(Саргис Несторович Какабадзе /1886–1967/ является видным грузинским историком и филологом прошлого столетия. Его книга «Крцанисская битва» была издана после смерти самого автора, только в 1991 г. Ниже предлагаем резюме к книге на русском языке, написанное самим автором)
КРЦАНИССКАЯ БИТВА
Р е з ю м е
11 сентября 1795 года на южных подступах древнего Тбилиси разразилась одна из кровопролитнейших битв в многовековой истории Грузии. Трагические последствия Крцанисской битвы сыграли роковую роль в жизни грузинской государственности, ускорив ее вхождение в состав Российской империи.
Неблагоприятные внешнеполитические условия, вызванные в первую очередь усилением в Передней Азии, особенно в XVI веке, Сефевидской Персии и Османской Турции, привели Грузию к политическому и хозяйственному упадку. Она вновь распалась на ряд царств – Карталинское, Кахетинское и Имеретинское, княжества Мегрельское, Гурийское, Абхазское и Сванетское, а южная ее часть, так называемая Месхети, оказалась порабощенной Турцией.
Таково было общее положение, когда в Персии постепенно стал усиливаться Ага-Магомед-хан Каджар – глава тюркского племени, который с 1785 г. уже владел Тегераном и по подчинении себе большей части Ирана в 1791 г. прибыл в Азербайджан – Тавриз, приступив к переговорам с Ираклием II об установлении дружеских отношений.
Грузинским кругам предстояло разрешить вопрос о своих взаимоотношениях с новым персидским властелином, первенствующая роль которого в Персии не подлежала сомнению. Ясно было, что Персия потребовала бы от Грузии разрыва сношений с Россией и восстановления между Ираном и Вост. Грузией прежних, более чем вассальских взаимоотношений. По заключенному же в 1783 г. трактату с Россией Грузия сохраняла почти все свои государственные права и было для нее вовсе невыгодно оказаться в прежней весьма тягостной зависимости от Персии. Тем не менее Соломон Лионидзе и др, грузины не надеялись на эффективную помощь от России даже в рамках трактата 1783 г., настаивали на переговорах с персидским правительством. Трактат же 1783 г. предоставлял Грузии, по сравнению с прежней зависимостью от Персии, слишком большие преимущества, да и независимо от этого устремления к России, в силу единоверия и общности культур, были слишком сильны. Поэтому русофильская партия одержала при дворе окончательную победу. Было твердо решено остаться на платформе верности России и оказать сопротивление домогательствам Персии в случае, если Ага-Магомед-хан решился бы применить силу против Картл-Кахети. Ираклий тотчас же уведомил о положении дел петербургский двор и просил прислать обусловленные трактатом два батальона войск. Но из этого ничего не вышло. Командующий Кавказской линией ген. Гудович написал в Петербург, что посылка войска в Грузии не признается желательной (здесь у автора неточность: в основном тексте его книги читаем, что, наоборот, из Петербурга писали генералу Гудовичу о нежелательности посылки в то время в Грузию российских войск – И. Х.).
Персидский властелин окончательно упрочил свою власть над значительной территорией Ирана, сделавшись к началу 1795 г. фактическим повелителем всей Персии. Картл-Кахетское правительство со своей стороны принимало все меры для защиты страны от возможного нападения персов и постоянно через своего посланника в Петербурге Гарсевана Чавчавадзе напоминало о грозившей опасности, прося прислать войско. В начале 1795 г. грузинский посланник еще раз обратил внимание российского двора на положение в Грузии, ходатайствуя об отправлении на помощь Грузии шести или пяти полков с той артиллерией, которая во время заключения трактата была обещана в подарок царю Ираклию и половина которой до сих пор не была отправлена по назначению. Из этого ходатайства также ничего не вышло.
Ага-Магомед-хан между тем устроил свои дела в Персии и, собрав до 40 тыс. человек, двинулся на Грузию.
Ожидая нападения Ага-Магомед-хана, Ираклий держался тактики активной обороны, предполагая поэтому недопустимость продвижения персидского войска севернее Гогчайского озера (ныне оз. Севан в Армении – И. Х.), а также по направлению к Ганджинскому ханству, тем более что Джеват-хан ганджинский вел себя по отношению к Грузии вполне лояльно.
Между тем с 40-тыс. войском Ага-Магомед-хан переправился через Аракс и двинулся против карабахского Ибрагим-хана. Ибрагим-хан просил помощи у Ираклия, который послал ему вспомогательный отряд. По вступлении в Карабах Ага-Магомед-хан обложил крепость Шушу, которая же, однако, оказалась настолько укрепленной, что персы, потеряв там много времени, так и не смогли ее взять.
Ага-Магомед-хан со своим войском засел в Карабахе на целых два месяца. Отсюда он возобновил переговоры с Ираклием и, по свидетельству царевича Баграта, предложил ему отложиться от России и взамен признания своей зависимости от Персии получить начальствование над закавказскими ханствами, включая Карабах, Шекинское ханство и Ширван, за исключением Бакинского и Талышинского ханств, т. е. прибрежной части Каспийского моря. Ираклий колебался, так как предложение было слишком выгодным, но под конец он не доверился Ага-Магомед-хану и отказался вести дальнейшие переговоры. После этого, оставив сильный отряд в Карабахе, Ага-Магомед-хан двинулся в Ганджу.
Ираклий спешно вызвал войска из Картл-Кахети, а сам вместе с Соломоном II, царем Имерети, с войском в 5 тыс. человек отправился в Казах навстречу Ага-Магомед-хану. В этом войске, очевидно, для приободрения войска находился католикос Антоний II. В Кизики (северо-восточная область Кахетии – И. Х.) было набрано 2 тыс. человек во главе с известным военачальником кн. Ревазом Андроникашвили, который был оскорблен по поводу освобождения от кизикского моуравства и назначения на эту должность кн. Захария Андроникашвили, зятя Ираклия II и отчима Соломона II. Но в решительный момент для страны вместо бездарного моурава Захария начальником кизикийского войска назначили Реваза Андроникашвили. Он переправил свой отряд около Акстафы через Куру и вступил в Казах. По распоряжению Ираклия казахские кочевники, составляющие большинство населения, были сняты со своим войском и эвакуированы внутрь царства. Здесь Реваз Андроникашвили напал на них и перегнал их скот в Кизикию, разделив его между своими воинами. Подобная недисциплинированность, указывающая на внутренний развал в царстве, не сулила ничего хорошего. Расстроенный этим Ираклий не решился сразиться в Казахе с главными силами Персов и отправился обратно в Тбилиси.
Весть об эвакуации кочевых татар разгневала Ага-Магомед-хана, находившегося в это время в Гандже, и с огромным войском, в состав которого входили войска ганджинского хана мелик Меджнумы, а также, грузин-мусульман из Персии, прямо двинулся на Тбилиси (здесь тоже неточность: ганджинский Джеват-хан, который примкнул к Ага-Магомед-хану, имел в своем войске и отряд карабахского мелика Меджнума, состоящий, естественно из армян, подданных мелика – И. Х.). В Казахе, в Акстафе, Ага-Магомед-хан оставил часть обоза и войска, а сам с 20-тыс. армией и несколькими пушками продолжил путь по направлению к Тбилиси.
Осторожно и медленно пробирался он к Яглудже и Соганлугу (деревня в 6 километрах к югу от тогдашнего города Тбилиси – И. Х.). Часть его войска, по совету карабахского мелика Меджнума, вернулась обратно в обход Кумысского озера к Хатис-Телети и Шавнабада в тыл теснины Каркуты Соганлуга. Вследствие этой перегруппировки персы с опозданием прибыли на Шавнабадскую гору (название «Шавнабада» по грузински означает «с черной буркой» – И. Х.).
В это время в Тбилиси было сосредоточено 3-тыс. грузинское войско. Этого было вполне достаточно для отражения Ага-Магомед-хана, так как у грузин была артиллерия и в тылу еще тбилисская крепость, снабженная 16-тью пушками. Но царица Дареджан, встревоженная приближением неприятеля, потребовала эвакуации, и Ираклий дал на это свое согласие, совершив тем самым роковую ошибку. В ночь на 8 сентября царица вместе с католикосом Антонием, царевичем Юлоном в сопровождении нескольких знатных лиц, прислуги и стражи отправилась в путь. Отъезд царского двора произошел столь внезапно, что не успели вывести царскую казну, забыли даже о царской короне. Город охватила паника. Рано утром большое количество народа покинули город и устремились на север. Шел дождь, который (и до этого) продолжался несколько дней. Объятый страхом народ в ужасающей грязи быстро шел вперед. Для сопровождения семейств знатных лиц было выделено несколько воинских отрядов, ввиду чего паника охватила и армию. Многие дезертировали. Остались 300 арагвинцев, небольшое количество карталинцев и 600 человек из внешней Кахети под начальством Захария Андроникашвили и личная охрана царя. Имеретин было 2 тыс. человек. Спешно был составлен отряд тбилисцев, так наз. городских лотов, слово лут (лот) обозначало бездомного человека, каковыми были из тбилисских жителей любители веселого времяпрепровождения и вместе с тем известные своей бесшабашностью: в ХIХ в. слово лоти в грузинском применялось уже в значении пьяницы. Местом пребывания этих лотов было пригородное селение Кукия.
Тбилиси состоял из трех частей: 1) крепостная часть от Татарского майдана до церкви Петхаина, 2) нагорная часть от Петхаина севернее до крепостной стены и 3) дворцовая и княжеская часть от Сионского собора до р. Куры к северу до крепостной стены. Все это пространство было, кроме берега р. Куры, окружено стеной, которая в северной части поднималась в гору до башни шах-Тахты. Высота крепостной стены была 3–4 сажени, а толщина 1–2 адла, а в некоторых местах и того меньше. К югу вдоль р. Куры к городу примыкали сейдабадские сады, выше которых был населенный околодок Харпухи. На другом берегу Куры был Авлабар с Метехской крепостью. Из пригородов наиболее значительным был Гарет-убани (Внешний участок /квартал/ - по грузински – И. Х.) – от крепостной ограды до Кашветской церкви, после чего тянулись пахотные земли. Пригородная часть Сололаки была занята фруктовыми садами и огородами (названия: Каркута, Соганлуг, Авлабар, Сейдабад, Харпух и др. – не грузинского, а турецко-персидского происхождения – И. Х.).
Тбилиси отовсюду был труднодоступен. Поэтому более целесообразным надо было считать обороняться в самой крепости в ожидании подхода новых сил из Картл-Кахети. Однако Ираклий и его советники не пошли на это, считая, очевидно, малочисленное и недисциплинированное войско мало надежным для защиты линии городских стен и берега Куры протяженностью в 3 километра. Поэтому было решено дать персам отпор у подступов к Тбилиси, в районе Соганлуг, а затем Крцаниси, тем более, что можно было ожидать прибытия вспомогательных войск. Действительно, наследник Георгий прислал войско из Кизики, когда город находился уже в руках персов, так что оно должно было вернуться обратно. Из других частей вост. Грузии также ожидались войска, напр., шли хевсури и т. д. Но пока что Ираклий должен был обороняться теми силами, которые были у него налицо: 1000 имеретин были поставлены при входе с юга в город. Сам же Ираклий вместе со своим внуком Соломоном и остальным войском стал у Крцанисских садов. Передовая позиция грузин находилась в Каркуте Соганлуге, при начале теснины вдоль Куры, в 6 километрах к югу от тогдашнего города.
Ага-Магомед-хан подошел к Соганлугу тогда, когда посланный им в обход через Хатис-Телети и Шавнабада отряд был еще в пути (хати означает по грузински – образ, икона; наверно село Телети принадлежало церкви – И. Х.). Но так как время было дорого, тем более что не было фуража для лошадей, Ага-Магомед-хан тотчас же атаковал позицию грузин. Однако все атаки персов были с успехом отражены. Каркутская Соганлугская теснина представляла узкий проход между горой и находившейся в половодье Курой и поэтому персы не имели возможности развернуть там свои силы. Ага-Магомед-хан решил переплыть р. Куру с целью обойти соганлугскую позицию грузин. Он первый пустил своего коня в Куру. За ним последовали 3 тыс. всадников.
При виде этого грузины вынуждены были очистить соганлугскую позицию. Персы не имели возможности преследовать грузин, так как по берегу Куры в данном месте шла узкая тропа, перейти обратно реку было рискованно. Тогда находившиеся при его войске грузины-мусульмане из Персии указали ему брод, и персидский отряд на 4 километра выше указанной позиции перешел обратно на правый берег реки. Тем не менее во время этого перехода реки туда и обратно у персов утонули 300 всадников.
Между тем грузинское войско по-прежнему стояло у крцанисских садов во главе с царями Ираклием и Соломоном. До наступления сумерок Ираклий ждал появления персидского войска со стороны Соганлуг, но этого не случилось. Ночью грузинское войско вернулось обратно в город. На крцанисском поле остался лишь царевич Вахтанг со своими арагвинцами и артиллерией.
Утром 10 сентября у крцанисских садов грузинское войско было дислоцировано под предводительством имеретинского сахлтухуцеса Зураба Церетели и трех восточно-грузинских сардаров – Отара Амилахвари, Ивана Багратион-Мухранского и Захария Андроникашвили (сахлтучуцеси дословно означает старейшина дома, а при царском дворе эта должность равнялась, как я могу судить, должности премьер-министра – И. Х.). Со стороны соганлугской теснины начали поступать передовые персидские части как только появился на Шавнабадской горе посланный в обход персидский отряд. Ираклий находился выше к горе и оттуда руководил действиями грузин, которые успешно атаковали персов и нанесли им большой урон. Наступила ночь, и сражение прекратилось.
Ночью военный совет грузин решил расположить свои силы следующим образом: в качестве передового отряда на Кранисском поле было выдвинуто 2,5 тыс. человек во главе с Ираклием. Царь Соломон с тысячью имеретин находился при входе в город у банных ворот, а на Фаворской горе путь к тбилисской крепости защищал царевич Давид с 400 человек и четырьмя пушками. Ираклий предполагал, в случае нового наступления Ага-Магомед-хана, отступить и укрериться в городе. Ага-Магомед-хан, будучи напуган результатами первого дня сражения, собирался уже сняться и вернуться обратно. Авторитет Ираклия, ученика знаменитого Надыр-шаха, также наводил страх на командование. Однако, накануне, при помощи некоторых тбилисских мусульман из города смог уйти и перейти в персидский лагерь находившийся там под арестом персидский посланник, который убедил Ага-Магомед-хана в немногочисленности армии Ираклия. Поэтому утром 11 сентября Ага-Магомед-хан изменил свое решение и выслал сильный отряд в обход Тбилиси. Как видно, отряд этот должен был выйти в Верийское ущелье и помешать подходу грузинских вспомогательных сил. Сам же Ага-Магомед-хан с главными своими силами перешел в наступление.
На Крцанисском поле было прорыто три ряда окопов. 77-летний Ираклий, находившийся на возвыщенности, сам руководил сражением. Вскоре на Крцанисском поле развернулся бой и Ираклий вместе со своим отрядом включился в него. В это время царевич Вахтанг и Зураб Церетели, имея каждый по тысяче человек, с обоих флангов выступили из окопов и напали на персов. Однако, по свидетельству одного из персидских военачальников, армянина по происхождению, оставившего интересные воспоминания об этом сражении, данное выступление грузин было преждевременным, так как из-за теснин успела выдвинуться лишь малая часть персидского войска. В этом передовом отряде находился сам Ага-Магомед-хан, у которого выстрелом из орудия убило лошадь. Он пересел на другого коня и приказал оставшейся позади части войска быстрым шагом двинуться вперед. Вскоре после этого сражение развернулось вовсю. Вышедшие из окопов грузины не смогли устоять перед многочисленностью персов и отступили ко второму ряду окопов. Несмотря на натиск персов, отход этот был совершен в военном порядке. Сражение продолжалось. Малочисленные отряды грузин несколько раз переходили против персов в контратаку. Они сражались столь самоотверженно, что вызывали удивление Ага-Магомед-хана. Однако у персов было много резервов, которые были пущены в ход, и грузины вынуждены были перейти, опять-таки в полном порядке, в третий ряд окопов. Как видно из сравнения разных данных, в процессе этих боев какую-то роковую роль сыграл отряд кукийских лотов, бегство которых внесло беспорядок в грузинские ряды. Тбилисский мелик Дарчия Бебуташвили писал затем одному Корганашвили: «Все богатство нашего государя и наше собственное мы потеряли по причине этих лотов».
Находившиеся в третьем ряду окопов грузины держались в течение одного часа. Отдельные отряды уже отступали в беспорядке. Сардары просили Ираклия очистить окопы и отойти назад, но он не слушался их. В это время к городской стене стали спускаться персы. Как оказалось, предназначенные для обхода Тбилиси в сторону Верийского ущелья персидский отряд, вследствие тумана, потерял дорогу и вместо того чтобы выйти в сел. Окрокана (Золотое поле, Золотая жатва – по грузински – И. Х.), подошел к Харпуху и к Тбилисской цитадели. Царь Соломон в окружении небольшого отряда не двигался. Ираклий по настойчивому требованию окружавших его лиц оставил окопы и направился к городу. Оставшиеся в окопах 300 арагвинцев задерживали главные персидские силы, чтобы дать возможность Ираклию вместе с сопровождавшими его лицами уйти с поля сражения. В неравном бою они геройски погибали.
Когда Ираклий направился к городу, в это время крупный персидский отряд уже подошел к цитадели и старался захватить крепостную артиллерию. Ираклию грозила опасность быть захваченным в плен или быть убитым, но в это время царевич Иоанн, Давид Мачабели, Джандиер Джандиерашвили и другие с отборными всадниками врезались в гущу персов и спасли Ираклия. Ввиду своего безвыходного положения Ираклий в сопровождении: царевичей Вахтанга и Иоанна, сардара Ивана Мухранского и всего 300 воинов грузин и татар, большая часть которых была ранена, перешел авлабарский мост и направился к Сагурамо, а оттуда в Мтиулети, в верховьях Арагви. Из оставшегося войска часть погибла, однако большая часть успела спастись бегством. Отступлению Ираклия и его воинам помогала артиллерия, которая с Авлабара и из цитадели наносила персам большой урон. Начальники крепостной артиллерии майоры Гурамишвили и Гавриил Арешишвили были убиты (Мухрани – село и область в Карли, имение князей Багратион-Мухранских, Саграмо – имение князей Гурамигвили, Самачабло – имение князей Мачабели, мта означает гору, а Мтиулети – Горная область, раньше принадлежала Арагвским эриставам, а к этому времени – царевичу Вахтангу, сыну Ираклия II и одному из главных героев Крцанисского сражения, Арагви – река в Мтиулени, вливающаяся в р. Мтквари /Кура/ – И. Х.).
Гор. Тбилиси был занят персами. В течение восьми дней персы грабили город, истребляли его жителей. Персидское войско расположилось в Соганлуге. Сам Ага-Магомед-хан остановился во дворце Ираклия, который перед уходом персов был полностью разграблен и разрушен.
Ага-Магомед-хан предложил Ираклию заключить мир и потребовал подчинить Картл-Кахети персидскому шаху и выдать одного царевича в качестве заложника. По совету Соломона Леонидзе Ираклий согласился на эти условия и отрпавил для переговоров с ханом суфраджа, стольника, Кайхосро Авалишвили 18 сент. Но встреча не состоялась, так как Ага-Магомед-хан по прибытии Авалишвили на другой же день снялся вместе со своим войском и быстрым маршем направился к Мугани (Муганская степь – И. Х.). Оказалось, что в персидском лагере было получено ложное сведение о якобы собиравшихся больших силах в Картл-Кахети и о восстании в вост. Персии брата Ага-Магомед-хана. Через несколько месяцев подобное восстание действительно имело место, но тогда сообщение это было неверным. Перед своим отступлением Ага-Магомед-хан приказал разрушить до основания царский дворец, арсенал, пороховой завод и другие предприятия и распорядился сжечь весь город. Спаслось от пожара лишь небольшое число домов. Разрушались городские укрепления, городские стены и башни. Убыток одних только перворазрядных мокалаков (горожан – от слова калаки – город /И. Х./) оценивался тогда в 140–180 тыс. тогдашних рублей.
Ага-Магомед-хан снялся из Тбилиси и Соганлуга 20 сентября. Его войско захватило большую добычу и значительное число пленных. Хан захватил тбилисских артиллеристов и увез их с собой в Персию, где определил на свою службу. Из Тбилиси же было взято 12 пушек. В числе захваченных пленных – в большинстве женщин и детей – было, по одному грузинскому сообщению, до 3 тыс. чел., а по словам персидского сардара, участника этого похода, – 8 тыс. душ грузин и армян.
Подобное поспешное отступление Ага-Магомед-хана делало очевидным, что Персия не имела уже сил твердо засесть в Грузии. По существу Ага-Магомед-хан не достиг основной своей цели – Картл-Кахети ему не подчинилась. Персия находилась на пути к деградации, и она уже не имела возможности господствовать над Грузией.
Это страшное поражение выявило основные недостатки Картл-Кахетского царства. Система управления оказалась настолько негодной и неустроенной, что даже при столь большой опасности оказалось невозможно собрать наличные в стране силы. Ага-Магомед-хан был не так силен, чтобы нельзя было отразить его нашествие. 20 тыс человек конницы, без артиллерии, не смогли бы в короткий срок захватить Тбилиси. На длительный же поход Ага-Магомед-хан, удаленный от своей страны, в которой власть его была еще не совсем упрочившейся, был, конечно, неспособен. Этим объясняется, что поход Ага-Магомед-хана получил характер одного грандиозного набега с завершением которого персы вынуждены были ретироваться.
Нашествие Ага-Магомед-хана доказало, что феодальный способ управления обусловливал невозможность защиты государства от внешних врагов. Слабость центрального аппарата и отсутствие единой управленческой линии создавали безответственное положение находившихся в своих владениях царевичей. Царевич Юлон сам бежал из Тбилиси и увлек за собой часть отряда, наследник престола Георгий в то время когда грузины истекали кровью на Крцанисском поле, беспечно проживал в Сигнахе. Царевич Иоанн, владевший Ксанским ущельем, вывел лишь 50 человек, т. е. лишь свою личную охрану, не позаботившись о сборе войска. Из Арагвского ущелья вместе с царевичем Вахтангом прибыли лишь 300 человек, в то время как он мог набрать до 2 тыс. Из Кизики, славившейся своими храбрыми воинами, (почти) никто в защите Тбилиси участия не принял. Неустройством государственной жизни объясняется невозможность борьбы с подобным произволом.
Показателем расстройства управленческого аппарата Картл-Кахети является то, что даже 17 сент., т е на шестой день после оставления Тбилиси, находившийся в Мтиулети Ираклий не имел никаких сведений из Кахети и от царевича Георгия.
Персидское нашествие выявило слабость грузинского дворянства, князей и азнауров также и в военном отношении. Дворянство явилось в малом числе и большинство из них не принимали активного участия в сражении. Что же касается крестьян, то они, ввиду ухудшения их положения, не считали себя заинтересованными с оружием в руках сражаться на поле брани. Этим между прочим объясняется, что мобилизация воинов прошла по всей стране очень плохо, но все-таки, воины из горных районов показали на Крцанисском поле свое геройство.
Уничтожение промышленных предприятий города, а также ремесленного производства было наиболее чувствительным для Грузии уроном. Ага-Магомед-ханом при отступлении из Грузии был послан специальный отряд для разгрома Алавердских медных рудников, а значительная часть рудокопов была взята в плен и увезена в Персию.
Разгромленный и опустошенный Тбилиси превратился в тяжелое бремя для государства. Предстоял выкуп хотя бы части увезенных персами пленных, для чего требовалось огромное количество материальных ресурсов. Картл-кахетское государство своими реальными экономическими возможностями сразу оказалось отброшенным на полтора столетия назад.
Значительную часть Картл-Кахети охватила полная анархия. Некоторые современники утверждали, что эта внутренняя анархия и грабежи нанесли стране не меньше вреда, чем само нашествие Ага-Магомед-хана.
Вслед за общим кризисом последовал голод вместе с эпидемиями. В 1797 г. появилась чума, унесшая много жизней. Нашествие Ага-Магомед-хана было названо эпохой шахства. В народе было принято говорить, что то или иное событие имело место за столько-то лет до или после шахства.
КРЦАНИССКАЯ БИТВА
Р е з ю м е
11 сентября 1795 года на южных подступах древнего Тбилиси разразилась одна из кровопролитнейших битв в многовековой истории Грузии. Трагические последствия Крцанисской битвы сыграли роковую роль в жизни грузинской государственности, ускорив ее вхождение в состав Российской империи.
Неблагоприятные внешнеполитические условия, вызванные в первую очередь усилением в Передней Азии, особенно в XVI веке, Сефевидской Персии и Османской Турции, привели Грузию к политическому и хозяйственному упадку. Она вновь распалась на ряд царств – Карталинское, Кахетинское и Имеретинское, княжества Мегрельское, Гурийское, Абхазское и Сванетское, а южная ее часть, так называемая Месхети, оказалась порабощенной Турцией.
Таково было общее положение, когда в Персии постепенно стал усиливаться Ага-Магомед-хан Каджар – глава тюркского племени, который с 1785 г. уже владел Тегераном и по подчинении себе большей части Ирана в 1791 г. прибыл в Азербайджан – Тавриз, приступив к переговорам с Ираклием II об установлении дружеских отношений.
Грузинским кругам предстояло разрешить вопрос о своих взаимоотношениях с новым персидским властелином, первенствующая роль которого в Персии не подлежала сомнению. Ясно было, что Персия потребовала бы от Грузии разрыва сношений с Россией и восстановления между Ираном и Вост. Грузией прежних, более чем вассальских взаимоотношений. По заключенному же в 1783 г. трактату с Россией Грузия сохраняла почти все свои государственные права и было для нее вовсе невыгодно оказаться в прежней весьма тягостной зависимости от Персии. Тем не менее Соломон Лионидзе и др, грузины не надеялись на эффективную помощь от России даже в рамках трактата 1783 г., настаивали на переговорах с персидским правительством. Трактат же 1783 г. предоставлял Грузии, по сравнению с прежней зависимостью от Персии, слишком большие преимущества, да и независимо от этого устремления к России, в силу единоверия и общности культур, были слишком сильны. Поэтому русофильская партия одержала при дворе окончательную победу. Было твердо решено остаться на платформе верности России и оказать сопротивление домогательствам Персии в случае, если Ага-Магомед-хан решился бы применить силу против Картл-Кахети. Ираклий тотчас же уведомил о положении дел петербургский двор и просил прислать обусловленные трактатом два батальона войск. Но из этого ничего не вышло. Командующий Кавказской линией ген. Гудович написал в Петербург, что посылка войска в Грузии не признается желательной (здесь у автора неточность: в основном тексте его книги читаем, что, наоборот, из Петербурга писали генералу Гудовичу о нежелательности посылки в то время в Грузию российских войск – И. Х.).
Персидский властелин окончательно упрочил свою власть над значительной территорией Ирана, сделавшись к началу 1795 г. фактическим повелителем всей Персии. Картл-Кахетское правительство со своей стороны принимало все меры для защиты страны от возможного нападения персов и постоянно через своего посланника в Петербурге Гарсевана Чавчавадзе напоминало о грозившей опасности, прося прислать войско. В начале 1795 г. грузинский посланник еще раз обратил внимание российского двора на положение в Грузии, ходатайствуя об отправлении на помощь Грузии шести или пяти полков с той артиллерией, которая во время заключения трактата была обещана в подарок царю Ираклию и половина которой до сих пор не была отправлена по назначению. Из этого ходатайства также ничего не вышло.
Ага-Магомед-хан между тем устроил свои дела в Персии и, собрав до 40 тыс. человек, двинулся на Грузию.
Ожидая нападения Ага-Магомед-хана, Ираклий держался тактики активной обороны, предполагая поэтому недопустимость продвижения персидского войска севернее Гогчайского озера (ныне оз. Севан в Армении – И. Х.), а также по направлению к Ганджинскому ханству, тем более что Джеват-хан ганджинский вел себя по отношению к Грузии вполне лояльно.
Между тем с 40-тыс. войском Ага-Магомед-хан переправился через Аракс и двинулся против карабахского Ибрагим-хана. Ибрагим-хан просил помощи у Ираклия, который послал ему вспомогательный отряд. По вступлении в Карабах Ага-Магомед-хан обложил крепость Шушу, которая же, однако, оказалась настолько укрепленной, что персы, потеряв там много времени, так и не смогли ее взять.
Ага-Магомед-хан со своим войском засел в Карабахе на целых два месяца. Отсюда он возобновил переговоры с Ираклием и, по свидетельству царевича Баграта, предложил ему отложиться от России и взамен признания своей зависимости от Персии получить начальствование над закавказскими ханствами, включая Карабах, Шекинское ханство и Ширван, за исключением Бакинского и Талышинского ханств, т. е. прибрежной части Каспийского моря. Ираклий колебался, так как предложение было слишком выгодным, но под конец он не доверился Ага-Магомед-хану и отказался вести дальнейшие переговоры. После этого, оставив сильный отряд в Карабахе, Ага-Магомед-хан двинулся в Ганджу.
Ираклий спешно вызвал войска из Картл-Кахети, а сам вместе с Соломоном II, царем Имерети, с войском в 5 тыс. человек отправился в Казах навстречу Ага-Магомед-хану. В этом войске, очевидно, для приободрения войска находился католикос Антоний II. В Кизики (северо-восточная область Кахетии – И. Х.) было набрано 2 тыс. человек во главе с известным военачальником кн. Ревазом Андроникашвили, который был оскорблен по поводу освобождения от кизикского моуравства и назначения на эту должность кн. Захария Андроникашвили, зятя Ираклия II и отчима Соломона II. Но в решительный момент для страны вместо бездарного моурава Захария начальником кизикийского войска назначили Реваза Андроникашвили. Он переправил свой отряд около Акстафы через Куру и вступил в Казах. По распоряжению Ираклия казахские кочевники, составляющие большинство населения, были сняты со своим войском и эвакуированы внутрь царства. Здесь Реваз Андроникашвили напал на них и перегнал их скот в Кизикию, разделив его между своими воинами. Подобная недисциплинированность, указывающая на внутренний развал в царстве, не сулила ничего хорошего. Расстроенный этим Ираклий не решился сразиться в Казахе с главными силами Персов и отправился обратно в Тбилиси.
Весть об эвакуации кочевых татар разгневала Ага-Магомед-хана, находившегося в это время в Гандже, и с огромным войском, в состав которого входили войска ганджинского хана мелик Меджнумы, а также, грузин-мусульман из Персии, прямо двинулся на Тбилиси (здесь тоже неточность: ганджинский Джеват-хан, который примкнул к Ага-Магомед-хану, имел в своем войске и отряд карабахского мелика Меджнума, состоящий, естественно из армян, подданных мелика – И. Х.). В Казахе, в Акстафе, Ага-Магомед-хан оставил часть обоза и войска, а сам с 20-тыс. армией и несколькими пушками продолжил путь по направлению к Тбилиси.
Осторожно и медленно пробирался он к Яглудже и Соганлугу (деревня в 6 километрах к югу от тогдашнего города Тбилиси – И. Х.). Часть его войска, по совету карабахского мелика Меджнума, вернулась обратно в обход Кумысского озера к Хатис-Телети и Шавнабада в тыл теснины Каркуты Соганлуга. Вследствие этой перегруппировки персы с опозданием прибыли на Шавнабадскую гору (название «Шавнабада» по грузински означает «с черной буркой» – И. Х.).
В это время в Тбилиси было сосредоточено 3-тыс. грузинское войско. Этого было вполне достаточно для отражения Ага-Магомед-хана, так как у грузин была артиллерия и в тылу еще тбилисская крепость, снабженная 16-тью пушками. Но царица Дареджан, встревоженная приближением неприятеля, потребовала эвакуации, и Ираклий дал на это свое согласие, совершив тем самым роковую ошибку. В ночь на 8 сентября царица вместе с католикосом Антонием, царевичем Юлоном в сопровождении нескольких знатных лиц, прислуги и стражи отправилась в путь. Отъезд царского двора произошел столь внезапно, что не успели вывести царскую казну, забыли даже о царской короне. Город охватила паника. Рано утром большое количество народа покинули город и устремились на север. Шел дождь, который (и до этого) продолжался несколько дней. Объятый страхом народ в ужасающей грязи быстро шел вперед. Для сопровождения семейств знатных лиц было выделено несколько воинских отрядов, ввиду чего паника охватила и армию. Многие дезертировали. Остались 300 арагвинцев, небольшое количество карталинцев и 600 человек из внешней Кахети под начальством Захария Андроникашвили и личная охрана царя. Имеретин было 2 тыс. человек. Спешно был составлен отряд тбилисцев, так наз. городских лотов, слово лут (лот) обозначало бездомного человека, каковыми были из тбилисских жителей любители веселого времяпрепровождения и вместе с тем известные своей бесшабашностью: в ХIХ в. слово лоти в грузинском применялось уже в значении пьяницы. Местом пребывания этих лотов было пригородное селение Кукия.
Тбилиси состоял из трех частей: 1) крепостная часть от Татарского майдана до церкви Петхаина, 2) нагорная часть от Петхаина севернее до крепостной стены и 3) дворцовая и княжеская часть от Сионского собора до р. Куры к северу до крепостной стены. Все это пространство было, кроме берега р. Куры, окружено стеной, которая в северной части поднималась в гору до башни шах-Тахты. Высота крепостной стены была 3–4 сажени, а толщина 1–2 адла, а в некоторых местах и того меньше. К югу вдоль р. Куры к городу примыкали сейдабадские сады, выше которых был населенный околодок Харпухи. На другом берегу Куры был Авлабар с Метехской крепостью. Из пригородов наиболее значительным был Гарет-убани (Внешний участок /квартал/ - по грузински – И. Х.) – от крепостной ограды до Кашветской церкви, после чего тянулись пахотные земли. Пригородная часть Сололаки была занята фруктовыми садами и огородами (названия: Каркута, Соганлуг, Авлабар, Сейдабад, Харпух и др. – не грузинского, а турецко-персидского происхождения – И. Х.).
Тбилиси отовсюду был труднодоступен. Поэтому более целесообразным надо было считать обороняться в самой крепости в ожидании подхода новых сил из Картл-Кахети. Однако Ираклий и его советники не пошли на это, считая, очевидно, малочисленное и недисциплинированное войско мало надежным для защиты линии городских стен и берега Куры протяженностью в 3 километра. Поэтому было решено дать персам отпор у подступов к Тбилиси, в районе Соганлуг, а затем Крцаниси, тем более, что можно было ожидать прибытия вспомогательных войск. Действительно, наследник Георгий прислал войско из Кизики, когда город находился уже в руках персов, так что оно должно было вернуться обратно. Из других частей вост. Грузии также ожидались войска, напр., шли хевсури и т. д. Но пока что Ираклий должен был обороняться теми силами, которые были у него налицо: 1000 имеретин были поставлены при входе с юга в город. Сам же Ираклий вместе со своим внуком Соломоном и остальным войском стал у Крцанисских садов. Передовая позиция грузин находилась в Каркуте Соганлуге, при начале теснины вдоль Куры, в 6 километрах к югу от тогдашнего города.
Ага-Магомед-хан подошел к Соганлугу тогда, когда посланный им в обход через Хатис-Телети и Шавнабада отряд был еще в пути (хати означает по грузински – образ, икона; наверно село Телети принадлежало церкви – И. Х.). Но так как время было дорого, тем более что не было фуража для лошадей, Ага-Магомед-хан тотчас же атаковал позицию грузин. Однако все атаки персов были с успехом отражены. Каркутская Соганлугская теснина представляла узкий проход между горой и находившейся в половодье Курой и поэтому персы не имели возможности развернуть там свои силы. Ага-Магомед-хан решил переплыть р. Куру с целью обойти соганлугскую позицию грузин. Он первый пустил своего коня в Куру. За ним последовали 3 тыс. всадников.
При виде этого грузины вынуждены были очистить соганлугскую позицию. Персы не имели возможности преследовать грузин, так как по берегу Куры в данном месте шла узкая тропа, перейти обратно реку было рискованно. Тогда находившиеся при его войске грузины-мусульмане из Персии указали ему брод, и персидский отряд на 4 километра выше указанной позиции перешел обратно на правый берег реки. Тем не менее во время этого перехода реки туда и обратно у персов утонули 300 всадников.
Между тем грузинское войско по-прежнему стояло у крцанисских садов во главе с царями Ираклием и Соломоном. До наступления сумерок Ираклий ждал появления персидского войска со стороны Соганлуг, но этого не случилось. Ночью грузинское войско вернулось обратно в город. На крцанисском поле остался лишь царевич Вахтанг со своими арагвинцами и артиллерией.
Утром 10 сентября у крцанисских садов грузинское войско было дислоцировано под предводительством имеретинского сахлтухуцеса Зураба Церетели и трех восточно-грузинских сардаров – Отара Амилахвари, Ивана Багратион-Мухранского и Захария Андроникашвили (сахлтучуцеси дословно означает старейшина дома, а при царском дворе эта должность равнялась, как я могу судить, должности премьер-министра – И. Х.). Со стороны соганлугской теснины начали поступать передовые персидские части как только появился на Шавнабадской горе посланный в обход персидский отряд. Ираклий находился выше к горе и оттуда руководил действиями грузин, которые успешно атаковали персов и нанесли им большой урон. Наступила ночь, и сражение прекратилось.
Ночью военный совет грузин решил расположить свои силы следующим образом: в качестве передового отряда на Кранисском поле было выдвинуто 2,5 тыс. человек во главе с Ираклием. Царь Соломон с тысячью имеретин находился при входе в город у банных ворот, а на Фаворской горе путь к тбилисской крепости защищал царевич Давид с 400 человек и четырьмя пушками. Ираклий предполагал, в случае нового наступления Ага-Магомед-хана, отступить и укрериться в городе. Ага-Магомед-хан, будучи напуган результатами первого дня сражения, собирался уже сняться и вернуться обратно. Авторитет Ираклия, ученика знаменитого Надыр-шаха, также наводил страх на командование. Однако, накануне, при помощи некоторых тбилисских мусульман из города смог уйти и перейти в персидский лагерь находившийся там под арестом персидский посланник, который убедил Ага-Магомед-хана в немногочисленности армии Ираклия. Поэтому утром 11 сентября Ага-Магомед-хан изменил свое решение и выслал сильный отряд в обход Тбилиси. Как видно, отряд этот должен был выйти в Верийское ущелье и помешать подходу грузинских вспомогательных сил. Сам же Ага-Магомед-хан с главными своими силами перешел в наступление.
На Крцанисском поле было прорыто три ряда окопов. 77-летний Ираклий, находившийся на возвыщенности, сам руководил сражением. Вскоре на Крцанисском поле развернулся бой и Ираклий вместе со своим отрядом включился в него. В это время царевич Вахтанг и Зураб Церетели, имея каждый по тысяче человек, с обоих флангов выступили из окопов и напали на персов. Однако, по свидетельству одного из персидских военачальников, армянина по происхождению, оставившего интересные воспоминания об этом сражении, данное выступление грузин было преждевременным, так как из-за теснин успела выдвинуться лишь малая часть персидского войска. В этом передовом отряде находился сам Ага-Магомед-хан, у которого выстрелом из орудия убило лошадь. Он пересел на другого коня и приказал оставшейся позади части войска быстрым шагом двинуться вперед. Вскоре после этого сражение развернулось вовсю. Вышедшие из окопов грузины не смогли устоять перед многочисленностью персов и отступили ко второму ряду окопов. Несмотря на натиск персов, отход этот был совершен в военном порядке. Сражение продолжалось. Малочисленные отряды грузин несколько раз переходили против персов в контратаку. Они сражались столь самоотверженно, что вызывали удивление Ага-Магомед-хана. Однако у персов было много резервов, которые были пущены в ход, и грузины вынуждены были перейти, опять-таки в полном порядке, в третий ряд окопов. Как видно из сравнения разных данных, в процессе этих боев какую-то роковую роль сыграл отряд кукийских лотов, бегство которых внесло беспорядок в грузинские ряды. Тбилисский мелик Дарчия Бебуташвили писал затем одному Корганашвили: «Все богатство нашего государя и наше собственное мы потеряли по причине этих лотов».
Находившиеся в третьем ряду окопов грузины держались в течение одного часа. Отдельные отряды уже отступали в беспорядке. Сардары просили Ираклия очистить окопы и отойти назад, но он не слушался их. В это время к городской стене стали спускаться персы. Как оказалось, предназначенные для обхода Тбилиси в сторону Верийского ущелья персидский отряд, вследствие тумана, потерял дорогу и вместо того чтобы выйти в сел. Окрокана (Золотое поле, Золотая жатва – по грузински – И. Х.), подошел к Харпуху и к Тбилисской цитадели. Царь Соломон в окружении небольшого отряда не двигался. Ираклий по настойчивому требованию окружавших его лиц оставил окопы и направился к городу. Оставшиеся в окопах 300 арагвинцев задерживали главные персидские силы, чтобы дать возможность Ираклию вместе с сопровождавшими его лицами уйти с поля сражения. В неравном бою они геройски погибали.
Когда Ираклий направился к городу, в это время крупный персидский отряд уже подошел к цитадели и старался захватить крепостную артиллерию. Ираклию грозила опасность быть захваченным в плен или быть убитым, но в это время царевич Иоанн, Давид Мачабели, Джандиер Джандиерашвили и другие с отборными всадниками врезались в гущу персов и спасли Ираклия. Ввиду своего безвыходного положения Ираклий в сопровождении: царевичей Вахтанга и Иоанна, сардара Ивана Мухранского и всего 300 воинов грузин и татар, большая часть которых была ранена, перешел авлабарский мост и направился к Сагурамо, а оттуда в Мтиулети, в верховьях Арагви. Из оставшегося войска часть погибла, однако большая часть успела спастись бегством. Отступлению Ираклия и его воинам помогала артиллерия, которая с Авлабара и из цитадели наносила персам большой урон. Начальники крепостной артиллерии майоры Гурамишвили и Гавриил Арешишвили были убиты (Мухрани – село и область в Карли, имение князей Багратион-Мухранских, Саграмо – имение князей Гурамигвили, Самачабло – имение князей Мачабели, мта означает гору, а Мтиулети – Горная область, раньше принадлежала Арагвским эриставам, а к этому времени – царевичу Вахтангу, сыну Ираклия II и одному из главных героев Крцанисского сражения, Арагви – река в Мтиулени, вливающаяся в р. Мтквари /Кура/ – И. Х.).
Гор. Тбилиси был занят персами. В течение восьми дней персы грабили город, истребляли его жителей. Персидское войско расположилось в Соганлуге. Сам Ага-Магомед-хан остановился во дворце Ираклия, который перед уходом персов был полностью разграблен и разрушен.
Ага-Магомед-хан предложил Ираклию заключить мир и потребовал подчинить Картл-Кахети персидскому шаху и выдать одного царевича в качестве заложника. По совету Соломона Леонидзе Ираклий согласился на эти условия и отрпавил для переговоров с ханом суфраджа, стольника, Кайхосро Авалишвили 18 сент. Но встреча не состоялась, так как Ага-Магомед-хан по прибытии Авалишвили на другой же день снялся вместе со своим войском и быстрым маршем направился к Мугани (Муганская степь – И. Х.). Оказалось, что в персидском лагере было получено ложное сведение о якобы собиравшихся больших силах в Картл-Кахети и о восстании в вост. Персии брата Ага-Магомед-хана. Через несколько месяцев подобное восстание действительно имело место, но тогда сообщение это было неверным. Перед своим отступлением Ага-Магомед-хан приказал разрушить до основания царский дворец, арсенал, пороховой завод и другие предприятия и распорядился сжечь весь город. Спаслось от пожара лишь небольшое число домов. Разрушались городские укрепления, городские стены и башни. Убыток одних только перворазрядных мокалаков (горожан – от слова калаки – город /И. Х./) оценивался тогда в 140–180 тыс. тогдашних рублей.
Ага-Магомед-хан снялся из Тбилиси и Соганлуга 20 сентября. Его войско захватило большую добычу и значительное число пленных. Хан захватил тбилисских артиллеристов и увез их с собой в Персию, где определил на свою службу. Из Тбилиси же было взято 12 пушек. В числе захваченных пленных – в большинстве женщин и детей – было, по одному грузинскому сообщению, до 3 тыс. чел., а по словам персидского сардара, участника этого похода, – 8 тыс. душ грузин и армян.
Подобное поспешное отступление Ага-Магомед-хана делало очевидным, что Персия не имела уже сил твердо засесть в Грузии. По существу Ага-Магомед-хан не достиг основной своей цели – Картл-Кахети ему не подчинилась. Персия находилась на пути к деградации, и она уже не имела возможности господствовать над Грузией.
Это страшное поражение выявило основные недостатки Картл-Кахетского царства. Система управления оказалась настолько негодной и неустроенной, что даже при столь большой опасности оказалось невозможно собрать наличные в стране силы. Ага-Магомед-хан был не так силен, чтобы нельзя было отразить его нашествие. 20 тыс человек конницы, без артиллерии, не смогли бы в короткий срок захватить Тбилиси. На длительный же поход Ага-Магомед-хан, удаленный от своей страны, в которой власть его была еще не совсем упрочившейся, был, конечно, неспособен. Этим объясняется, что поход Ага-Магомед-хана получил характер одного грандиозного набега с завершением которого персы вынуждены были ретироваться.
Нашествие Ага-Магомед-хана доказало, что феодальный способ управления обусловливал невозможность защиты государства от внешних врагов. Слабость центрального аппарата и отсутствие единой управленческой линии создавали безответственное положение находившихся в своих владениях царевичей. Царевич Юлон сам бежал из Тбилиси и увлек за собой часть отряда, наследник престола Георгий в то время когда грузины истекали кровью на Крцанисском поле, беспечно проживал в Сигнахе. Царевич Иоанн, владевший Ксанским ущельем, вывел лишь 50 человек, т. е. лишь свою личную охрану, не позаботившись о сборе войска. Из Арагвского ущелья вместе с царевичем Вахтангом прибыли лишь 300 человек, в то время как он мог набрать до 2 тыс. Из Кизики, славившейся своими храбрыми воинами, (почти) никто в защите Тбилиси участия не принял. Неустройством государственной жизни объясняется невозможность борьбы с подобным произволом.
Показателем расстройства управленческого аппарата Картл-Кахети является то, что даже 17 сент., т е на шестой день после оставления Тбилиси, находившийся в Мтиулети Ираклий не имел никаких сведений из Кахети и от царевича Георгия.
Персидское нашествие выявило слабость грузинского дворянства, князей и азнауров также и в военном отношении. Дворянство явилось в малом числе и большинство из них не принимали активного участия в сражении. Что же касается крестьян, то они, ввиду ухудшения их положения, не считали себя заинтересованными с оружием в руках сражаться на поле брани. Этим между прочим объясняется, что мобилизация воинов прошла по всей стране очень плохо, но все-таки, воины из горных районов показали на Крцанисском поле свое геройство.
Уничтожение промышленных предприятий города, а также ремесленного производства было наиболее чувствительным для Грузии уроном. Ага-Магомед-ханом при отступлении из Грузии был послан специальный отряд для разгрома Алавердских медных рудников, а значительная часть рудокопов была взята в плен и увезена в Персию.
Разгромленный и опустошенный Тбилиси превратился в тяжелое бремя для государства. Предстоял выкуп хотя бы части увезенных персами пленных, для чего требовалось огромное количество материальных ресурсов. Картл-кахетское государство своими реальными экономическими возможностями сразу оказалось отброшенным на полтора столетия назад.
Значительную часть Картл-Кахети охватила полная анархия. Некоторые современники утверждали, что эта внутренняя анархия и грабежи нанесли стране не меньше вреда, чем само нашествие Ага-Магомед-хана.
Вслед за общим кризисом последовал голод вместе с эпидемиями. В 1797 г. появилась чума, унесшая много жизней. Нашествие Ага-Магомед-хана было названо эпохой шахства. В народе было принято говорить, что то или иное событие имело место за столько-то лет до или после шахства.
No comments:
Post a Comment