Хомерики Ной (кличка Хунхуз, Нестор и др., около 44 лет). Из беднейшей крестьянской семьи. Самоучка. Сравнительно великовозрастный поступил в сельскохозяйственную школу, откуда «за политику» был исключен вместе со втородумцем, В. Ломтатидзе и, ныне убитым советскими оккупантами, Б. Чхиквишвили. Приблизительно в 1900 году он вступает в революционную работу, т. е. именно в тот период, когда Грузинская социал-демократия из кружковщины переходила в массовую рабоче-крестьянскую партию. С самого же начала вхождения в революционное движение Х. обнаруживает колоссальный талант и большие пропагандистские и литературные дарования. Его книга «Письма к брату» явилась азбукой и первым руководством для грузинских рабочих и крестьян на заре их революционного пробуждения. Первый раз арестован в 1902 г. в связи с крестьянским движением в Грузии. В 1904 г. Х. был арестован в Чиатурах, где он вел работу среди горнопромышленных рабочих. Рабочие решили во что бы то ни стало освободить своего любимого учителя и вождя. Когда Х. с группой товарищей перевезли в Кутаиси под усиленным конвоем, на улице, недалеко от губернаторского дома, произошло вооруженное нападение на конвой и, правда, с большими жертвами, но Х. был освобожден. После этого он еще глубже уходит в революционное подполье, но это, конечно, ни в малой степени не уменьшило размаха и продуктивности его работы. Отдав себя без остатка делу революции и социализма, этот крестьянский самоучка успевает получить весьма солидное образование, находя для этого свободное время, главным образом, в тюрьмах и ссылках, а провел он в этих местах до 1917 г. в общей сложности около 7 лет; все же остальное время, за исключением 1905 года, прожил нелегально. Хомерики один из лучших грузинских журналистов; мало кому так многим обязана грузинская социалистическая пресса, как в организационном, так и идейном отношениях, очень часто он единолично редактировал партийные журналы и газеты, его перу принадлежит несколько монографий по экономике Грузии. Х. вместе с тем весьма недурной оратор, но надо отметить, что он отличался, как бы, некоторой застенчивостью не в чисто рабоче-крестьянской аудитории; был не только чужд, но органически враждебен всякому намеку на позу и парадность; решительно избегал торжественных случаев и соответствующих выступлений и, хотя был одним из весьма немногих (быть может таких всего три-четыре) основных столпов грузинской социал-демократии, но вне Грузии и Кавказа его мало или почти не знали. Враги со злостью, друзья же в шутку часто острили и не без основания о трех тезках – китах Грузинской социал-демократии, о трех столпах, об одном грузинском ковчеге и трех Ноях, и под этими тремя Ноями подразумевались: Ной Жордания, Ной Хомерики и Ной Рамишвили.
Отличала покойного стальная воля и упорная настойчивость, «мужиковатость» во внешних манерах вместе с интеллектуальной тонкостью, конечно, никогда не переходящее в т. н. интеллигентское нытье. Цельность натуры плебея, каковым он был по происхождению и складу, но вместе с тем законченная и монолитная гражданская его фигура заставляли его с тяжестью в сердце и с активным негодованием относиться к тому позору и несчастью рабочего класса и социализма, когда во имя их победивший союз «взбунтовавшихся рабов», фанатиков и просто мошенников даже на тропе бывших деспотов остался тем же комплотом рабов, изуверов, хамов и шарлатанов, и отшвырнув от себя и раздавив все то честное и благородное, что по ошибке и заблуждению в октябре пошло вместе с ним, создал небывалый позор и распятие пролетариата и идеи социализма.
Революционная деятельность Х. ограничивается не только Грузией. Он работал по всему Закавказью. Это он был, например, организатором и руководителем знаменитой Бакинской стачки 1914 г. перед войной. В 1915 году Х. был арестован в Тифлисе и последний раз был сослан в Сибирь, откуда он вернулся после революции 17 года. Не смотря на свое надорванное здоровье, он со свойственной ему кипучей энергией берется за обычную работу. Состоял членом президиума советских рабочих и солдатских депутатов, руководил крестьянскими советами, потом был членом Закавказского Сейма; впоследствии депутатом Грузинского Учредительного собрания. После восстановления независимости Грузии он избирается членом правительства с поручением ему трех портфелей: министра земледелия, путей сообщения и труда, а в первое время еще и ведомства продовольствия.
Х. является автором весьма радикальной аграрной реформы (экспроприация частновладельческих земель выше 7 десятиной нормы), и под его же личным руководством проведена сама реформа. На этой почве он сделался героем народных песен, как со стороны друзей, так и противников. Самая распространенная в Грузии народная песня, это «Хомерики мицас гвадзлевс» (Хомерики землю дает), переделанная из дворянско-помещичьей элегтческой песни «Хомерики мицас гвартмевс, Симоника гвасамартлебс» (Х. землю отнимает у нас, а Симоника судит). После расширения правительства Х. остается министром земледелия и путей сообщения. В конце 1920 г. он оставляет правительство и (после отъезда за границу Ир. Церетели и за ним А. Чхенкели) избирается лидером социал-демократической фракции Учредительного собрания Грузии. Несменный член раньше Об. Ком. Р. С. Д. Р. П., а потом ЦК Грузинской СДРП, и после завоевания Грузии в 1921 г. он с поручением правительства выезжает в Западную Европу, откуда возвращается в 1922 г. и ведет революционно-освободительную борьбу против террористической оккупации, состоя одновременно председателем ЦК партии и Комитета Независимости Грузии (контактная организация, состоящая из всех партий Грузии, кроме коммунистов, – четырех социалистических и одной буржуазно-демократической: социал-революционеров, социал-федералистов, независимых социал-демократов, социал-демократов и национал-демократов). Арестован в ноябре 1923 г. До августа месяца этого года он все время сидел в одиночном подвальном заключении оккупационной Чека; в первых числах августа его с четырьмя товарищами (Чхиквишвили, Пагава, Нодия и национал-демократ Цинамдзгваришвили) внезапно вывезли в Россию; поместили в Бутырках в отдельной изоляции, откуда им удалось снестись с эсеровскими цекистами (с бывшими заложниками с Гоцем и другими). В последних числах августа стало известно, что как будто их везут в Суздаль. 31-го августа состоялось постановление террористов-оккупантов об убийстве в порядке заложничества первой группы 24 (затем еще были опубликованы 2 списка в 20 и 8 человек) во главе с Хомерики. Где закланы упомянутые пять жертв – в Москве, Грузии или Суздале – еще не известно.
Чхиквишвили Бения (Вениамин) – около 44 лет; из «дворянско-помещичьей» семьи; «поместье», которое никогда не превышало 2–3 десятин. Школьный товарищ Хомерики, вместе с ним уволенный из низшей сельскохозяйственной школы; тоже самоучка, рабочий батумских бидонных заводов. С юношества вступает в социалистическое движение; хороший организатор и пропагандист и талантливый агитатор, он скоро делается профессиональным революционером и душой батумского рабочего движения. Боевик (между прочим, руководитель известного в 1905 г. Насакиральского боя между гурийскими красными отрядами и казачьими пластунскими войсками), блестящий агитатор с колоссальным революционным темпераментом, он становится настоящим народным трибуном. В этом отношении по всей Грузии мог с успехом с ним соперничать разве только его друг – товарищ из батумских рабочих покойный Рафаил Чихладзе. В 1905 г. стоит во главе Гурийского восстания и является фактическим президентом революционной республики. Его судят по знаменитому процессу «Гурийской республики», как ее президента. Суд открылся в Тифлисе в 1908 г. Но ставить в Тифлисе этот популярнейший процесс даже при закрытых дверях оказалось невозможным, а потому разбор дела был прерван и перенесен в Одессу. Тут он был приговорен к каторжным работам, которые он отбил в Николаевском централе. В 1917 г. вернулся из Сибири. Состоял членом Совета рабочих и солдатских депутатов; последовательно чрезвычайным комиссаром Сухумского округа, Кутаисской губернии, потом Батумской области, был членом Учредительного собрания Грузии, впоследствии тифлисским городским головой, а во время последней войны, после занятия Тифлиса русскими советскими войсками и до окончательного завоевания Грузии, состоял в должности министра внутренних дел. Состоял членом ЦК партии. Из Западной Европы вернулся для продолжения работы, по-видимому, в начале этого года, арестован в июле.
Джугели Валико (около 38 лет) – из крестьян, сын народного учителя, двоюродный брат втородумца Севериана Джугели (умершего в Метехском замке). По получении экстерном аттестата зрелости поступает в университет (сперва Московский, потом Петербургский), окончить который ему помешала революционная деятельность, частые тюрьмы, высылки и проч. Еще с отрочества, благодаря влиянию брата, был связан с революционным движением. Сравнительно рано определились и его фракционные симпатии, его пламенный и бурно-революционный характер нашел как будто что-то родственное в большевистском течении. Почти до самого октябрьского переворота он оставался с большевиками, но кристально-чистый и глубоко честный романтик революции, всегда держал себя достаточно независимо в своей фракции, а когда большевизм, кроме своих смертельных политических грехов и ошибок, начал являть миру еще и свою чудовищную аморальную природу, Валико, это воплощение искренности и подлинно-революционной честности, органически не мог остаться с теми, которые иезуитство и макиавеллизм, предательство и лож возвели в высшую пролетарскую добродетель. Валико не политик по преимуществу, он пасоч, честь, правда и романтизм революции, а потому не мог оставаться там, где все начинало насквозь пропитываться не только безумием, но и гнусной ложью, низким предательством, демагогией… Валико заодно с целой группой выдающихся и честно мыслящих грузинских большевиков окончательно становится в ряды социал-демократии, оставаясь до последних дней жизни на ее левом интернационалистическом крыле. Хороший агитатор, он своим пламенным сердцем и глубочайшей искренностью слова и дела организовал массы вокруг себя. Одно имя этого революционного рыцаря без страха и упрека являлось как бы организующим ферментом. Вокруг этого энтузиаста революции, не имеющего ничего общего с военным миром и военной наукой, организовалась вооруженная сила революции – Грузинская красная рабочая гвардия, впоследствии переименованная и расширенная в Народную гвардию, которая явилась позвоночным хребтом при создании подлинно рабоче-крестьянской республики Грузии.
До самого завоевания Грузии В. оставался во главе рабоче-крестьянской народной гвардии (беспартийной формально, социалистической фактически), в должности председателя штаба (состоящего из 15 рабочих и 6 интеллигентов старых подпольщиков). На свою работу с оружием в руках этот идеалист смотрел и ощущал как «тяжелый крест», и под этим заглавием известна его книга, которая представляет из себя его дневник и записки.
В. состоял членом Закавказского сейма, потом депутатом Учредительного собрания и членом ЦК партии. Во время последней войны он был ранен и после полного завоевания Грузии эмигрировал в Западную Европу.
Надо отметить, что этот «председатель штаба» не на карте передвигал флажками и играл заочно в «живые шахматы», как это согласно военной науке и искусству большей частью делали и делают белые и «красные» и всякие иные водители войск. Валико рожден и выдвинут самой массой, поэтому он похож на древних вождей: он всегда с массой, всегда и неизменно был в линии огня, всегда в ответственных местах и всегда он обнаруживал выдающиеся военно-тактические способности, с которыми считались и которым верили его советники – патентованные генштабисты. Что же касается личной отваги, то об этом и нечего говорить – отвага была его второй натурой.
В апреле этого года В. вернулся в Грузию для продолжения революционно-освободительной борьбы; был арестован в августе. Оккупационная Чека опубликовала ряд его писем. Трудно сказать где и сколько правды в этих письмах и сколько обыкновенного чекистского подлога. Но даже в том виде, в котором эти письма появились, они дают представление о глубокой его честности и искренности, чуть ли не граничащей с наивностью. Находясь в плену он, по видимому, убеждается в нецелесообразности и гибельности возобновления военных действий против завоевателей и начинает метаться из стороны в сторону, чтоб чем угодно, в том числе и своею жизнью предупредить народную катастрофу. Заодно со всем этим он тут же заявляет, что он политически неизменно стоит на почве национально-государственной свободы и независимости грузинского народа и принципиально не приемлет советской платформы (которая, кроме всего, в Грузии является еще ширмой для завоевательных целей московских империалистов). Валико обещал умереть «с мыслями о родине, трудящихся и социализме» и можно быть совершенно уверенным в том, что он сдержал свое слово, с другими словами и мыслями он не кончил бы своей прекрасной, честной, пламенной и героической жизни.
Пагава Гогита (Георгий), около 30 лет, племянник члена Государственной думы Ев. Гегечкори, под влиянием которого он воспитывался. Еще в средней школе он вступает в юношеские социалистические организации и сам является главным организатором марксистских кружков. Обнаруживает значительный литературный талант, уже гимназистом он состоит сотрудником социал-демократического органа «Мерцхали» (ласточка – И. Х.), вместе с редакцией которого был арестован в выпускном классе, но впоследствии был допущен к выпускным экзаменам; поступает в Московский университет, где являлся одними из деятелей социал-демократической организации. Арестованный в конце 1916 г. по хлопотам с. д. депутатов его освобождают накануне февральской революции. Это он первый сообщил грузинскому народу и товарищам радостную весть о падении самодержавия, остроумно придуманным шифром, прислав в центральный орган Груз. соц. дем. «Азри» (мысль – И. Х.) историческую «траурную» телеграмму-объявление: «Мтавробадзе скончался, оповестите друзей и знакомых» (дело в том, что февральская революция в первые дни хранилась в тайне для Кавказа и Грузии. «Мтавробадзе» – грузинское слово «правительство», переделанное в фамилию). В Грузию возвращается вместе с комиссаром Вр. пр-ва депутатом Ак. Чхенкели, секретарем которого он состоял. По приезде в Грузию он всецело уходит в революционную работу, его видят везде: и в канцеляриях, и на фронтах, и на рабочих собраниях, конечно, и в редакциях (весьма одаренный газетный работник). Его избирают в Учредительное собрание Грузии, любимым Вениаминчиком которого он был, ибо же был самим младшим депутатом (тогда около 24 лет), а потому и секретарствовал в первом историческом заседании Учредительного собрания Грузии, в котором председательствовал старейший патриарх Грузинской социал-демократии, ее основоположник и ее совесть – Сильвестер Джибладзе (выпущенный при смерти оккупантами из тюрьмы, скончавшийся в подполье, перенесенный на легальную квартиру, похищенный с гробом чекистами из рук семьи и друзей и зарытый /как бы с провокационной целью/ на кладбище русских черносотенцев в могилу, долго впоследствии охраняемую вооруженной силой).
Гогита состоял членом штаба Народной гвардии. После завоевания Грузии, когда советско-турецкие войска у Батумских высот совместными усилиями нанесли последний удар фронту Грузинской свободы и демократии, Гогита был одним из первых, который дал клич: «обратно, домой, для продолжения той же борьбы в других условиях и другими методами». Он так и сделал, но вскоре был арестован: через несколько месяцев был освобожден по болезни на поруки. По выздоровлении он перешел на нелегальное положение в 21 же году, и с тех пор, не покладая рук, работал вплоть до марта нынешнего года. Состоял членом ЦК партии и «Комитета Независимости». В лице Гогиты тираны убили не только будущего вождя грузинских рабочих и крестьян, но уже настоящего, ибо, несмотря на свою молодость, он уже был по своим дарованиям и заслугам одним из признанных вождей.
Асатиани Феодор (лет 43), рабочий, председатель Кутаисского областного комитета партии. Один из любимейших массами рабочих вождей, поразительно сочетавший в себе благородное мягкосердечие и чувствительную гуманность со стойкостью и решительностью неугомонного и неустанного борца-революционера. Это один из редких счастливцев, к которому никогда никакая клевета и грязь не могут пристать, более того, перед его благороднейшим образом поневоле морально склонялись самые злостные враги, которые просто не могли даже языком повернуть против этого выдающегося морально-политического типа. Большой организатор и самоотверженный революционер, в партии с 1903 года. Неоднократно арестовываемый и ссылаемый, последний раз бежал из Сибири в конце 1914 г. ЧК он арестован в феврале 1924 г.
Тевзадзе Сардион (лет 36), тифлисский рабочий трамвая, металлист, тоже старый революционер и социалист, депутат Учредительного собрания, член ЦК партии.
Нодия Васо (лет 33), портовый работник, с молодости в партии; великолепный организатор, работник неиссякаемой энергии; весьма начитанный, образованный, талантливый, здоровый, цветущий телом и духом, очень разносторонний, надежнейшая смена уходящей группе стариков-вождей. Депутат Учредительного собрания, член ЦК партии. Высланный оккупантами в Европу, он нелегально вернулся и продолжал свое дело.
Салуквадзе Георгий (лет 45), из Гурийских крестьян. Старый, израненный в боях, революционер. Ныне вождь гурийских крестьян.
Центерадзе Виктор (лет 36), рабочий-железнодорожник, весьма способный, решительный и столь же скромный, с юных лет в партии, еще отроком принимал ответственное участие в конспиративнейших делах, как то в организации побегов из тюрьмы, в революционно-технических делах и проч. Бывший председатель профсоюза железнодорожников, сотрудник профессиональной прессы, член ЦК; депутат Учредительного собрания, высланный за границу оккупационной властью, он нелегально возвратился через несколько месяцев и продолжал работу.
Цискаришвили Габо (лет 33), бывший студент; соц.-демократ со школьной скамьи; любимый вождь тушинцев (горцев-грузин, не имевших никогда сословий). Последний из трех братьев: двое пали в последней войне (21 года) за свободу и независимость своего народа, а он, благороднейший из горских орлов, тяжело раненный в той же войне, арестованный в мае 1923 года, заклан в подвалах оккупационной чеки в сентябре 1924 года.
Дадиани Мушни (лет 50), из тех «князей», которые являются потомственными пролетариями без кола и двора. Старый соц.-федералист, достаточно знакомый с царскими тюрьмами и ссылками.
Сванидзе Гедеон, видный деятель юношеского социалистического движения, сам юноша; руководитель организации молодых социалистов-федералистов.
Цомая Иван (лет 47), кадровый офицер, один из тех немногих царских офицеров-грузин, которые еще с 1904–06 гг. вошли в революционное движение, а некоторые вступали и в соц.-демократическую партию, и оставались на службе по требованию партии. Один из таких, генерал (тогда капитан) Ст. Ахметелашвили попал в плен во время последней войны (1921 г.) и умер в концлагере в г. Рязани. Другой полковник (тогда поручик) Д. Карцивадзе Бывший политкаторжанин (военно-революционный руководитель 1905 г.) с первых же дней оккупации заключен в Метехский замок за «контрреволюцию», темы, ныне «красными» генералами, которые в 1906 году послали его на каторгу за измену царю и престолу. Целые группы выдающихся офицеров расстреливались за все время оккупации.
А Вано Цомая расстрелян теперь, в качестве заложника. В партии он с 1905 г. До завоевания Грузии командовал батальоном Народной гвардии.
Далее следует целый ряд товарищей, квалифицированных революционеров и социалистов, как например – Капанадзе Варлам, рабочий депо, руководитель Шорапанской организации партии. Читаишвили Васо, преподаватель средней школы, Чхаидзе Рафаил, народный учитель, журналист. Молодой соц.-федералист Чиковани. Работница Агафония Горделадзе (?) – одна из двух, либо печатница, либо швейка, если первая, то весьма ценная и развитая деятельница рабочего движения, лет 36; вторая значительно моложе, тоже член социал-демократической партии и т. д. и т. д.
В первом списке из 24-х 19 социалистов, 9 рабочих, 7 депутатов. Таково же приблизительно партийное соотношение в третьем списке. Во втором же приблизительно обратное. Опубликованное 52 человека убиты в порядке террора в качестве заложников, все они арестованы до август-сентябрьских событий (некоторые за год, два и даже раньше). А какие гекатамбы поставили коммунистические Аттилы и Тамерланы из трупов грузинских рабочих и крестьян во время самых событий – неизвестно. Но, судя по всему, число жертв (павших во время военных действий, при последующих карательных экспедициях и оккупационных погромах) считается, наверное, не сотнями, а тысячами. Грузия испытывала страшнейшие царские карательные экспедиций генералов Алихановых, Албортангов, Крыловых и Толмачовских, но ничего подобного, случившемуся она не помнит после последнего персидского нашествия Ага-Магомет-хана 1795 г., т. е. за все время 120-летнего владычества русских царей в Грузии.
Григол (Григорий) Лорткипанидзе
1/Х-24 г.
«Суздальская искра» № 3.
(Приведенный выше текст опубликован в книге Григория Спиридоновича Лорткипанидзе «Мысли о Грузии» /на грузинском языке/, издательством Тбилисского университета, Тб. 1995 г., стр. 356–364. Статья-некролог принадлежит перу Григория Лорткипанидзе, видного деятеля РСДРП и Грузинской социал-демократической партии, который до середины 1919 г. жил и работал в России, тогда в Советской России, а потом переехал и продолжил свою деятельность в Грузинской Демократической республике. Был военным министром в 1920 г., потом, как я могу знать, министром народного просвещения и заместителем председателя правительства Грузии, Ноя Жордания. После оккупации Советской Россией Грузинской Демократической республики остался на родине, но был вскоре арестован, и переведен сперва в Ярославскую, а потом Суздальскую монастырскую тюрьму. Там он написал свою знаменитую книгу «мысли о Грузии»; по горячим следам всенародного восстания в Грузии против русских коммунистических властей, и страшных репрессий при подавлении этого восстания, по просьбе узников Суздальской тюрьмы Григорий Лорткипанидзе и написал вышеприведенную статью-некролог, для опубликования в стенгазете тюрьмы «Суздальская искра». Обо всем этом более подробно пишет сокамерник и соратник Гр. Лорткипанидзе, Лео /Леван/ Рухадзе в своих «Дневниках», которые немногим раньше опубликованы мною в блоге на грузинском языке, в 5-ти частях, с общим объемом более 230 компьютерных страниц).
Текст к публикации в блоге подготовил
Ираклий Хартишвили
No comments:
Post a Comment