели (29), который, не без пролития своей крови, сумел остаться верным ей по ту сторону Лихских гор, и других епископов, иногда и придворного церемонмейстера. Но через них она не могла узнать ничего. Тем временем собиралось сборище богопротивное, которое, взявшись за мечи и копья, напрвлялось против богоносной царицы. Половина этого сборища со своим царем перешла через Лихские горы и, опусташая и разоряя Картли, дошла до Гори и Начармагеви. Другая половина, под предводительством Дадиани, перешла через «Железный Крест» и, спустившись в Цихис-Джвари, сожгла город Одзрхе (30). Там собрались Боцо и его приспешники из месхов. Затеявшие это дело, не спросясь Бога, во имя благоденствия своих потомков, решили взять сперва Джавахети и Ахалкалаки, а потом Триалети и Сомхити. Ибо, начиная с Курд-Вачари, отложилась вся Сомхити: Иван, сын Вардана, владетель Гаги Мака, владетель Каецони, – Каэни принадлежал самому Вардану – и прочие азнаури и азнаурские дети, кроме Захарии, сына Варама; последний, опытный витязь, остался верным ей. Они решили соединиться в Агаре, а оттуда, вместе с верхнекартлийцами, должны были дойти до ворот города, где в это время находилась Тамара, это – солнце над солнцами, свет пресветлый, агнец непорочный, подобный сыну Божью – Христу, с кротким, как у [пророка] Давида, разумом, надеющаяся на небесный промысел, возлагавшая все надежды на милость Бога. Тогда она приказала военному министру Гамрекели и четырем Мхаргрдзелам, равно и торельцам, верхним и нижним, отправиться и встретиться с ними в стране Джавахетской, чтобы узнать силу их, в особенности же силу Божественного правосудия. Они приблизились к реке Куре, где находились и неприятели; там с ними соединились оставшиеся верными месхи. Противные стороны, подойдя к реке с той и с этой стороны, встретились на мосту, где завязался бой и началось метание стрел. В тот день они были разъединены наступлением сумерек и рекой посреди них. С наступлением ночи неприятели собрались и сказали: «видим храбрость их войска; так как у нас нет силы и мощи сражаться с ними, отойдем к крепости и оттуда будем предпринимать вылазки, чтобы одолеть их». Бог, дарующий храбрость, вразумил войска Тамары без замедления сразиться с ними и преследовать их. Неприятели перешли мост и направились к горе, называемой Торнадзия, предполагая там найти укрепление. Так как они там не нашли убежища, удалились оттуда и пришли в долину Ниальскую у реки Хенгри. Между Тмогви и Ерушети завязалось сражение, достойное избранных витязей имерских и амерских, напоминающее бои древних голиафов и богатырей. Пехотинцы пустили в ход острые и отточенные стрелы, неустающие мечи и поражающие копья. Успех стал клониться на сторону богатырей и витязей Тамары. Обратив неприятелей в бегство, их убивали, ловили и забирали в плен. Среди них не было урона ни убитыми, ни ранеными, разве только ранили Ивана, сына Саргиса. После этого они возвратились веселые и радостные; пленным не причинили никакого вреда, напротив, дали им волю, вследствие их просьбы и обещания не наносить ущерба патронессе.

Победители предстали пред лицо боговенчанной царицы. Воздав благодарение Богу, Тамара устроила смотр своим войскам с сияющим лицом, полными любви глазами и спокойным сердцем.

Еще до того, как узнали об этой победе, до прибытия вестника, Саргиса, сына Варама, находившиеся там устроили совет. Чиабер, протомандатор, еры и кахи, вельможи и азнауры, вместе с кипчаками, и соединения картлийских эриставов и вельмож под предводительством счастливейшего царя Давида, напали на бывших в Картли неприятелей, к которым присоединились некоторые из картлийцев и множество кавказских горцев. Когда они узнали о поражении и бегстве войск неприятеля, находящихся в Верхней Картли, сейчас же явились пред царицей Тамарой и попросили у нее разрешения выступить из Сомхити и направиться против мятежников и отступников от нее. Христианская государыня, привыкшая к милостям Божьим, дала согласие на это. Знайте, что вразумление Божье слишком широко; добрых и послушных Бог вразумляет чрез знамения и дарованием успеха в деле. Доброй душе свойственно любить Бога, как говорит свет мудрых философских созерцаний Платон: «добро есть добро для добрых, для злых же оно является злом». Нужно размышлять об этом и помнить это, не забывать вышнюю милость, дабы не иссяк источник через продолжительное излияние милости. Когда предатели уразумели тяготевший над ними гнев Божий, некоторые из них покинули крепости и укрепления свои, также, как раньше, позволив себе по отношению к Тамаре такое некрасивое дело, они покинули веру свою. Некоторые явились с повязанною шеею, другие пришли после того, как перебили дядей своих. Тут мы видим проявление обычного успеха. Вернувшись после победы, они остановились в долине Агарской, охотились, пировали, веселились и ликовали вместе с верными и преданными. Они взыскали Захарию, сына Варама, и пожаловали ему Гаги и Курд-Вачари до самой Ганджи, со многими городами, крепостями и поселениями или в полную собственность, или в половинную. Взыскали и Ивана, сына Саргиса, и пожаловали ему почетную должность министра царского двора, а также Каэни и Каецони вместе с Гелакуни, и много других крепостей и городов, плативших налоги. Пожаловали и одарили много других вельмож, а потом вернулись в собственный дворец в Начармагеви. Вельможи Залихской Грузии раскаялись в преступлении и умоляли о прощении. Они просили посредничества святых икон, самой царицы Русуданы, католикоса, протомандатора и прочих епископов с придворными чинами. Явились вельможи и должностные лица и доставили бывшего царя, – русского князя. Царица заверила их, что русского она отпустит без вреда и не будет вспоминать о бывшем преступлении. Они предстали пред нею в Начармагеви. Русский князь в сопровождении Ивана [Вардановича], которому он доверял, отправился в несчастный свой путь. Наступило спокойствие, веселие, единомыслие, подобного которым никто не видал. «Вместе паслись лев и вол, барс играл с ягнятами, волк с овцами» (Ис. ХI, 6–7, ХV, 25). Имя Тамары возвеличилось по всей земле, Давид предпринимал походы по повелению и указанию Тамары, которой сопутствовало счастье Александра [Македонского], и помощью Свыше одерживал победы.


Из книги «Столетняя летопись» 

(Из сборника «Картлис Цховреба /История Грузии/», изд. «Артануджи», Тбилиси, 2008)

В пору пребывания там Фареджана стали овсы разорять, побивать и полонять [население] Картли. Полонили овсы и город Гори и оставили его при себе. Тогда собрались все картлийцы пред Хамадой, сыном картлийского эристава Беги, и осадили Гори. И многократно сражались, в городе померло множество люда – и овсов, и картлийцев, и сожгли город дотла. И когда овсам стало невмогу, опустили [со стены] крепости по канату человека и отправили его к расположившимся в Мухрани татарам [с просьбой] о помощи. Прослышав о том, [татары] выступили посредниками, пособили и положили мир. Вот так отныне возникла вражда между картлийцами и овсами, покуда блистательный среди царей, великий и пославленный Георгий не прогнал и не истребил их (1).


[Кроме того, в учебнике для старших классов средней школы по истории Грузии под авторством академиков Н. Бердзенишвили, И. Джавахишвили, С. Джанашия (часть I, Тбилиси, 1946 г.) о Георгие V сказано: «В 1299 г., когда сын Деметре II, Г е о р г и й, прозванный в последствии Б л и с т а т е л ь н ы м, получил утверждение на царство (от монголов – И. Х.), он был еще несовершеннолетним...В Фактическое управление страной Георгий V вступил только в 1314 г... Первой задачей Георгия было установление порядка и спокойствия в стране. Центральная Картли опять страдала от набегов осетин, имевших здесь своим главным опорным пунктом захваченную ими Горийскую крепость. После трехлетней борьбы Георгию удалось выбить осетин из Гори, а затем и вообще из пределов Картли» (стр. 286, 287)]. 


Примечания 


Примечания к книге Джуаншера Джуаншериани «Жизнь Вахтанга Горгасала» 

(1) Хунани – город, центр исторической области Гардабани, известен также по армянским и арабским источникам (См. Д. Л. М у с х е л и ш в и л и. К вопросу о локализации Хунана-Хнаракерта. – Археологические памятники феодальной Грузии. II. Тбилиси, 1974, с. 275; на груз. яз.). В описанном нашествии «овсов», по всей вероятности, надо видеть один из походов гуннов, имевших место до 448 г. (М р о в е л и / Л е о н т и..., с. 88-89).

(2) Собственно Абхазия в ее узко этно-территориальном значении. Автор ЖВГ свидетельствует, что господство в пределах коренной Абхазии давало византийцам возможность осуществлять экспансию в масштабах всей Грузии, а следовательно и Закавказья в целом. Не случайно, что процесс объединения Грузии в единое феодальное царство начался именно с выступления Абхазского княжества против Византии и вступления его на путь борьбы за гегемонию в общегрузинских масштабах.

(3) Эгрис-цкали – дословно «Эгрисская река», современное название Гализга (П. И. И н г о р о к в а. Георгий Мерчуле, с. 175, 176), что по-мегрельский значит «пограничная река». Мнение С. Т. Еремяна (Армения по «Ашхарацуйц»-у, с. 50), считающего Егрис-цкали названием среднего течения р. Чорохи, необосновано. Не случайно, что к бассеину Эгрис-цкали был приурочен «удел Эгроса», в котором был построен город «Эгриси, ныне именуемый Бедиа» (Картлис Цховреба /КЦ/, I, с. 5).

(4) Центр Лазики-Эгриси. Дословный перевод «крепость (цихе) Годжи». Однако первая часть – «цихе» – приняла настолько устойчивый характер, что обратила данное название в сложный и устойчивый топоним (это обстоятельство учтено и нами в переводе ЖВГ). Просуществовал до известного нашествия арабов, предводительствуемых Мерваном ибн Мухаммадом в 30-х гг. VIII в. Именно с указанным событием связано современное название Годжи – Нокалакави (букв.: «Место бывшего города»). Последнее не корреспондирует с другим названием этого города Археополис – «Древний город», известного по труду Прокопия Кесарийского.

(5) Яркое свидетельство об уровне этнического самосознания грузин, в котором не нашлось места какому-либо значению религиозной общности с византийцами.

(6) Вараз-Бакар (70-е гг. IV в.) упоминается в заключительной части труда Леонтия Мровели, в котором говорится, но в иной интерпретации – о добровольном отходе кларджей к Византии, и в то время, как в ЖВГ указывается на захват ромеями Кларджети (КЦ, I, с. 136). Описанные события произошли в процессе установления иранского господства в Картли и Тбилиси, что отмечено и Аммианом Марцеллином (С. Г. К а у х ч и ш в и л и. Георгика, I, с. 140; Очерки, II, с. 80-81), а в грузинских истлчниках при этом раскрывается сам характер событий – Вараз-Бакар не оказал сопротивления персам и потому заслужил дурную славу «нечестивца».

(7) Словом «люд» мы перевели груз. эри, – термин многозначный, отличающийся своеобразными нюансами, в которых отражены различные грани («войско», «собрание феодалов», «народ» и т. д. Подробнее см.: И. А. Д ж а в а х и ш в и л и, Соч., т. VI, с. 192-193 и др.).

(8) Указание на тактический прием: борьба грузин против наступления из Передней и Малой Азии могла принести успех лишь в случае обеспечения надежного тыла на Северном Кавказе. Византийцы, перси и арабы в народах этого региона всегда видели не только своих соперников в делах Закавказья, но и потенциальных союзников за господство в нем. Особая «ненависть» Вахтанга и его окружения к «овсам» носит чисто субъективный характер; основную причину такой направленности надо искать в той роли, которую играли кочевники Северного Кавказа в политических и военных событиях Закавказья и сопредельных с ним регионах.

(9) Так в оригинале. Дело в том, что груз. мепе – «царь» при всей своей определенности, – термин многозначный. В условиях политической раздробленности, исторические реалии которой пережиточно сохранились и в последствии, каждая феодальная единица (куекана) могла считаться «царством» (ср. Н. А. Б е р д з е н и ш в и л и, ВИГ, VIII, с. 98). Ср.: «все цари кавкасианов» (КЦ, I, с. 151), хотя оснований для такого понятия применительно к Северному Кавказу, строго говоря, не было.

(10) Мотив «юного героя» в данном случае вряд ли является фольклорного характера или продуктом авторского вымисла. Хотя в ЖВГ и этот элемент присутствует. Жизнеописатель Вахтанга хорошо разбирался в возрастных категориях лиц, вступавших на поприще государственной деятельности (особенно в военной сфере!) в раннесредневековой Грузии (Ср. древнерусскую былину о Даниле Игнатьевиче. – Б. А. Р ы б а к о в. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963, с. 115–116).

(11) В оригинале чисто грузинский термин мквидри, дословно непереводимый, но по смыслу значений «лично (кому-либо) принадлежащий», «собственный», «подлинный», а в отношении населения, племени и т. п. – «аборигенный», «туземный» (ср. русск., уст. присный). О социальной характеристике термина мквидри см. А. П. Н о в о с е л ь ц е в. Генезис феодализма..., с. 190 и сл. (там же библиография).

(12) Неброт, точнее Нимврод – библейский герой (быт. 10, 8–10). В отличии от трудов Леонтия Мровели (КЦ, I, с. 6, 7, 10, 12, 13, 105 и др.), в которых ему уделено важное место и даже указывается на существование в Грузии «Книги Неброта», в ЖВГ этому герою отведена роль скромнее, хотя ассоциации с его апокрифическим образом еще имеются.

(13) Мухнари – дословно: «дубовый лес», «дубрава»; С. Г. К а у х ч и ш в и л и истолковал, как топоним; однако Н. А. Б е р д з е н и ш в и л и (ВИГ, VIII, с. 337) справедливо отверг указанное издателем КЦ мнение, указав, что «мухнари» – это северная окраина города Мцхета.

(14) Херки – топоним. Н. А. Б е р д з е н и ш в и л и (ВИГ, VIII, с. 338), анализируя данный контекст, установил, что Херки – «потустаронняя (от Арагви) область» (см. также: Дж. Г. Г в а с а л и я. Очерки исторической географии Восточной Грузии. Тбилиси, 1983, с. 101 и др.; Летопись Картли, изд. Г. В. Цулая, с. 89, примеч. 59).

(15) Обычное в раннем цикле КЦ фантастическое преувеличение ратного состава воюющих сторон является не толко признаком эпической манеры Джуаншера. Имеются более реальные основания и главным образом то, что военная добыча и прежде всего захват живой силы противника был одним из источников подневольного труда.

(16) Имеется в виду город Мцхета.

(17) Трдат – первый христианский царь Армении Трдат III (298–330). Все указанные родственные узы отмечены только в ЖВГ (они отсутствуют в «Обращении Картли») и отражены также в сочинении Леонтия Мровели (КЦ, I, с. 70), в котором дочь Трдата была выдана якобы по настоянию византийского императора Константина I замуж за Рева (сына первого христианского царя Картли Мириана), потомки которого образовали в династии Фарнавазидов ветвь Ревидов (см. А. А. Б о г в е р а д з е. Указ. соч., с. 22 и сл.). Как бы не относиться к деталям данного сообщения, точность которых проверке не поддаются, в породнении династов Армении и Картли нет ничего невероятного. Фраза: «и который приходится Вахтангу двоюродным братом по отцу» – глосса, принадлежащая переписчику, так как она высказана в третьем лице и в такой форме нелогична.

(18) Трудно сказать, следует ли под Тианети подразумевать определенную этно-территориальную единицу или принимать ее буквальное значение – «горная страна». Кавкасианы собирательное название автохтонского населения Северного Кавказа.

(19) Дарьяльские Ворота.

(20) «Овсетская равнина» – это, очевидно, среднее междуречье Уруха и Сунджи, которое в сравнении с высокогорьем верховий Ардона и Терека, на которое, надо полагать, ориентировался Джуаншер, действительно, производит впечатление равнины.

(21) Под названием «Арагви Осетинская» здесь, осчевидно, имеется в виду верховье р. Терека. Терек и Арагви, действительно, берут начало с одного хребта. Другое название Терека по грузинским источникам – Ломеки.

(22) В древнегрузинской литературе часто встречаются в качестве эпитетов богатырей бумбераз и голиаф. Первый из них заимствован из персидского и потому более древний; второй из ветхозаветных преданий (I Црст. 17, 4 и др.).

(23) В оригинале таичи – «арабская лошадь (скакун)». Восходит к названию арабов в среднеперсидском; ср. арм. татчик – «араб», впоследствии «турок» (М. К. А н д р о н и к а ш в и л и. Указ. соч., с. 375: ср. Егише. О Вардане и войне армянской, пер. И. А. Орбели, изд. Юзбашяна, с. 179; С.-С. О р б е л и а н и. Соч., т. 4, ч. 2, с. 131; Г р. А ч а р я н. Этимологический коренной словарь армянского языка, т. IV. Ереван, с. 365-366, на арм. яз.). Вопреки мнению В. Л. Гукасяна (см его: Об азербайджано-грузинских языковых контактах. – Журн. «Сов. тюркология», № 4, 1980, с. 29), это слово в грузинском не могло быть заимствовано из азерб., так как таичи встречается в Библии Ошского (Афонского) списка (см. И. В. А б у л а д з е. Словарь, с. 410), составление которого вне пределов азербайджанского языка.

(24) Одно из любопытных мест в ЖВГ, свидетельствующих не только о разноэтническом составе воинства Вахтанга, но и о том, что все они, принадлежа различным этносам и религиозным системам, в общем именовались картлийцами, точно также, подчеркивает Н. А. Бердзенишвили (ВИГ, VIII, 268), как и их противники овсы и хазары (гунны?) часто объединялись под этнонимом первых.

(25) Упомянутый здесь овс Бакатар, вероятно, лицо историсческое, реальные факты жизни которого впоследствии обросли легендами. Следует также отметить, что имя Бакатар не является антропонимом в узком смысле данного термина, оно скорее всего нарицательное прозвище (типа «кесарь», «эмир» и т. п.). Об этом должно свидетельствовать сообщение арабского историка Кудамы (ум. 948 г.), что «царь Алланов называется «багаир». Имя это принадлежит всякому, кто у них царем» (Н. А. К а р а у л о в. Сведения арабских писателей о Кавказе, Армении и Азербайджане. – СМОМПК, вып. 32, Тифлис, 1903, с. 51; см также: В. ф. М и л л е р. Осетинские этюды, т. III, с. 23-24; В. И. А б а е в. Историко-этимологический словарь осетинского языка, т. I, М., 1958, с. 245-246).

(26) В оригинале вигри. В грузинском языке встречается в ЖВГ. Довольно обстоятельное толковагте см.: С.-С. О р б е л и а н и. Соч., т. 4, часть I, с. 267. По разъяснению Н. Чубинашвили, «вигри – животное, похожее на ящерицу, но (размером) превосходит ее; кожа усеяна костями, ею оютягивают ножни... и прочее боевое снаряжение» (Н. Ч у б и н а ш в и л и, словарь грузинского языка с русским переводом, с. 216). Заимствовано из древнеиранского (см. М. К. А н д р о н и к а ш в и л и. Указ. соч., с. 239-240; см. также: Г р. А ч а р я н. Этимологический коренной словарь армянского языка, т. IV, с. 292-293, на. арм. яз.).

(27) В оригинале мона, термин многозначный (в современном грузинском «раб»), в древности использовался также и в значении «слуга».

(28) Мера длины в современной Грузии, равна 198 м (см. Г. И. Д ж а п а р и д з е. Очерк по истории грузинской метрологии. Тбилиси, 1973, с. 148 и сл., на груз. яз.).

(29) В оригинале дзудзусмте, по смыслу «молочный брат», Артаваз – сын Саурмага, спаспета и воспитателя (мамдзудзе) Вахтанга. Грузинская историческая традиция, зафиксированная в ЖВГ, отводит ему важное место в период правления Горгасала. Примечательно, что имя Артаваза, популярное в роду Мамиконянов (см. Г р. А ч а р я н. Словарь армянских личных имён, т. I, Ереван, 1942, с. 313-315, на арм. яз.), выходцев из племен чанов в области Тао (пограничной с Кларджети), в которой молочный брат картлийского царя был поставлен в качестве эристава.

(30) Бивритиани – родовое имя владетелей Сомхити. Упомянутое в ЖВГ лицо принадлежало к сословию сепецули: «люди, принадлежащие к царскому роду» (Г. А. М е л и к и ш в и л и. ИДГ, с. 468). Г. А. Меликишвили указывает, что в сочинении армянского историка V в. Фавстоса Бузанда сепецулы упомянуты под фарнавазианами (История Армении Фавстоса Бузанда. Пер. с древнеарм. и комм. М. А. Г е в о р г я н а. Ереван, 1953, с. 162-163; Г. А. М е л и к и ш в и л и. ИДГ, с. 468-469, с указанием библиографии). Что же касается комментируемого контекста, то здесь обращают внимание следующие обстоятельства: «сепецули Бивритиани» поставлен на второе место после Артаваза – молочного брата (дзудзусмте) и эристава Кларджети, что должно свидетельствовать о значительном месте института мамадзудзеоба-аталычества в общественной жизни Картли и, кроме того, об особом месте Кларджети по крайней мере в сравнении с Самцхе-Аджарой, эриставом которой был Бивритиани. См. Очерки, I, с. 455; А. П. Н о в о с е л ь ц е в. Указ. соч., с. 11 и сл.

(31) О «Пачаникети» – «стране пачаников», см.: З. В. А н ч а б а д з е. Кипчаки Северного Кавказа по данным грузинских летописей. – Сб.: О происхождении балкарцев и карачаевцев. Нальчик, 1960; в том же сб.: В. И. А б а е в. Об аланском субстрате в балкаро-карачаевском языке. А также: П. Г о л у б о в с к и й. Печенеги, торки и половцы до нашествия монголов. Киев, 1884; С. А. П л е т н е в а. Печенеги, торки и половцы в южно-русских степях, МИА, № 62, М., 1953.

(32) Джикети – область расселения Джиков (С-З Кавказ) предков современных абазин. Этноним джиков в форме зихой (зихи) известен с первых в. н. э. (Птолемей, V, 8, 12); из названного труда этноним зихи попал в Армянскую географию VII в. (см. С. Т. Е р е м я н. Опыт реконструкции первоначального текста «Ашхарацуйц»-а, ИФЖ, 1973, № 2, с. 262, на арм. яз.; см также З. В. а н ч а б а д з е. Указ. соч., с. 116).

(33) В раннем цикле КЦ, а также в «Обращении Картли» «турки» упоминаются неоднократно и скорее всего должны соответствовать понятию «тюрки» (подробный анализ сведений см.: З. В. А н ч а б а д з е. Указ соч., с. 116-117 и др.; а также: Е. С. Т а к а й ш в и л и. Три исторические хроники, с. 1-2 и др.; Н. Я. М а р р. Арабское извлечение из сирийской хроники Марибаса. – ЗВОРАО, т. ХIV, СПб, 1902, с. 081, 086; С. Т. Е р е м я н. Опыт реконструкции..., с. 274, там же, примеч. 128, 129; М р о в е л и / Л е о н т и. Жизнь картлийских царей..., с. 28, 59, 60 и др.). Анахронизмы в упоминании тюрских племен в древнеписьменных источниках Кавказа (см. М е л и к с е т - Б е к. Хазары по древнеармянским источникам в связи с проблемой Моисея Хоренского. – В кн.: Исследования по истории культуры народов Востока. М.–Л., 1960) – одна из сложных проблем не только в кавказоведении, но и тюркологии. (См. В. Н. Г а б а ш в и л и. Сведения древнегрузинских источников о тюрских племенах и народах). 

(34) О том, что Джики (см. примеч. 32) жили за пределами коренной Абхазии, грузинские писатели отмечали и позднее. Так, уже на рубеже XVII–XVIII вв. С.-С. Орбелиани птсал: «джиками называется также одно общество, пограничное с Абхазией» (Соч., т. 4, ч. 2, с. 456). Налицо факт стабильности территориальной общности предков современных абазин , подтверждаемый не только по археологическим материалам, но и письменным источникам. (Л. И. Л а в р о в. «Обезы» русских летописей, СЭ, 1946, № 4; Г. В. Ц у л а я. Обезы по русским источникам, СЭ, 1975, № 2).

(35) Возможно, что здесь имеется какой-то отголосок процесса сокращения территории расселения средневековых алан, в результате которого, вероятно, происходило также сужение собирательного значения этнонима аланы до его реальных пределов. О горных ущельях как естественном убежище алан свидетельствуют также европейские писатели, знакомые с конкреными событиями, например, в период монгольских завоеваний (см. Осетины глазами русских и европейских путешественников, сост. Б. А. К а л о е в. Орджоникидзе, 1967, с. 29 и сл.).

(36) Обмен военнопленными – один из излюбленных сюжетов раннесредневековых историков Армении и Грузии. Возможно, что само преувеличение численности в ЖВГ является одним из доказательств того, что в ней «правильно отражена большая роль, которую в войнах древнекартлийских царей играл захват пленных и судьба этих пленных (превращение в «мона» – рабов)» (Г. А. М е л и к и ш в и л и. ИДГ, с. 430; о тактических и организационных основах военного дела в феодальной Грузии см.: К. А. Ч х а т а р а и ш в и л и. Очерки по истории военного дела в феодальной Грузии. Тбилиси, 1979, на груз. яз.). См. примеч. (16), (28).

(37) «Абхазская дорога» – один из важных торгово-стратегических путей, выводивших Абхазию (а заодно и Западную Грузию) на широкую коммуникацию с внешним миром – на север по ущелию р. Кодори через Главный Кавказский хребет, через Клухорский перевал и на юг через юго-западные области Грузии к Византийской империи. Исследоватали утверждают, что названная дорога представляла собой часть той торговой магистрали, которая согласно римской дорожной карте Tabula Pleutengeriana, проходила через территорию Западной Грузии (см. З. А н ч а б а д з е. Из истории средневековой Абхазии, с. 63, карта. См. также: С. Н. Д ж а н а ш и а. Труды, т. I, с. 47; Н. Ю. Л о м о у р и. К вопросу о торговых путях древней Грузии. – Труды Ин-та истории АН Груз. ССР, т. IV, ч. I. Тбилиси, 1958, на груз. яз.; Очерки, II, с. 173). См. примеч. (39).

(38) Очевидно имеется в виду византийский император Лев I (457–474). Рассказ о связи с ним вполне может соответствовать хронологически реальной последовательности. Но обращает внимание тенденция самого сообщения. Дело в том, что Лев I (Леон) был занят проблемами Западной Римской империи, готов и остатков гуннов (см. История Византии, М., 1967, с. 202–203).

(39) Драхма – монета и мера веса, восходит к греческому drahme. Предполагается, что в грузинском, как и армянском, связано непосредственно с пехлевийской формой dram. В грузинских источниках упоминается с IХ–Х вв. (см. Г. И. Д ж а п а р и д з е. Указ. соч., с. 31–36).

(40) Драхкан – мера веса. Грузинским эквивалентом термина С.-С. Орбелиани считает плури (Соч., т. 4, ч. I, с. 229). Соответствовал византийской номисме – 4,55 гр. золота (см. А. Г. Ш а н и д з е. Грузинский монастырь в Болгарии и его типик. Грузинская редакция типика. Тбилиси, 1971, с. 274; см. также: И. А. Д ж а в а х и ш в и л и. Соч., т. VI, с. 307).

(41) В ряде списков, а также в составленном С. Г. Каухчишвили сводном тексте КЦ – «Бинкаран». В отличие от мобидана Шинкаран должен быть антропонимом в тесном смысле этого слова. В «Обращении Картли» он зафиксирован в основательно искаженной форме – Глонокор (Шатбердский сборник, с. 325; Е. С. Т а к а й ш в и л и. Описание, II, с. 721; К. С. К е к е л и д з е. Этюды, III, с. 38–39). В «Списке царицы Анны» свода КЦ (изд. С. Г. К а у х ч и ш в и л и. Тбилиси, 1942, с. 93, 94, 104, 120–121, на груз. яз.) зафиксирована форма Шинкаран, которая и должна быть исходной (замена сходных графем Б и Ш в древнегрузинском), восходящей к иранскому шинкар – «строитель» (М. Е. А н д р о н и к а ш в и л и. Указ соч., с. 451).

(42) Об этом имени см.: М. К. А н д р о н и к а ш в и л и. Указ. соч., с. 445.

(43) Сомхити – так называют средневековые грузинские авторы, с одной стороны, Армению (поздняя форма Сомхети) и, с другой – Нижнюю (Квемо) Картли. Одно из сложных понятий в истории Армении и Картли. Население указанной области нередко выступало под двойным этнонимом – сомхитары-картлийцы, под которым, вероятнее всего, подразумевалось смешанное грузино-армянское население (си. Л. М. М е л и к с е т - Б е к. Армяне в Грузии. – Византия и Кавказ, вып. I. Ереван. 1979, с. 175-176; на арм. яз.). этимологически восходит к названию страны Сохми (Сухми), известной по древневосточным (хеттским и ассирийским) источникам (см. Г. А. Х а л а т я н ц. О некоторых географических названиях древней Армении в связи с данными ванских надписей. – Древности Восточные. М., 1901, с. 126; М е л и к и ш в и л и. Наири-Урарту. Тбилиси, 1954, гл. I, § 6; о н / ж е. ДГ, с. 103-104; о н / ж е. Урартские клинообразные надписи. М., 1960). Время возникновения термина «Сомхити» в зафиксированном в грузинских источниках смысле неизвестно. Как заметил Н. А. Бердзенишвили (ВИГ, VIII, с. 303 и сл.), в «Мученичестве Шушаник» этот термин не только отсутствует, но совеншенно определенно именуется Картли. На реальность этого обстоятельства может указывать и известная Болнисская надпись V в. именно на грузинском языке. Характер комментируемого сообщения из ЖВГ свидетельствует о том важном значении, которую играла Сомхити (Нижняя Картли) в культурной жизни Грузии в целом. Поэтому распространение на нее власти Сасанидов закономерно.

(44) Исходя из последовательности излагаемых Джуаншером событий, в данном рассказе, возможно, заключены отголоски последнего столкновения картлийцев с племенами Северного Кавказа. Описанное в ЖВГ событие совпадает с фактами, имевшими место в 481-484 гг. и описанными в «Истории Армении» Лазара Фарпеци (см. Л.-Н. Д ж а н а ш и я. Сведения Лазара Фарпеци, с. 136 и сл.). Вахтанг Горгасал в это время вряд ли был так молод, как о том уверяет Джуаншер. Перед нами определенная хронологическая неувязка, вызванная романтизацией образа Горгасала, принимающего все более эпический характер. Не случайно, что именно вслед за данным рассказом образ картлийского царя густо обрастает легендарными домыслами его жизнеописателя.

(45) Одним из характерных черт общественной жизни средневековой Грузии было активное участие в ней женщины. Женщина была не только «хранительницей домашнего очага», но и активным созидателем во всех сферах семейного и общественного быта. Анонимный автор «Страсти первомученика Раждена» (воспитателя-мамадзудзе) жены Вахтанга Горгасала, описывая деяния грузинских подвтжников, специално отмечает: «Но столь отважными были не одни только мужи, но и слабосильные жены, и они женственные по природе стали мужественными и, позабыв природу немощную свою, без страха сподобились жестоким и нещадным истязаниям». Автор при этом подчеркивает, что среди этих женщин были «и безродные крестьянки, и государыни, и женщины, обитавшие в знатных палатах» (К у б а н е и ш в и л и. Хрестоматия, I, с. 241).

(46) Бакар – по традиции свода КЦ – сын и преемник первого христианского царя Картли Мириана (первая половина IV в.). Еще Леонтий Мровели приписывает ему успешное продолжение дел Мириана по части обращения в христианство порубежного с Картли населения Северного Кавказа – «кавкасианов» (см. КЦ, I, с. 130; Г. А. М е л и к и ш в и л и. ИДГ, с. 130). Ближайшие преемники Бакара в КЦ рассматриваются следующим образом: сын Бакара Арчил был отцом Мирдата, а сыном последнего – Вахтанг Горгасал. Другая ветвь поздних Фарнавазидов также брала начало в доме Мириана, шла от царя Реви, коему, по рассказу Леонтия Мровели (КЦ, I, с. 70), в наследственное владение были даны Кахети и Кухети. Мровели две эти династические ветви именует соответственно Бакаридами и Ревидами (КЦ, I, с. 138). См. примеч. (17).

(47) Свидетельство о существовании в Картли еретических течений, организаторами и проводниками которых были сами представители служителей культа.

(48) Отсюда, как мы уже говорили (см. Введение), начинается новая глава в легендарной биографии Вахтанга Горгасала, отличающаяся неограниченной его идеализазтей. Перож-Кафа – искжённая форма названия крепости Фирузикабад (арм. Пероз-Кават), построенного Ануширваном (VI в.) и названного им в честь шаха Пероза (459–484) и его сына Кавада. Хотя исследователи и считают, что локализация названной крепости не поддается выяснению (Д. Л. М у с х е л и ш в и л и. Основные вопросы исторической географии Грузии, II, с. 21), обращает внимание сообщение о ней в труде Баладзори: Ануширван «построил в области Джурзана, на той стороне, которая граничит с румами (византийцами), замок, названный воротами Вирузикобада, и замок, носящий название «ворота Лазика», и другой, под названием «ворота Барика», что на берегу моря Трапезунда» (Б а л а д з о р и. Книга завоевания стран. Перевод П. К. Жузе. Баку, 1927, с. 6). Очевидно, упомянутый Баладзори топоним Джурзан соответствует Джузджану в Малой Азии и в таком случае рассказ Джуаншера вполне может соответствовать географической номенклатуре того времени. Упоминание в ЖВГ Пероза как основателя названной крепости связано с тем обстоятельством, что главный период деятельности Вахтанга Горгасала относится ко времени правления этого шаха.

(49) Карну-калак (досл. Карну-град) воздвигнут византийцами в период правления императора Феодосия (408–450) и в его честь был назван Феодосиполь. Один из опорных пунктов Византии на восточных рубежах Империи. После завоевания сельджуками в конце ХI в. переименован в Арзан-ар-рум (сов. Эрзерум).


Примечания к книге «Жизнь царя царей Давида» 

(1) Имеется в виду Александр Македонский (356-323 до н. э.), с которым историк несколько раз сравнивает Давида, подчеркивая при этом превосходство последнего.

(2) Половцы, призванные Давидом для создания постоянного войска, у историка Давида именуются кипчаками по их самоназванию. Это же имя сохранилось за ними и в других письменных источниках, и в грузинском языке. Переселение кипчаков происходило в 1118-1119 гг.

(3) Атрак, сын Шарагана – это Отрак славянских источников.

(4) Осетия – грузинское слово ос-ет-и (образованное с помощью топосуффикса -ет- и грузинского названия народности) обозначает территорию, заселённую осетинскими племенами севернее Дариала, узкого ущелья р. Терек, естественного прохода из южного на северный Кавказ.

(5) Мтавар(и) (букв. «главный») – главарь рода или княжества.

(6) Патрон (латинск.) – сюзерен.

(7) Вахтанг – сын Давида от брака с Гурандухт. Далее известен лишь по «Завещанию» Давида (Корпус груз. ист. документов, изд. Т. Енукидзе, В. Силогава, Н. Шошиашвили, 1984, на груз. яз.).

(8) Пять тысяч воинов составляли т. н. мона-спа – постоянное войско, царскую личную гвардию.

(9) Спасалар (перс.) – военачальник, командующий военным отрядом.

(10) Кайхосро – герой поэмы Фирдоуси (ок. 935-1020) «Шах-Наме».

(11) Великий Сомхити – здесь означает армянское царство. Эпитет «великий» употреблен историком, чтобы отличать его от «Сомхити»б – грузинской территории, непосредственно прилегающей к Армении (Н. Бердзенишвили, Сочиннния, т. I, на груз. яз.).


Примечания к книге «Жизнь царицы цариц Тамар» 

(1) В лето шесть тысяч шестьсот восемьдесят шестое, в короникон четыреста третий – здесь применены две системы (из трех используемих в Грузии) летоисчисления: «от сотворения мира» (5502 г. до н. э.) и от «781 года», т. е. от начала XIII цикла 532-летнего цикла (см. ниже). 

В Грузии хронология от сотворения мира, варьируясь, выражалась в числах лет: 5500, 5508, 5604 и др. В данном случае применяется 5502 г. до н. э. (К. Кекелидзе. Грузинская эра и эорталогисеский год. – Известия Института языка, истории и материальной культуры, т. V – VI. Тбилиси, 1940, на груз. яз.).

Короникон – год (от греч. «о хронос»). Одна из трех используемых в древней Грузии систем летоисчисления (I – от сотворения мира; II – от рождения Христа; III – короникон). Система эта основана на 532-летнем цикле – 28 лет умножается на лунный цикл – 19 лет; чередование дней недели, месяцев и лет через каждые 532 г. повторяется. В 780 г. закончился ХII цикл данного летоисчисления. Грузинские источники применяют эте систему дла обозначения XIII (начатого в 781 г.) и XIV (начатого в 1313 г.) циклов (см. К. Кекелидзе. Грузинская эра...).

(2) Царь Грузии Георгий III (1156–1184), сын Деметре I (1125–1155) и отец царицы Тамар.

(3) Спасалар – (от перс. «сипахсалар») – военачальник.

(4) Русудан – сестра царя Георгия III, тетка царицы Тамар. Супруга Гийас ад-Дина Сулейман-шаха Сельджукида, который правил Западным Ираном и Ираком в 1160–1161 гг. Овдовев, она вернулась на родину, принимала активное участие в политической жизни страны. С ее согласия решался вопрос о замужестве царицы Тамар. В возрасте 80-ти лет приняла монашеский постриг (примерно в 1210 г.) (см. Предисловие, с. 19-21).

(5) Человека... не неподходящего – подразумывается сын Суздальского великого князя Андрея Боголюбского (1110–1174) Юрий. Андрей Боголюбский был убит в 1174 г., Юрий же нашел убежище у половцев; от них он был привезен в Грузию и в 1185 г. женат на царице Тамар. Брак этот длился два с половины года. Тамар, разведясь с ним, выслала его в Византию. Юрий дважды (1191 и в 1193 гг.) пытался вернуть себе трон, но оба раза был разбит приверженцами царицы. Дальнейшая его судьба неизвестна. Наш историк не упоминает его имени, а называет просто «русским».

(6) Патриарх – глава грузинской церкви; изначально (с V в.) облекается, как это было в Армении и Сирии в сан католикоса (греч. «католикос» – всеобщий). С начала ХI в. католикос Грузии титулуется и патриархом – «католикос-патриарх», с прочным усвоением идеи, что он шестой, после пяти вселенских патриархов (И. Джавахишвили. История грузинского права, кн. II, вып. II, Тбилиси, 1929, с. 9–10; на груз. яз.).

(7) Дидебули – знатный феодал, обретший «дидеба» – «величие». «Дидеба» осмысляется как жалуемая царем феодалу должность и связанное с ней земельное владение, подкрепленное иммунитетным правом. Дидебулы стремятся превратить исходящее от «дидеба» должность и земельные владения в наследственную собственность.

(8) Спаспет – от перс. сепах (войско) и пат (глава) – военачальник.

(9) Эристави – букв. глава народа, resp. войска (впоследствии служит и фамильным названием) – чин царской администрации, правитель области.

(10) Библейское изречение – Иер. 51, 9.

(11) Фраза, построенная на основании библейского изречения: «А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем» (I кор. 7, 10).

(12) Давид – второй супруг царицы Тамар. По тексту нашего историка, Давид «был сыном осетинских царей». В «Истории и восхвалении венценосцев» о нем говорится следующее: «Во дворце царицы Русудан был витязь из сынов Ефрема, то есть, оссов, мужей могущественных и сильных в боях» (История и восхваление венценосцев, перевел К. С. Кекелидзе, Тбилиси, 1954, с. 46). В данном случае имеется в виду царевич из династии осетинских Багратионов, которые в отличии от грузинских Багратионов (Давидиды), назывались Ефремидами, т. е. потомками библейского Ефрема (К. Кекелидзе. Один момент грузинского политического мышления – Этюды по истории древнегрузинской литературы, I, Тбилиси, 1956, с. 12–318; на груз. яз.). А летописец времени Георгия Лаши указывает, что «Муж царицы Тамар Давид был царем Овсов, из рода Багратионов» (Картлис цховреба, I, 369).

Осетинские Багратионы происходят от сводного брата Баграта IV Димитрия, мать которого царица Алде была дочерью осеинского царя. В середине ХI в. сын этого Димитрия Давид сбежал в Осетию, на родину своей бабушки. Он и стал родоначальником осетинских Багратионов. Давид Сослан являлся его правнуком.

Давид Сослан воспитывался у царицы Русудан. Свадьба его с Тамар состоялась в 1188 г. и уже через год Давид «превзошел всех в умении метать стрелы, наездничать, упражняться на арене, плавать, в книжном учении и, как это видно сегодня..., во всем этом он превзошел всех...» (История и восхволение венценосцев, перевел К. Кекелидзе, с. 47).

Царь Давид скончался спустя три года после Басианского сражения в 1205 г. (В. Б. Силагадзе, Некоторые вопросы истории Грузии эпохи Руставели – В сборнике: Грузия в эпоху Руставели, Тбилиси, 1966, с. 302; Р. Кикнадзе, Очерки по источниковедению истории Грузии. Тбилиси, 1980, с. 146).

(13) Имеются в виду библейские бездетные, поздно родившие персонажи: Маной, жена которого была бесплодна; ей явился ангел «и сказал ей: вот ты неплодна и не рожаешь, но зачнешь и родишь сына» (Суд. 13, 3). Елисавета, жена священника Захарии, была бесплодна; ангел явился к Захарии «и сказал ему... услышана молитва твоя и жена твоя Елисавета родит тебе сына» (Лука. 1, 13); Анна, жена Елканы, долго не имела детей, но «посетил Господь Анну и зачала и родила еще трех сыновей и двух дочерей» (I Цар. 2, 21).


Примечания к книге «История и восхваление венценосцев» 

(1) Георгий III, отец Тамары (1156 – 1184 г.), Димитрий I, отец Георгия (1125 – 1156), отец Димитрия – Давид III Строитель (1089 – 1125). У Димитрия I, кроме Георгия, был еще другой сын, Давид IV, царствовавший в 1155 году несколько месяцев.

(2) Один из северокавказских владетелей того времени.

(3) Здесь в виду имеется святая Ирина, которая в язычестве, до крещения, называлась Пенелопиею.

(4) Богородицу.

(5) გაჭრა – удаление безумно влюбленных от людского общества и уединение их в пустынные, безлюдные места, где они общались лишь со зверями и дикими животными. 

6) См. примеч. 5.

(7) Андрей Боголюбский.

(8) Всеволод.

(9) Кипчаки – половцы.

(10) Этот Алексей, по мнению акад. Броссе (Histoir. de la Georg. 1, 41, not. 1), был сын Андроника Комнена; он доводился Тамаре родственником в шестой степени родства.

(11) Местность в Картли, между г. Гори и теперешним Сталиниром (т. е. Цхинвали – И. Х.). 

(12) Так назван муж Тамары Георгий потому, что по происхождению он сын русского великого князя, по положению же был царем Абхазов или грузин, как называли последних в Византии в то время.

(13) Кари – Карс.

(14) Бассиани – страна в верховиях Аракса, к северу от Эрзерума.

(15) Имеется в виду осада Константинополя скифами и аварами в 626 г.

(16) В виду имеются семь главных территориально-административных единиц, на которые делилась тогдашняя Грузия.

(17) Бывшая хварасанская царица, тетка (по отцу) Тамары и ее воспитательница.

(18) В виду имеется царевич из династии осетинских Багратионов, которые, в отличии от грузинских Багратионов (Давидидов), назывались Ефремидами, т. е. потомками библейского Ефрема (კ. კ ე კ ე ლ ი ძ ე, ერთი მომენტი ქართული პოლიტიკური აზროვნებისა კლასიკური ხანის ლიტერატურაში, თბილისის უნივერსიტეტის შრომები, 1942, XXV, 43–49).

(19) См предидущее примечание. Автор хочет сказать, что Давид, будучи Ефремидом, а не Давидидом, подобен был на происходившего из семени еврейского царя – пророка Давида, т. е. на Давидида.

(20) Город Эрзерум.

(21) Страны юго-западной Грузии.

(22) Крупнейший феодал, боровшийся против царя Баграта IV. 

(23) Самая крайняя северо-западная граница Грузии в Абхазии.

(24) Мегрелия.

(25) Нижняя Имеретия.

(26) Верхняя Имеретия.

(27) Таким образом, завербована была почти вся Западная Грузия.

(28) Собрана была вся восточная Грузия.

(29) Архиепископ Кутаисский.

(30) Теперешний Абастумани.


Примечание к книге «Столетняя летопись» 

(1) И. А. Джавахишвили считал, что активизации овсской зкспансии в Картли на рубеже XIII-XIV вв. способствовали частые отлучки Давида в ханскую ставку, а также ослабление Грузии в результате тяжёлых войн.


Подготовил публикацию Ираклий Хартишвили

Wednesday, April 11, 2018

Предисловия к книге и речь Валико Джугели в декабре 1918 г. с изложением пройденного пути Народной гвардией

(Ниже предложенный материал является выдежкой из книги председателя Главного штаба Народной гвардии Грузинской Демократической республики 1918-1921 гг. Владимира /Валико/ Джугели «Тяжёлый крест /записки народногвардейца/», Тифлис, 1920 г.; а сам текст книги целиком можно найти в интернете в материалах Национальной библиотеки Парламента Грузии)


П Р Е Д И С Л О В И Е

(Предисловие к книге, сделанное видным деятелем РСДРП /фракции меньшевиков/, а также министром иностранных дел Грузинской Демокрарической республики Евгением Петровичем Гегечкори)


«Тяжёлый Крест»!... Думается, что автор записок неправильно озаглавил мысли, чувства и переживания, зафиксированные в этих записках. Правда, через горнило тяжёлых испытаний пришлось Вл. Джугели и его соратникам пронести знамя нашей свободы и независимого существования нашей демократии; не мало терний и шипов было на их пути; слишком много ярких и тяжёлых, по количеству жертв, доказательств пришлось дать народной гвардии, прежде чем она завоевала всенародное признание и выросла в ту грозную силу, каковой она представляется в данный момент. Но зато, как почётна и велика задача, ей поставленная, и как блестяще она выполнена!

С чувством полного нравственного удовлетворения вожди народной гвардии могут обозреть обширное поле своей деятельности. Оно вспахано любящей рукой! Не упущена ни одна пядь без надлежащей и бережной обработки, и всходы получились великолепные! Не пришло ещё время писать историю нашей борьбы: мы продолжаем эту борьбу. Но одно и сейчас можем констатировать с несомненной очевидностью: если наша демократия осталась в стороне от той ужасной гражданской войны, в огне которой погибли и погибают все культурные ценности России, если в результате Великой Российской Революции демократия Грузии отстояла свои боевые позиции, если в процессе борьбы, наряду с разрушительной стихией создавались и крепли новые демократические организации, эти аванпосты для дальнейшей борьбы за социализм, если идея социализма в пределах нашей республики не только не скомпрометирована, но на глазах у всех она практически выявляет созидательные творческие силы, заставляя умолкать клеветы представителей буржуазного мира, – во всём этом огромная доля заслуги принадлежит, конечно, народной гвардии и её вождям!

Есть в работе и организации народной гвардии один особенный момент, который мне бы хотелось подчеркнуть. Во всех революциях элемент преторианства играл большую роль. Красная армия в Советской России является наиболее ярким к тому доказательством. Но даже самые придирчивые критики народной гвардии не могут отметить в ней этот элемент! 

Триумфально шествуя от победы к победе, шаг за шагом завоёвывая горячие симпатии к себе в рядах революционной демократии Грузии, народная гвардия оставалась неизменно верной строгим началам демократизма. Она как была, так и осталась тем скромным, по своим претензиям, фактором нашей политической жизни, который безграничное служение интересам народа возвёл в основной, незыблемый принцип своего существования. А сколько было в прошлом на этот счёт страхов, сомнений, а подчас и обидных заподазриваний?! И не только со стороны тех, кто занял по отношению к народной гвардии с самого начала враждебную позицию. И соблазн был велик! Но руководители народной гвардии и тут одержали блестящую победу. Победу, если хотите, более блестящую, чем на полях сражений, ибо она заключалась в том священном самоотречении, отсутствие которого создало раскол в рядах демократии России и ввергло её в пучину анархии.

«Тяжёлый Крест»!... Я понимаю, почему Валико говорит так. Это заглавие вполне отвечает тому настроению, которое доминирует в нём. Будучи безумно храбрым, десятки раз заглядывая в глаза смерти, он бросается в бой со всем пылом своего кипучаго темперамента. В моменты непосредственных столкновений он не знает колебаний. Но пусть никто не ищет в нём того специфическаго духа, какой свойственен профессиональным воякам. Для последних война, сражения и битвы это стихия, в которой они привыкают себя чувствовать, как в родной атмосфере. Они только и живут в такие моменты. Но тов. Валико чужд этому. Он берётся за меч лишь по необходимости, и когда уверен в правоте защищаемаго им дела. «Из Тифлиса передали печальную и жуткую весть: – Пишет он (стр. 77) – в Борчалинском уезде начались столкновения между армянами и грузинами. Это страшное известие меня глубоко печалит. Я не боюсь борьбы, но, ведь, это взаимная гибель!... Неужели будет война? Не хочется верить этому. Страшно поверить! Неужели два маленьких, несчастных, в страшных муках освободившихся народа сойдутся в смертельном бое и перережут друг другу горло?!» Страшное преступление совершилось. Разразилась война. Встал вопрос, быть или не быть нашей республике, и мы видим Валико Джугели, Алек. Дгебуадзе, Сандро Майсурадзе, Вл. Джибладзе и всю народную гвардию, как один человек, грудью ставших на защиту республики. И так всюду! За всё время существования гвардии! Автор этих строк должен засвидетельствовать, что более мирно настроенных деятелей, чем Валико Джугели, Александр Дгебуадзе и других деятелей гвардии он не знает в своей среде. Политика мирнаго разрешения спорных вопросов с соседями неизменно встречала в них самых ярых и энергичных сторонников. Но до грани, – когда затрагивались жизненные интересы трудящихся масс республики. Когда же противник бросал на чашу весов меч, наши борцы слетались на поля сражений, и враг получал достойный урок.

«А ведь, многие «безпочвенные интеллигенты» даже из числа товарищей – (к сожалению, есть и такие), пишет тов. Валико (стр. 75) – наверное, полагают, что к походной жизни меня влечёт авантюризм моей натуры».

Вряд ли найдётся, кто-бы думал так… Не авантюризм, а безграничная преданность интересам народа, вот что питает боевую мощь и глубокий моральный вес народной гвардии и ея вождей. Ещё не одно испытание лежит на нашем пути. Но мы можем с надеждой взирать на будущее, ибо знамя нашей свободы в весьма надёжных руках.

Е. Гегечкори 


Н А Р О Д Н А Я / Г В А Р Д И Я

Доклад в С. Р. Д. 11-го декабря 1918 г.


                                                      Валико Джугели
          (фото выложено в интернете грузинским историком Нико Угрелидзе)

Товарищи! Прежде всего я благодарю вас от имени главнаго штаба и всей нашей народной гвардии за те приветствия, которые вы теперь направили по моему адресу. Я знаю, товарищи, что эти приветствия, направленныя по моему адресу, направлены по существу ко всей нашей гвардии, и мне, как одному из деятелей народной гвардии, кажется, что наша демократическая народная гвардия, сыгравшая определённую роль в жизни нашей демократии и в жизни нашего молодого государства, может быть достойной этих приветствий. Я вспоминаю вместе с вами, товарищи, прошлый год… Именно в прошлом году в этот день тифлисский вооружённый пролетариат ступил на решительный шаг. От успеха или неуспеха этого шага зависела дальнейшая наша судьба. Этот шаг, в той обстановке и в тех условиях, был шагом решающим. От срыва этого шага могла сорваться вся наша революция в Закавказском масштабе! Но именно потому, что этот рискованный шаг, опиравшийся на горсточку вооружённаго пролетариата, по существу своему опирался на весь Тифлисский пролетариат и на сочувствие всей Закавказской организованной демократии, этот шаг не сорвался и он дал положительные результаты (речь идёт о занятии вооружёнными рабочими под руководством Валико Джугели арсенала вооружения русской армии в Тбилиси – И. Х.). Теперь наша организованная демократия имеет ту вооружённую силу, силу истинно демократическую, которая ни на минуту не выпускает из рук своего красного знамени и не выпустит его до последнего издыхания. Завтра Тифлисская демократия будет иметь возможность видеть свою вооружённую гвардию и, сравнивая завтрашния наши вооружённыя силы с теми силами, которыя выступили в прошлом году для занятия арсенала, нам приходится сказать, что успехи, достигнутые организованной народной гвардией, громадны.

На вооружение демократии с самаго начала Тифл. Совет Раб. Депут. обратил исключительное внимание, и главным образом, одна группа деятелей этого Совета – передовые рабочие г. Тифлиса! Но так как 1905 год и реакция 1906 и 1907 годов дали нам определённо отрицательные результаты в деле вооружения групп рабочих, когда эти вооружённые группы вырождались в группы экспроприаторов и анархистов, наши передовые тифлисские товарищи с большой осторожностью и с большой опаской относились к тенденции вооружения рабочих. Они боялись уроков прошлаго, которые доказывали отрицательность вооружения узких слоёв рабочего класса, и потому в первые дни революции, когда эта горсточка передовых рабочих Тифлиса и деятелей Совета заявила на заседании Совета о необходимости вооружения рабочих, – эта идея, встретив принципиальное сочувствие, практически не воплотилась в жизнь.

Но, по мере того, как с одной стороны побеждала революция, и с другой стороны, – на почве этой побеждающей революции, наростала новая контр-революционная сила, которая хотела сорганизоваться для того, чтобы нанести предательский удар революции в спину, идея вооружения рабочих получала всё большее распространение среди советских деятелей и находила почву среди широких масс тифлисскаго пролетариата (в совете рабочих и крестьянских депутатов в Закавказье ведущую роль играли грузинские меньшевики во главе с Ноем Жордания, и советская власть тогда в Грузии была имменно властью партии меньшевиков; а в масштабах всей России большинство в таких советах имела партия социалист-революционеров /эс-эр ов/; большевики же в России ложно себе присвоили имя советской власти, как об этом я читал у проф. Анатолия Смирнова в его курсе лекции «Истории России» – И. Х.). Я помню знаменательный день заседания Совета Рабочих Депутатов в тифлисской городской думе, когда товарищ Ал. Дгебуадзе предложил резолюцию о вооружении передовых рабочих и передового крестьянства и конфискации имущества контр-революционеров. Эта резолюция была принята почти единогласно и теоретически с этого дня можно считать начало вооружения демократии Тифлиса и организации красной гвардии Тифлиса. Но прошло слишком много времени, пока практически эта резолюция стала проводиться в жизнь. Что же касается источников вооружения, то того оружия, которое было необходимо, конечно, у нас не было. Арсенал ещё не находился в руках Тифлисскаго пролетариата. Арсенал находился в руках другой части демократии, в руказ Солдатскаго Совета Депутатов, и в то время Совет Солдатских Депутатов ещё не был объединён с Советом Рабочих и Крестьянских Депутатов. Солдатский Совет в то время вёл свою политику и не особенно доверял Совету Рабочих Депутатов.

Первое оружие мы получили из жандармского губернскаго управления. Когда в первые же дни революции Совет постановил арестовать всё жандармское управление, именно тогда мы раздобыли некоторое количество вооружения, и это оружие было свезено в караульный батальон. Этого оружие не хотели тогда передавать Совету Рабочих Депутатов, ибо, повторяю, боялись плачевных уроков прошлаго. Но когда Совет принял резолюцию о вооружении рабочих, этим оружием мы вооружили членов Совета, наших товарищей из среды рабочих. В это время в тифлисской советской группе образовалась маленькая горсточка товарищей, которая нашла свой первоначальный приют, в так называемой, милиционной комиссии, т.е. в комиссии для рекомендации милиционеров. Вот эта комиссия первоначально стала собирать всё конфискованное оружие. В дальнейшем эта комиссия объединяется с комиссией по охране порядка города Тифлиса и, с так называемой, комиссией общественной безопасности. Благодаря тому, что эти 3 комиссии объединились вместе, эта объединённая комиссия получила общее название Комиссии общественной безопасности. Именно в эту комиссию в первую очередь попали те товарищи, которые были не только сторонниками теоретического вооружения рабочих, но старались проводить и практически эту меру. Но повторяю, так как идея вооружения рабочих ещё не получила одобрения наших руководящих товарищей, этой маленькой группе, объединяющейся в Комиссии общественной безопасности, с трудом приходилось проводить организацию вооружения и очень трудно было достать достаточное количество вооружения. С большим трудом, с большими затруднениями этой комиссии, в которой, между прочим, работал и я, приходилось искать на всех перекрёстках вооружение. Я помню эти первые дни хлопотливаго и постояннаго искания оружия! Как только в комиссии получилось сведение, что в каком-нибудь месте находится один револьвер или одна винтовка, туда отправлялось несколько товарищей и с большим торжеством и триумфом приносилось в комиссию это оружие. Таким образом день ото дня, постепенно в наших руках накопилось оружие, но оружие это ещё не распределялось среди товарищей. Мы боялись отдавать его в чьи бы то ни было руки и, как скупые, сидели над этим оружием. Я помню долгие вечера, когда эта маленькая горсточка людей, собиралась в тёмной комнате во дворце и там любовалась тем оружием, которое с таким трудом приходилось собирать.Там чистилось старое оружие, старые патроны! Каждый патрон, каждая винтовка, бережно укладывались и подсчитывались. Так тянулось довольно долго. И несмотря на все старания, мы не смогли собрать более нескольких десятков револьверов и 150 разнаго оружия! Перед нами стал вопрос: – что нам делать в этим оружием, как его использовать? Мы решили раздать это оружие в надёжныя руки тифлисскаго пролетариата. Так как мы сами не решались на этот ответственный шаг, мы позвали несколько старых товарищей революционеров и долго обсуждали вопрос, как быть с этим оружием? Некоторые, наиболее опытные товарищи говорили, что этого оружия не нужно давать в руки рабочим, ибо оружие является величайшим соблазном, это оружие может увлечь эту горсточку вооружённых рабочих на совершенной нежелательный путь. Поэтому нам нужно учредить свой собственный арсенал, нужно иметь на учёте это оружие, точно также нужно иметь на учёте наших рабочих, которые в трудную минуту пойдут с оружием и в этот самый ответственный момент вооружить их. Но была и другая группа товарищей, которая говорила: если революции будет угрожать опасность, эта опасность придёт мгновенно, никого не спрашивая. Если мы, в этот самый миг величайшей опасности начнём искать свой арсенал и раздавать из арсенала это вооружение, конечно момент будет упущен и революция будет разбита. Поэтому эта группа наставала на том, чтобы раздать это оружие по рукам. В конце концов это собрание в тёмной дворцовой комнате, где присутствовал наш старый товарищ Сильвестр Джибладзе, не дало никаких результатов и мы не пришли ни к какому заключению. Но так как эта маленькая группа рабочих, работающая в Комиссии Общественной безопасности, всё же не хотела даром держать оружие и так как она имела надёжных товарищей среди рабочих, которые могли использовать это оружие, поэтому она на свой риск и страх решила раздать это оружие, и первую партию в количестве 40 винтовок различных систем, – русских, германских и турецких – отправили в Нахаловку. Это было 5 сентября 1917 г.! Это было нашим большим праздником, потому что, когда первую партию оружия отправили в Нахаловку, в самый надёжный рабочий район, товарищи, мы всё-таки боялись, что вступив на этот путь, не имея полнаго согласия и одобрения наший товарищей, что может оправдаться пророчество наших опытных товарищей, что эта раздача оружия может привести к такому же плачевному результату, как это было в прошлом, и вся ответственность за этот шаг тогда падёт на нас! Но всё таки мы решились на этот шаг, и впоследствии оказалось, что мы тогда были правы! Но, конечно, этих 40 винтовок и тех винтовок, которые мы раздобыли кустарным способом, было совершенно недостаточно для вооружения тифлисскаго пролетариата, и мы стали искать новых путей, более легальных и более широких для вооружения тифлисского пролетариата. Но, к сожалению, тогда мы нигде не могли найти этого вооружения. В это время к нам пришёл на помощь Центральный Исполнительный Комитет Зак. ж. д. В его складах оказалось до 300 старых берданок и винтовок; оружие это было передано нам, и мы продолжали распределять его по всем районам Тифлиса. Таким образом, составился первый кадр, так называемый, рабочей революционной вооружённой милиции. Опираясь на этот кадр, имея уже до 200 хорошо вооружённых рабочих, конечно, мы уже более уверенно чувствовали себя, как представители вооружённой демократии.

Мы стали действовать через Исполнительный Комитет и через наш Закавказский революционный центр. Товарищи, я припоминаю очень ответственное решение; именно: на одном из заседаний Тифл. Совета Рабочих Депутатов было постановлено одобрить план организации рабочей революционной милиции. Представителями Комиссии Общественной безопасности были избраны следующие лица: Владимир Джугели, Владимир Джибладзе, С. Птадзе, О. Шенгелия, Н. Кахиани, Александр Майсурадзе, Гахокия, Александр Дгебуадзе, З. Трапаидзе, Морозов, Корзюков. Таким образом, товарищи, в этом списке из 11 человек было 5 большевиков и один левый эс-эр. Когда составлялся такой список, мы его составляли, совершенно сознательно! Я знал, товарищи, что представители большевиков являются не только теоретическими сторонниками вооружения, но и практическими проводниками этой идеи. С другой стороны, я знал, что если будут только большевики руководить этим делом, они легко могут удариться в авантюризм. Поэтому мы, работавшие в этой комиссии, старались сочетать эти два элемента, которые могли друг друга нейтрализовать и дополнять – с одной стороны, умеренных меньшевиков, с осторожностью и опаской относившихся к вооружению, с другой стороны – крайних большевиков, которые могли удариться в авантюризм. Когда сочетались эти два начала и когда объединились в этой комиссии наши товарищи-рабочие, я должен сказать, что, у нас всё протекало очень гладко. Именно, те самые большевики, которые работали в нашей комиссии, которые до конца оставались большевиками – Корзюков и Трапаидзе, оказывали нам очень большие услуги, в особенности Трапаидзе. Даже в момент наибольшего разрыва с большевиками, когда большевики объявили войну, эти товарищи старались сглаживать острые углы и всячески избегать конфликтов…

Когда практически приходилось эту работу воплощать в жизнь, когда приходилось раздавать оружие на руки, конечно, мы не исходили совершенно из фракционных соображений, а всячески старались вооружить наиболее передовых рабочих, наиболее честных рабочих, которым был далёк и чужд всякий авантюризм. В частности, лично я, хотя был целиком на стороне большевиков, с большой опаской относился к вооружению большевиков, ибо тогда уже какое-то тайное чувство подсказывало мне, что если мы будем вооружать большевиков рабочих и эти вооружённые большевики рабочие будут преобладать, как вооружённая рабочая сила, мы легко можем стать на путь авантюризма, на путь гибели всей нашей революции. И в момент разрыва с большевиками, когда мы стали подсчитывать наши силы, оказалось, что из 400 – 500 вооружённых рабочих-большевиков оказалось только 100, и потому, что их было так мало, они не могли проявить никакой активности, они не могли создать того фермента, который окончательно взбудоражил бы и вывел на революционную арену тифл. большевитский гарнизон! Таким образом, эта комиссия в распоряжение которой было ассигновано первоначально 200 рублей и которой, в конце концов, всё же не дали автомобиля, эта комиссия работала по мере сил, и она создала ту рабочую гвардию, которую вы завтра будете наблюдать. Теперь, конечно, бюджет этой народной гвардии исчисляется не сотнями рублей, а многими десятками миллионов, и в распоряжении этой комиссии, т.е. Главнаго Штаба народной гвардии, находится достаточно количество автомобилей. Я сравниваю, товарищи, первые шаги в деле организации народной гвардии, вспоминаю я прошлый год, когда нам Исполнительный Комитет ассигновал 200 руб., и я припоминаю, что мы были страшно рады и очень счастливы в этот момент! Потом Тифл. городская управа отпустила в наше распоряжение 3000 руб. и мы думали, что счастливее нашей организации и богаче ея вы нигде не найдёте никакой другой революционной организации! Начав с этого малаго, по мере своих сил, комиссия сумела создать ту гвардию, которая с самаго начала отстаивала интересы демократии, здесь – в Закавказьи, и сумела преобороть анархию.

Получив из железнодорожных складов большое количество вооружения, мы всё же знали, что этого оружия слишком недостаточно. К тому же, это оружие и слишком устарело, с точки зрения современной техники. Поэтому, товарищи, мы обратились через Исполнительный Комитет в Краевой Совет Солд. Депутатов. И здесь очень большую услугу оказал нам тов. Евгений Петрович Гегечкори. Он пошёл навстречу нашему желанию и с его помощью мы получили наряд на 500 винтовок и 15 000 патронов. Мы разсчитывали получить 3-х-линейныя винтовки русскаго образца, но к сожалению, гг. генералы с ген. Лебединским во главе, которые всё ещё заседали в штабе, нам дали старыя винтовки швейцарского образца. Мы и их приняли с благодарностью! Когда мы явились за этими винтовками, артиллерийская команда, уже большевитски настроенная, не хотела нам выдать этих винтовок. Когда же мы привели к ним рабочих тифл. главных мастерских и когда тифл. рабочие сказали им, что они хотят вооружиться, эта команда согласилась выдать оружие. Получив и распределив эти 500 винтовок, мы окончательно стали на ноги и начали более смело говорить с нашими противниками, которых было не мало. Так как желающих вступить в народную гвардию оказалось больше и так как вооружения всё же не доставало, и многие рабочие отказывались брать устарелые винтовки «Ветерли», нам пришлось написать новый наряд на 2 000 винтовок. Когда наш наряд прошёл все инстанции, когда он получил утверждение и Исполн. Комит. и Краевого Центра, и штаба и когда мы с этим нарядом пошли в артиллерийскую комиссию, нам не дали этого вооружения. Нам сказали, – во-первых, вы вооружаете не всех рабочих, вы не хотитет вооружить большевиков, во-вторых, вооружите раньше нестроевыя команды тифлисского гарнизона, а потом вооружайте рабочих! Именно тогда большевики стали особенно усердно проповедовать среди Тифлисск. гарнизона, чтобы окончательно перевести его на свою сторону, необходимость вооружения нестроевых команд. Исполнительный Комитет всех нестроевых команд вынес резолюцию, чтобы их вооружили. Автомобильные команды и все прочие нестроевые команды вынесли резолюции с требованием вооружения! Когда нам артиллерийская команда резко и определённо отказала, мы сказали. «Если вы хотите борьбы, если вы бросаете нам вызов, мы не отказываемся от этого вызова и, знайте, мы силой возьмём это оружие»!...

Мы ушли оттуда и пришли в Комиссию Общественной безопасности. Тотчас же во все районы мы сообщили, чтобы немедленно они выставили свои вооружённыя силы и направили их во дворец. Когда со всех сторон подтянулись наши товарищи-рабочие и когда мы подсчитали все силы, которые должны были пойти на занятие арсенала, этих сил, к сожалению, оказалось слишком мало, – было всего 225 человек вооружённых, в то время, как Тифлисский гарнизон превышал 20 000 человек, и почти все эти 20 000 человек, были на стороне большевиков! Но так как возврата назад не было, ибо если бы мы даже не пошли на арсенал, большевики пошли бы на нас и взяли бы нас, нужно было взять арсенал, или погибнуть! Когда со всех сторон три малыя команды направились на арсенал, мы сразу поняли, что инициатива находится в наших руках, и потому мы можем и мы должны победить! Большевики от конт-рев. меньшевиков, конечно, такого решительнаго шага совершено не ожидали! Они растерялись и не могли мобилизовать всех своих сил и не могли сразу перейти в наступление. Мы ночью окружили со всех сторон арсенал. Тогда из всего Тифлисского гарнизона мы кое как могли набрать 30 солдат из 218 полка, несколько сот человек из груз. 1-го полка и с нами были юнкера второй юнкерской школы: – приблизительно нас было не более 500 человек. Но после полуночи эти 30 человек из 218 полка ушли от нас, солдаты перваго груз. полка с разсветом тоже ушли, точно также поступили юнкера! И остались только тифлисские рабочие, которых только что собрали и которые ещё не имели обмундирования! Я помню, как эти тифл. рабочие в холодную ночь стояли на своих постах. Они страшно продрогли и окоченели, но, ни один из них не покинул своего поста! Так мы стояли целую ночь, и когда разсвело, мы поняли, что победа на нашей стороне. Мы знали, что большевики не рискнут пойти на нас, ибо они уяснили себе, что они имеют дело не только с вооружённой силой, которая заняла арсенал, но и с теми рабочими, которые стояли за спиной вооружённых рабочих, и этим мы морально разбили большевиков! И когда мы разбили большевиков морально, конечно, в физическом нашем торжестве не могло быть никаких сомнений. Но одна группа большевиков всё же не хотела нам так легко уступить и эта группа с одним молодым вольно-определяющимся во главе, но одном грузовом автомобиле, захватив три пулемёта, направилась к нам в арсенал. Это было ночью. Здесь этот грузовой автомобиль, где было 3 совершенно готовых к бою пулемёта, которые могли бы быть в любой момент пущены в ход, был окружён нашими товарищами-рабочими, совместно с теми революционными интеллигентами, которые всё время были с нами, в частности с т. Ломтатидзе. Эти 3 пулемёта были захвачены нами! Это были те первые пулемёты, которые попали в руки народной гвардии, и эти пулемёты достались нам от большевиков!...

Когда эти пулемёты были взяты и когда с этими пулемётами были нами захвачены Николай Кузнецов и Коте Цинцадзе (Коте Цинцадзе после большевистской оккупации Грузии был назначен новыми властями председателем ГрузЧК, и грузинские социал-демократы называли тюрьму ЧК "отель-Коте"; потом на этом посту его сменил известный Л. П. Берия – И. Х.), большевики были окончательно деморализованы и стали посылать нам делегации и просили примирения. Когда, в конце концов, состоялось примирение, оно было на почве нашей победы, нашего торжества. После этого арсенал фактически перешёл в наши руки. 218 полк стал быстро ликвидироваться и тогда появилась страшная тяга солдат домой, и Тифл. большевистский гарнизон стал быстро таять. Через несколько дней после всего этого не осталось в Тифлисе ни одной крупной большевистской части.

Весть о взятии арсенала, где почти не было борьбы, где был убит только один солдат, эта весть о взятии арсенала быстро перенеслась на фронт и на фронте произвела большое впечатление. Взятие арсенала оберегло Тифлис от большевитских банд, дезорганизованных солдат, которые шли домой и имели желание завернуть в Тифлис, чтобы пошарить в нём. После вооружённаго выступления Тифл. пролетариата, они уже не имели никакого желания заворачивать в Тифлис, ибо знали, что встретят вооружённое противодействие рабочего пролетариата. Взятие арсенала окончательно оберегло Тифлис от разгрома. И после этого мы получили 2 000 винтовок! В это время ликвидировался 218 полк и в наше распоряжение поступило ещё 6 000 винтовок, и, таким образом в смысле вооружения мы были совершенно обезпечены.

Но мы знали, что этих винтовок совершенно недостаточно в современной войне, хотя бы и гражданской. Нам нужны были пушки, пулемёты, ибо опасность постепенно возрастала.

Я помню, товарищи, когда в первый раз в Бюро Исполнительного Комитета несколько наших товарищей очень робко поставили вопрос о приобретении наших собственных орудий, нашей собственной артиллерии, т. Ной Николаевич Жордания был не на шутку удивлён и он, улыбаясь, говорил нам: «На что вам пушки, что вы будете делать с пушками?» И теперь Н. Н. Жордания, я думаю, знает, на что нам нужны были эти пушки, как мы обращались с этими пушками и что мы этими пушками защищали (аплодисменты).

Таково, товарищи, было наше положение. Сами мы не доверяли своим собственным силам, сами мы не знали, что вооружение рабочих, вооружение революционной демократии может быть поставлено на прочную и широкую почву. Но именно в тот момент, когда мы ликвидировали солдатский российский большевизм, среди наших солдат большевизм получил распространение, и нашей народной гвардии, нашей вооружённой рабочей милиции, приходилось прилагать все усилия к тому, чтобы обезоружить эти большевитския банды. Начиная с пешаго Горийского полка, когда мы обезоружили охулиганившийся Горийский грузинский полк, до самаго последняго времени, нашей рабочей милиции, нашей красной и народной гвардии, почти ни разу не приходилось выпускать из своих рук своего оружия!

Здесь я перечислю вам те походы, в которых тифлисским вооружённым рабочим пришлось принять участие.

Прежде всего, товарищи, мы направились с нашим маленьким отрядом в Гори и обезоружили там, как я сказал, охулиганившийся Грузинский полк. Затем в Кутаиси обезоружили два полка, в Душети обезоружен был конный полк, который вступил на путь хулиганства, в Телаве – 8-й полк, в Садахло было целое сражение с татарскими бандами и, когда в момент сражения на эти татарския банды – войной пошли новые армянския банды, которые всё выжигали на своём пути, нам пришлось стать между двумя бандами и заявить армянам и татарам: «Если сейчас не примиритесь, если не прекратите эту ужасную, отвратительную борьбу между собой, мы направим своё оружие как против одних, так и против других». Таким образом, борьба и междоусобицы были прекращены с помощью вооружённых тифлисских рабочих.

Затем гвардия была направлена в Цхинвал. Вы, наверное, помните эти мрачные цхинвальские события, где были убиты дорогие наши товарищи Сандро Кецховели и Георгий Мачабели. В Цхинвалах около 2-х недель приходилось выдерживать борьбу с бандами, которые были спровоцированы большевиками. В этой борьбе мы потеряли несколько своих лучших товарищей.

После Цхинвала нам пришлось отправиться на самый тяжёлый и, быть может, самый постыдный фронт. Я имею в виду батумский фронт. Когда мы были в Цхинвалах и поспешно ликвидировали цхинвальские события, к нам из Тифлиса поступила телеграмма – в спешном порядке направиться в Батум! Но мы были далеко от железной дороги, и нельзя было так спешно мобилизоваться, чтобы вовремя поспеть в Батум. Наши части не успели подойти к Самтреди, когда мы узнали, что Батум уже пал! С этим моментом совпало возстание большевиков в Мингрелии и нам пришлось спешно броситься туда. Большевики доказывали несчастным крестьянам, что, собственно говоря, никакой войны нет, что турки не брали Батума, что меньшевики хотят завлечь крестьян в Батум, чтобы обезоружить их. Когда они узнали, что в Мингрелии собралась вооружённая группа крестьян в количестве 500 чел., которая направляется на защиту Батума, туда были посланы преступные агитаторы, вроде Шалвы Аскурава и Саши Гегечкори. Они говорили крестьянам: «Отправляйтесь в свои дома, выстраивайте свой фронт, не против турок, ибо таковых нет, а выстраивайте ваш фронт против меньшевиков». Вследствие этой агитации, вместо турецкого фронта мы поспешили в Мингрелию. Благодаря тому, что красная гвардия брала не только своим вооружением, но и своим моральным влиянием, нам быстро удалось ликвидировать мингрельскую анархию. Затем мы направились на батумский фронт и расположились вдоль реки Нотанеби. Но именно в тот самый момент, когда борьба разгоралась, мы получили известие о перемирии.

В это время новая преступная провокация получила распространеие в Сухумском округе. Те самые большевики, которые не хотели сражаться с турками, вооружились и собрали солдат для того, чтобы завоевать Сухум. Они взяли Сухум и разбили свой передовой пост на реке Кодор, чтобы переправиться через реку и разлить преступную волну провокации по всей Абхазии и Самурзакано и далее нанести удар в сердце революции – в самый Тифлис. Нам пришлось сняться с батумскаго фронта и направиться в сухумский поход. Вы знаете, что этот сухумский поход наша гвардия провела блестяще. Но мы не успели ликвидировать сухумских большевиков окончательно, ибо нас вызвали в Тифлис, которому угрожала большая опасность, – турки подошли на 60 вёрст к Тифлису! Как только мы приехали в Тифлис, мы сейчас же заняли позицию вокруг него. Тов. Ахметелов, который был тогда начальником обороны Тифлиса, может подтвердить вам, что вся тяжесть обороны Тифлиса лежала на тифлисских рабочих и на тех вооружённых крестьян, которых главный штаб народной гвардии вызвал из провинции. В тот самый момент, когда мы расположились вокруг Тифлиса и укрепляли свои позиции, турки вместе с татарами повели наступление и дошли до ст. Санаин. Именно в это время нам пришлось вести совместную борьбу с немцами, о которой здесь говорил тов. Бауер от имени немецких солдат.

Я помню эти дни, ибо я тогда был в этой экспедиции. Положение наше тогда было тяжёлое, ибо нас была маленькая горсточка. Было около 500 человек народной гвардии со своей артиллерией и около 300 солдат. Наши силы были ничтожны, в то время как окружающие нас татарския банды насчитывали тысячи. Говорили, что вместе с бандами есть регулярныя турецкия части. Мы подошли к р. Храм, за которой расположились татары и турки. Мы собрались перейти в наступление, хотя знали, что это очень рискованный и ответственный шаг, что наше наступление, несмотря на весь свой революционный энтузииазм, может легко разбиться, благодаря слабости наших сил. И вот тогда показались немецкие эшелоны. Увидев их, вместе с некоторой надеждой, мы почувствовали величайшую скорбь, – нам тогда не хотелось сражаться вместе с немецкими солдатами, тогда мы относились к ним, как к недругам. Но, вместе с тем, мы знали, что без этих немецких солдат придётся очень туго, и когда по выработанному плану немецким солдатам пришлось наступать через мост р. Храм вместе с нашими регулярными частями и когда народной гвардии нужно было самостоятельно наступать с праваго фланга, мы облегчённо вздохнули от сознания, что будем действовать самостоятельно и не будем находиться вместе с немецкими солдатами!

Конечно, это было тогда, товарищи! Теперь, когда произошла революция в Германии, когда народилась новая Германия, у нас другое отношение к ней. Но тогда была Германия Вильгельма, милитаристическая, страшная Германия, и тогда наша народная гвардия не хотела сражаться вместе с немецкими солдатами!

На р. Храм мы потеряли наиболее ценнаго, дорогого товарища Валико Шарашидзе, который являлся гордостью нашей артиллерии. Его потеря явилась величайшим ударом для нашего дела, главным образом, для нашей артиллерии.

Мы ещё не успели окончательно ликвидировать Борчалинскию экспедицию, как на нас стали наступать большевики со стороны Душета. Душетские повстанцы заняли весь Душетский уезд, разбили наши регулярные отряды около Натахтари и подошли к Мцхету. Положение было угрожающее. Я не знаю, многие ли верили тогда, что мы с честью выйдем из этого положения. Я тогда часто думал: – напрасно мы в этот труднейший момент нашей жизни ввели в правительство Н. Н. Жордания – в качестве главы нашего правительства. Но, быть может, именно благодаря тому, что во главе этого п-ства был вождь, которому мы до конца доверяли, наши ряды тесно сгрудились, и вы знаете, товарищи, что эта борьба дала положительные результаты. Мы в продолжении одного месяца совершенно ликвидировали душетския события. Несмотря на то, что Душетские повстанцы получали подкреплене со стороны Владикавказа и вооружением, и солдатами, и артиллерией, и пулемётами, – нам удалось окончательно и на голову разбить их. Я думаю, – это одна из наиболее славных, наиболее блестящих страниц истории нашей народной гвардии.

Но я говорю, пусть никто и, в первую очередь, наша народная гвардия, не думает, что она непобедима, как вооружённая сила. Мы разбивали не только благодаря тому, что мы были сильны оружием, а главным образом, благодаря тому, что морально мы считали своё дело правым! (Бурные аплодисменты). Когда мы подходили к крестьянам, спровоцированным большевиками, когда простые рабочие показывали им свои мозолистые руки и раскрывали свою рабочую душу, крестьяне сразу начинали узнавать своих друзей и недругов. В Душетском уезде некоторые мелкие дворянчики, увидав, что народная гвардия возстановила порядок, хотели воспользоваться положением и сказали крестьянам: «Вот пришла дворянская гвардия, вы должны платить все свои повинности, вы должны платить галу (т. е. оброк – И. Х.)». И бедные крестьяне, не понимая всего, стали платить: но когда об этом узнала народн. гвардия, она направилась к крестьянам и дворянам и заставила дворян вернуть немедленно этим крестьянам всё отнятое у них. И тогда крестьяне поняли, что гвардия не является наёмницей дворянства. Когда мы пришли в Ахалгоры, в этот центр анархии и большевизма, мы в первую очередь позвали купцов, произвели осмотр складов и когда увидели, что имеется запасы соли, в то время как у крестьян ея нет, и когда узнали, что у купцов есть избыток товаров, мы конфисковали эти товары и передали в крестьянский демократический кооператив. Это, быть может, был самый сильный, самый решительный удар по большевизму! Мы большевикиов разбили не только как вооружённая сила, но, главным образом, как сила моральная! Если народная гвардия утратит эту силу моральную, если народная гвардия превратится только в вооружённую часть, конечно, в этот самый момент, народная гвардия похоронит себя.

После душетской экспедиции нам пришлось отправиться на Сочинский фронт. Сочинский фронт был для нас наиболее приятным, ибо я должен сказать – несмотря на то, что мы всегда честно и решительно боролись с большевиками и разбивали их, каждый из нас – и из руководителей, и из простых гвардейцев – всегда чувствовал в душе своей некоторый разлад. Когда мы с оружием в руках шли против большевиков, в рядах которых были бывшие наши лучшие, задушевные товарищи, в рядах которых сражались некоторые передовые тифлисские рабочие, конечно, каждому из гвардейцев приходилось тяжело и они убивали в себе великую боль и великую печаль, но всё же шли на борьбу, ибо знали, что этим спасается народное дело и дело революции…

Товарищи! Когда мы направились на Сочинский фронт, против Алексеева, когда против наших окопов выстраивались Алексеевские добровольческие окопы, там, конечно, разладу и печали уже совершено не было места! Мы знали, что перед собой мы имеем совершенно неприкрашенных контр-революционеров, которые хотят вырвать с корнем революцию, и потому каждый народногвардеец чувствовал там себя гораздо легче, гораздо бодрее. Несмотря на то, что мы там стояли целых три месяца, народная гвардия на том фронте не скучала, ибо знала, что имеет перед собой злейшего противника. Очень часто народногвардейцы сами обращались к нам и говорили: «Зачем нам так долго стоять перед врагом, перейдём лучше в наступление и будем сражаться с контр-революционерами».

Товарищи, я здесь не упоминал совершенно о частичных походах, о тех походах, которые вынесла на своих плечах Тифлисская народная гвардия и особый отряд Исполн. Комит., находившийся в отряде ген. Мазниева по Черноморскому побережью, и о тех экспедициях, которые вела провинциальная народная гвардия, ибо этих экспедиций было слишком много и перечислить их, конечно, было бы слишком затруднительно. Я перечислил лишь основные походы.

Товарищи! Вы знаете, что у народной гвардии слишком много врагов. Все враги новаго строя и друзья стараго режима, конечно, хотели найти те пути, с помощью которых можно было бы дискредитировать народную гвардию! Прежде всего, они пустили слух, что народная гвардия является наёмницей дворян и богачей. Но практикой, своей кровью, исполнение своего долга, своим красным знаменем народная гвардия разбила эту преступную провокацию. Потом стали утверждать, что красная гвардия является врагом солдат. Здесь опять-таки своей работой и своей кровью народная гвардия завоевала дружбу и доверие солдат, и теперь можно смело утверждать, товарищи, что если бы своевременно мы не создали народной гвардии, у нас совершенно не было бы наших регулярных солдат.

Товарищи, мы являемся врагами постоянной армии лишь в определённое время и лишь в определённых условиях. Но, мы знаем, что наше настоящее положение может быть спасено не только народной гвардией, но и регулярной армией, и эта армия должна быть демократической. Посколько строится демократическая армия, во главе которой находится надёжный демократический командный состав, постолько наша народная гвардия будет всеми силами способствовать строительству и росту этой демократической армии.

Следовательно, товарищи, клевещут и преступно клевещут те, которые хотят посеять вражду между народной гвардией и регулярной демократической армией. Мы знаем, что наша цель одна – и армия и гвардия служит одной, и той же демократической республике! До тех пор, пока жива гвардия, пока она не выпустит из рук своих оружия, она вместе с регулярной армией будет отстаивать великие принципы демократии и интернационализма!

И именно в интернационализме наша наиболее крупная сила, сила моральная. И я лично, и все товарищи, которые работали в нашей гвардии, с величайшей любовью относились к интернационалу! И во всех наших походах вы можете видеть не только грузин-гвардейцев, но вместе с грузинами – армян, татар, русских, которые с одинаковым самопожертвованием боролись с врагами революции! Бывали такие случаи: когда приходилось бороться против татар, в передовых наших рядах против татар боролись наши народно-гвардейцы татары. Когда приходилось бороться против каких-нибудь элементов национальных, элементы той же национальности в нашей гвардии, без колебаний участвовали в бою. Таким образом, мы не знали в своей среде ни эллина, ни иудея. У нас была одна объединяющая идея, идея человеческая, одна рабочая демократическая, всечеловеческая цель! И вокруг этой цели, без различия национальностей, на почве интернационала, мы все объединялись! Это давало блестящие результаты.

Я верю, что в дальнейшем интернационализм в наших рядах не только не будет ослабевать, но он будет той основой, на которой будет расти наша демократическая революционная гвардия. (Бурные аплодисменты).


ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ


20-е декабря 1908 г. Петербург.

…Людей давит и угнетает окружающая обстановка реальности. Скучно-серая недотыкомка вечно юлит и скулит перед нами. Сцепление явлений, сцепление вещей, сцепление людей – всё это окутано мраком неизведанности, всё это враждебно озирается на человека. Мир сущий, мир реальный весь одухотворён большой тайной, чудом. И очень часто эта тайна жизни так некрасива, она так пригнетает «царя царей», так играет им и издевается, что человеку приходится стать спиной к реальности и искать новой жизни. И растерявшийся человек спешит заменить нераскрытую тайну жизни, чудо ея – тайной воображения, чудом мечты. Особенно резко и остро проявляется это искание новаго чуда, новой, потусторонней жизни в моменты общественного надрыва, в тяжёлые моменты общественно-экономических кризисов и увяданий. Когда социально-политический горизонт реальной жизни заволакивается безпросветной пеленой свинцовых туч, когда всё юное, яркое и живое или безпощадно побивается, или-же остаётся в жуткой неподвижности и оцепении, словом – когда действительность перестаёт улыбаться ясной и манящей улыбкой, – разочаровавшемуся человеку приходится создавать фикции, приходится отворачиваться от сущаго мира и творить для себя новый мир мечтаний и грёз…

С другой стороны, – когда господствующий класс, пройдя все этапы своего яркаго дня, склоняется к закату, когда он достиг последних вершин своего социального бытия, дальше которых уже некуда идти, – этот класс уже не ищет новых горизонтов и новаго восхождения. Он старается испить чашу жизни до дна! И потому старый лозунг отмирающей аристократии: «После меня хоть потоп!» – становится символом веры этого общественного класса. «Лови все сладости жизни, лови моменты упоений, служи только своему Богу, своему я!» – постоянно слышали мы из среды этого класса…

Но мы воспитывались на суровых принципах общественнаго долга, нас учили приносить себя в жертву общему благу, и наши учителя не раз обагряли святой своей кровью жестокие мечи палачей. И теперь предлагают нам отказаться от яркой, героической, кровью взращённой традиции долга! Нам говорят: «Не я должен, а я хочу». Да, это блестящий, яркий красивый принцип и он должен приводить к такой-же богатой, яркой жизни. Это наш принцип! Но мы говорим: я хочу свести небеса на землю, хочу завоевать рай на земле. Я хочу стать Богом жизни, хочу уничтожить господство человека над человеком, господство вещей над людьми. Я стремлюсь к полной жизни. И вдали я замечаю яркие лучи этого жизненнаго переполнения, я устремляюсь к этим лучам. Но меня связывают цепи, цепи общественной несправедливости, и я стараюсь разбить их. Зачем возноситься на небо, когда я живу уже здесь, на земле. Для меня мир существует постолько, посколько я приемлю его, обнимаю, вмещаю в себя. И вся задача моя по отношению к себе сводится к безпредельному расширению этой вместимости, этого познания. И я стараюсь раскрыть мир, проникаю во все тайники его и верным ударом своего опыта, убиваю чудо. В этом – жизнь! Но лично я очень слаб, изолированность – мой злейший враг, поэтому я пользуюсь чужой силой, чужим познанием, чужим опытом. Я вхожу, как часть, в социальную среду и вхожу только потому, что иначе невозможно жить, потому что я хочу служить себе. Моё индивидуальное поле зрения ограничено – я расширяю его коллективными знанием. Моя изолированная сила слаба – я умножаю её социальной мощью. Мой индивидуальный мир очень беден, и я обогащаю его великой суммой общественной жизни! Но я не хочу быть вампиром, который только пьёт кровь. Я стараюсь свои бедные дары приносить на алтарь восходящей общественности. Я обогащаюсь, чтобы обогатить других! Это вновь обогащает меня. В это «моя мораль»! Если наш век так боится слов «долг, должен, жертва», то я не стану употреблять их. Я просто говорю: не сознание долга, а лишь верная оценка и правильный учёт! Я служу себе, я часто воскуряю фимиам своей личности, но служа себе, я прежде всего служу обществу, ибо только в обществе кроется моя сила, моя красота, моя гордость. Только в обществе и через общество человек поистине станосится царём-царей!

Но к обществу я не подхожу как к чему-то мёртвому, неделимому. Своим анализом я стараюсь раскрыть его, познать. И в современном обществе я начинаю познавать все начала. Я вижу верхи и низы, я замечаю его внутреннюю борьбу! Я начинаю понимать стихийный анархизм современности. И из анархии я стараюсь создать гармонию, из необходимости хочу создать свободу. И я борюсь! И в этой борьбе я нахожу свою свободу, своё освобождённое «я»… И в этой борьбе за конечную свободу и последнюю гармонию я иду рука об руку с тем общественным классом, который стремится к максимуму жизни. И опрокидывая препятствия, разбивая их, я творю свободу человека. Свою собственную свободу!...


5-е января 1909 г. Петербург.

Настроение упорно-суровое, замкнуто-бодрое… Читал сегодня Карлейля. Он учит поклонению героям. Какое раболепие! Какое безкрылье и какая крылатая фразеология. Учит преклонению, учит поклонению, учит рабству, что хуже этого?! Нет, надо учить всех быть героями и надо творить условия для этого. И сколько ненависти во мне к современному извращённому индивидуализму, к аристократическому культу личности! Эти господа жиреют на падали. С ними безпощадная борьба! Да, безпощадная…

«Падающего толкни!», – учите – вы, сытые! – Возседая на толпе, питаясь ея кровью, вы презираете её. Как безконечно счастлив был бы я, если бы у этой толпы, у этих падающих – хватило сил, чтобы увлечь и вас и меня в своём падении! Да, с вами борьба, непримиримая борьба, господа «гипербореи»! Ведь мы ещё встретимся?! «И по вашим могилам мы будем шагать»! Пролог может начаться завтра…


3-е апреля 1909 г. Петербург. Ночь.

Если нельзя несчастных сделать счастливыми, то нельзя-ли счастливых сделать несчастными… Ведь это тоже равенство!...


9-е марта 1917 г. Тифлис.

Совершается великое, творится чудо. Сегодня состоялась грандиозная манифестация артиллеристов. Говорили речи, много речей. Я выступал два раза от имени Исполнительного Комитета. Трибуны нам заменяли орудия. Но во мне нет былого восторга: точно я не верю в победу, боюсь за неё. И как странно! Творится великое чудо, народ осуществляет свою вековую мечту, но народ не снимает траура, не наряжается в яркие цвета. Может, причина этого – мировая война… И нет бурнаго восторга, мало энтузиазма. Революция эта почти без песен, почти без крови, почти без борьбы. В этом её сила и её слабость. Вернее слабость.


22-е мая 1917 г. Тифлис. Утро.

Вчера на меня с ожесточением набросились товарищи-большевики. Я пришёл на их собрание. Их раздражала моя простота, мои вопросы. Я говорил: всякая тактика должна исходить из учёта реальных общественных сил. Присутствие многомиллионной вооружённой армии связывает нашу тактику, ибо нет полнаго доверия к так называемой революционной армии. Я плохо верю в солдатский большевизм. Нужно во что бы то ни стало ликвидировать войну, демобилизовать армию и вооружить пролетариат и передовое крестьянство. Народ сознательно должен взять в свои руки власть. И тогда мы заговорим не о национализации земли, а о национализации всей промышленности, т.е. о социализме…

Большевики с большим недоверием начинают относиться ко мне.


5-е ноября 1917 г. Тифлис.

Горе! Горе всем нам. В Петербурге происходят грандиозныя события, и я весь на их стороне. Но я решительно против местных большевиков, которые хотят раскола внутри нашей организованной революционной демократии! И вчера они раскололи её. Они ушли из Исполнительнаго Комитета. Это меня возмутило и я жестоко обрушился на большевиков, в частности на Николая Кузнецова. Начинается борьба. Тяжёлая страшная борьба. И мы вместе погибнем.

Гибнет демократия…


16 февраля 1918 г. Тифлис.

Был на «Снегурочке». Прощальный бенефис Сабанеевой. Я теперь редко, слишком редко бываю в театре. Времени нет. Я весь отбился от «культуры» и целиком ушёл в революционную военщину. Вспоминается старое: Петербург, сёстры, друзья! Как всё это далеко и близко вместе с тем. И как много времени, как много событий с тех пор! А мой любимый дневник молчит. Давно молчит. Теперь он должен вновь заговорить…

Я верю в свою звезду… Меня очень любят дети и собаки. Это хорошо!...


25 февраля 1918 г. Тифлис.

Вчера, вечером, вернулся из Телава. Вернулся физически и нравственно разбитый. Я тотчас-же бросился на кровать и только теперь встал. Сейчас я спокоен, почти спокоен. Оглядываюсь на пройденные события и успокаиваюсь. Позавчера в этот самый час я был в бою. Пули так и свистали. Мы обезоруживали 8-й грузинский полк. И сражение длилось около трёх часов. Это уже четвёртый грузинский полк обезоруживается Тифлисской Красной Гвардией. Боже! Как охулиганились эти несчастные солдаты.

В Телаве со мной были Датико и Шалва. Шалва и теперь там с маленьким отрядом. Присутствие друзей меня радует, ободряет…

В бою был убит наш славный, неустрашимый Жоржик Мирзоев и ранен старый рабочий Леван Ласарашвили. Леван с первых же дней с нами. И бедный, дорогой Жоржик тоже неотлучно был с нами…

Неужели нам и впредь придётся сталкиваться с охулиганившимися полками? Как тяжело всё это. Тяжело, ибо в них видишь заблудившихся друзей своих. А без крови не обходится. Я всё время избегал крови и это мне почти всегда удавалось. Но в Телаве уже не удалось. Это первые жертвы Красной Гвардии.

Лично я, участвуя во всех походах Тифлисской Красной Гвардии, ещё ни разу не стрелял во время боя из своего великолепнаго карабина. Не хочется мне убивать людей… Но вчера нам пришлось разстрелять трёх преступников. Это наш первый разстрел. Их разстреляли у Телавского вокзала, на глазах у всех. И они упали, как подкошенные. Другого выхода не было. Мы не могли найти! Чтобы убить идею самосуда, надо было разстрелять преступников. А преступников судила вся Гвардия и представители телавских революционных организаций… 

Спасая целое, приходится убивать часть! Оберегая многое, приходится отсекать малое! Оберегая общество, приходится иногда убивать личность! Я был сознательным сторонником разстрела, но самый факт разстрела произвёл на меня потрясающее впечатление: весь день я был совершенно разбит. Но теперь я вновь бодр. Я хочу быть твёрдым и решительным. Защищая интересы революции, я не буду знать колебаний.

Да здравствует Великая Российская революция и вечный покой всем жертвам ея!


28-е февраля 1918 г. Тифлис.

Печальная, хмурая годовщина Великой Российской революции. Сегодня мы вывели почти всю Красную Гвардию, и я был с ней. Говорили речи: Карл Чхеидзе, Исидор Рамишвили, Евгений Гегечкори, Войтинский, я и др. Настроение было бодрое, верующее. С песнями и знамёнами дефилировали по городу. И в заключение дня – печальная, трагическая новость: Эрзерум взят турками! Итак, новая война. Но мы ведь не хотели войны?! Ведь мы так мучительно и честно стремились к демократическому миру?! Но они нас хотят сделать рабами. Мы погибнем, но не будем рабами. И мы победим!


28-е февраля 1918 г. Тифлис.

Перечитываю старыя страницы моего дневника. Читаю письма далёких, далёких сестёр и друзей. Что с ними, где они? Так хочется видеть их, обнять…

«Сказка моя весенняя». Да, это была чарующая, несравненная сказка. Лучезарная, чистая, вершинная любовь! И как высоко мы умели взлетать!

«Горите, горите, Володя!» Писала мне Клавдия. «Горю, горю, со всех сторон горю». Быть может скоро догорю весь. А как хочется жить! Как люблю я светлую, ясную жизнь и как верю в неё! Ради нея я с восторгом сгорю… Я верующий и с верой умру! Если вспыхнет война, я весь уйду в неё. Я не переживу позора новаго порабощения, новаго унижения и уничтожения всей страны. Мы хотим быть счастливыми и гордыми.

Хотим и можем!


4-е марта 1918 г. Тифлис.

Эти дни у меня тяжёлое, траурное настроение. Эти дни мне хотелось одиноко плакать, чтобы никто не видел слёз моих. Эти дни я весь был разбит. Причина? Их было много. Наступление турок, полная дезорганизация национальных войсковых частей, тяжёлая рана дорогого Шалвы, разстрел 12-ти преступников в Вакэ, смерть беднаго, маленькаго Датико, хулиганизм большевиков, Сухумския события, неизвестность о судьбе родных! Вот все эти причины. Но теперь настроение проясняется: Шалва чувствует себя хорошо, разстрел 12-ти был одобрен всем Советом Рабочих Депутатов и наступление турок, кажется, будет остановлено… И как странно! Когда-то я был искренним другом турок, а теперь я их злейший враг. Времена изменились! Да, я всегда горячо любил и жалел дебную Турцию, которую рвали и терзали со всех сторон. Я ненавидел итальянцев за их Триполитанию, ненавидел Балканския государства за разгром Турции и помню, когда пришла весть о падении Адрианополя, я удалился на взморье и в великой тоске провёл там день. И весь день я ничего не ел. Я оставался туркофилом и за время мировой войны, ибо я знал, что разгром Турции равносилен гибели Востока. И потому стонала моя душа от турецких неудач. Но когда вспыхнула великая революция, когда мы выковали новые, возвышенные лозунги мира, когда Российская революция отреклась от всяких захватных целей войны, я стал пламенным патриотом Российской революции. И теперь душа моя безпомощно тоскую от внутренних и внешних неудач Российской революции. И я до конца, до последнего вздыхания, до последней капли крови буду охранять Российскую революцию… Ожидается грозная, ужасная война. И я с мольбою говорю: «Господи, если возможно, пусть минует нас чаша сия». Но если это невозможно, мы испьём чашу до дна и возродимся к новой, счастливой, светлой жизни! Через горнило величайших испытаний, через очистительный огонь тяжёлых жертв, окрепнет великий дух освобождённой демократии и умножатся, сомкнутся ряды ея.


30-е марта 1918 г. Тифлис.

Чаша испытаний, величайших несчастий не миновала нас! Возгорелась новая, ужасная война. Война с Турцией! Сегодня на вокзале я видел целые толпы беженцев. Завтра я с товарищами выезжаем на Батумский фронт.


                      Валико Джугели с начальником отряда бронепоездов
                       Народной гвардии Владимиром (Валодиа) Гогуадзе

Мы только вчера приехали из Цхинвал. Выехали мы туда вместе со славной нашей гвардией 19-го марта. Прямо из Садахло. В Садахло мы сражались с татарами. С тех пор мы в непрерывных боях. Мы кое-как ликвидировали печальную, тяжёлую Цхинвальскую трагедию. Мы торопились в Батум. Позавчера я сам выехал вместе с Андро Чиаберовым и Георгием Гаглоевым на народный митинг и там на митинге я записал следующее: «28-го марта. Мсхлеби. «Мало прожито, много пережито». С 20-го я всё время нахожусь на военном положении. Участвовал во многих битвах и, несмотря на «победы», мне всё время было тяжело. Грустен я и теперь. Происходит грустнейшая и гнуснейшая трагедия. Воюем с спровоцированным, с обманутым, с несчастным крестьянством, руководимым бывшими стражниками и хулиганствующими интеллигентами. Вандея?! Нет, более сложное, печальное и худшее! Сейчас мы на сходе осетинских обществ около Джава. Бедные, обманутые крестьяне! Как я люблю их и как мне их жаль. «Любя убить». Но быть может больше не придётся убивать?! Кажется нам всё это удастся ликвидировать мирно. Скорее же! Нас уже зовут в Батум. Там ждут нас более серьёзныя, кровавыя и тяжёлыя события. Я спешу туда и верю».

Да, мы ликвидировали Цхинвальские события, и народ понял нас. Теперь мы спешим на выручку Батума. И мы всего себя отдадим на пламенеющий алтарь свободы и отечества. А наши националисты нас обвиняли в нелюбви к родине. Особенно во мне они отрицали эту любовь! Но мы всегда были большими патриотами своей маленькой отчизны! Я любил и люблю Грузию пламенно, нежно, свято. Как жених свою возлюбленную! Но об этой любви я не кричал на всех перекрёстках. Теперь мы и жизнью и смертью докажем эту любовь…

Я вновь верю. Верю ещё глубже, ярче в наше торжество, в наше светлое, свободное будущее.

Я верю в звезду!...

Текст подготовил Ираклий Хартишвили