მინდოდა მოკლედ დამეწერა კიდევ ერთი ლოცვის შესახებ წმინდა სამეფო მოწამეთა (ვნებათდამთმენთა) მიმართ, რომელიც ღვთის წყალობით მებოძა მე, უღირსს, უფლის მიერ. 1998 წლის 25 ნოემბერს ალა ვასილის ასულმა დიაკოვამ მიგვიწვია ჩვენ: მამა აგაფონი, მამა პეტრე, ღვთის მონები სერგი და სვეტლანა თავისთან სახლში, სადაც პირველად დაიწყო მირონდენა ხელმწიფის ხატიდან, რათა ჩაგვეტარებინა წყლისკურთხევის ლოცვა წმინდა ღვთივგვირგვინოსანი ვნებათდამთმენი მეფის ნიკოლოზ II-ის დაუჯდომლით და გვენახა დოკუმენტური ფილმი სამეფო მოწამეთა შესახებ. როდესაც ჩვენ მოვედით ბინაზე და შევედით ოთახში, სადაც პირველად მოხდა ხელმწიფის ხატიდან მირონდენის სასწაული, იქ უკვე გველოდნენ ალა ვასილის ასულთან ერთად, მონოზონი მარია და სახალხო არტისტი ჟანა ბიჩევსკაია (ნათლისღებით ანა). დაუჯდომლით ლოცვის შემდეგ, რომელსაც ჩვენ ვგალობდით ერთად წართქმით, აჟღერდა ჩანაწერი ახალი სიმღერისა “წმინდა სამეფო ვნებათდამთმენთა შესახებ” («О Царственных Страстотерпцах») ჟანა ბიჩევსკაიას შესრულებით გენადი პონომარიოვის ლექსსა და მუსიკაზე კრებულიდან “რუსული გოლგოთა” («Русская Голгофа»). ეს გახლდათ თითქოსდა დასრულება ჩვენი დაუჯდომელი გალობისა. და ჩვენ ყველამ, ვინც პირველად მოვუსმინეთ ამ ჩანაწერს, გავიგეთ, რომ ვართ მოწმენი ღვთის წყალობით, სამეფო ვნებათდამთმენთა განდიდების ახალი, ამჯერად მუსიკალური საწაულისა.
მრავალმნიშვნელოვანია, რომ ხატი აჩუქეს ქირურგ ოლეგ ივანეს ძე ბელჩენკოს 1998 წლის 2/15 მარტს და პირველად მირონდენა დაიწყო ამა წლის 7 ნოემბერს.
ფერისცვალების ტაძრის წინამძღვარი
მღვდელმონაზონი პაისი (იაცენკო),
ივანოვოს ეპარქია
გაზეთი «Русский Вестник», # 48-50, 1998 წ.
* * *
ასეთი წერილია განთავსებული საიტზე Песни Русского Воскресения ჟანა ბიჩევსკაიას სიმღერების წინ, რომლებიც გაჟღენთილია უფლისა და სამშობლოსადმი სიყვარულით, დიდი გულისტკივილით მისი მძიმე მდგომარეობის გამო და ასევე დიდი იმედებით უკეთესი მომავლისა. ამ სიმღერებში ჩვენ ქართველებმაც ბევრი რამ სასარგებლო და საგულისხმო შეიძლება დავინახოთ როგორც სამშობლოსადმი ჩვენი დამოკიდებულების თვალსაზრისით, ისე რუსული საზოგადოების მართლმადიდებლურ-მამულიშვილური ნაწილის ჭეშმარიტი გულისტკივილის გაგების მხრივაც, რაც საშუალებას მოგვცემს თავადაც გავუზიაროთ მას ჩვენი ქართული გულისტკივილი, ჩვენი წუხილი და იმედები, და ეს კი ალბათ უთუოდ თავის დადებით როლს ითამაშებს ჩვენს ხალხებსა და ქვეყნებს შორის უნდობლობის, გაუგებრობათა და მტრობის შენელებისა და სრულებით მოხსნის საქმეში. მე, ყოველ შემთხვევაში, ღვთის წყალობით, ამის დიდი იმედი გამაჩნია. ი. ხ.
Духовные песни, песни о России
Царь Николай
Я тишину вздохом нарушу,
Затрепетав, как у Креста -
С календаря смотрит мне в душу
Царь Николай взором Христа.
С календаря смотрит мне в душу
Царь Николай взором Христа.
Стыдно глядеть в Царские очи,
Но оторвать взора нет сил;
И я шепчу тихо средь ночи:
Царь Николай, ты всех простил!
И я шепчу тихо средь ночи:
Царь Николай, ты всех простил!
Капают слезы, светятся лики,
Чувствуя жертвы твоей высоту.
Царь Николай - самый великий,
Он за Вечерей всех ближе к Христу!
Царь Николай - самый великий,
Он за Вечерей всех ближе к Христу!
Новые скорби и новые беды
Шлет сатана Православной Руси.
Царь - наше знамя грядущей победы,
Царь - наше чаяние на Небеси!
Царь - наше знамя грядущей победы,
Царь - наше чаяние на Небеси!
В веке семнадцатом Богу в угоду
Русский народ как едины уста
Клялся на верность Романовых роду
Вплоть до второго прихода Христа.
Клялся на верность Романовых роду
Вплоть до второго прихода Христа.
Все в новых бедах народ изнывает,
Но не погибнет, тобою храним.
Тем, кто в молитвах Царя призывает
Сразу на помощь является к ним.
Тем, кто в молитвах тебя призывает
Сразу на помощь являешься к ним.
Бог отведет страшные беды,
Русь одарит Божьим вождем.
Царь Николай - наша победа,
Небом прославлен, так что же мы ждем?
Царь Николай - наша победа,
Небом прославлен, так что же мы ждем?
Не растопив архирейского сердца,
И не услышав: "Увы мне, увы",
Плачет икона Царя-Страстотерпца
Миром священным во храмах Москвы.
Плачет икона Царя-Страстотерпца
Миром священным во храмах Москвы.
Как на Кресте, на полу распростертый,
Ты претерпел за Христа до конца,
Выкупив Русь искупительной жертвой,
Богом увенчан сиеяньем венца.
Выкупив Русь искупительной жертвой,
Богом увенчан сиеяньем венца.
В доме Ипатьева камни вопили,
В дырках от путль била Царская кровь,
Пели там ангелы, трубы трубили,
Царь Николай, твое имя - любовь.
Пели там ангелы, трубы трубили,
Царь Николай, твое имя - любовь.
Средь ритуальных заклятий и стонов
Всеми оставленный, Родину спас,
Но до сих пор не с икон освященных,
А с фотографий взираешь на нас.
Но до сих пор не с икон освященных,
А с фотографий взираешь на нас.
Только поклонится люд лжемессии,
Встанет за Русь православная рать.
Время настанет, и в Царской России
Будет весь мир свои души спасать.
Время настанет, и в Царской России
Будет весь мир свои души спасать.
Жизнь протекает безрадостно мимо,
Свечками дни оплывают, горя,
Но счастлив я, что в России любимой
Смог исповедать Святого Царя.
Но счастлив я, что в России любимой
Смог исповедать Святого Царя.
Г. Пономарёв
Песня о Святых Царственных мучениках
Вся Россия пала ниц и еле дышит,
И уже не чает избавленья час,
Из-за тяжких лютых нас никто не слышит,
Мученики Царские, вымолите нас.
Встану на колени ночью у киота,
Осознав, что души отданы за Русь.
Коли нет иконы, я на Ваше фото,
Припев:
Николай, Александра, Алексей, Мария,
Ольга, Татьяна, Анастасия.
Господу подобны Вы своей любовью,
Потому не рвется золотая нить.
Все грехи России, смывши царской кровью,
Не перестаете Господа молить.
Наперед все знали, прозорливо видели,
Да простит мне Боже неумелый стих.
Всей Руси-обители, Ангелы хранители,
Ближе многих близких и родней родных.
Припев.
Проплывают в небе в царском оперенье,
Средь несметных черных и галдящих стай,
И благословляя русское спасенье
Всех крылами крестит православный Царь.
Положили жизни для России новой
Страшно распрощавшись с жизнью во Христе.
Екатеринбургской русскою Голгофой
Семеро Вас было на одном Кресте.
Припев.
Смотрим и не видим, слушая не слышим,
Иссякает время на земных часах.
Все мы, прославляя, имена те впишем,
На сердцах крещенных, а Бог на небесах.
Если архиереи, разузнав подробно,
Не поверят снова вашим чудесам,
По обетованию старец преподобный
Серафим Саровский Вас прославит сам.
Припев.
Коль за эту песню враг меня замучит,
Чтобы не повадно русским было впредь,
Каждый православный имена заучит
Будет им молиться и со мною петь.
Припев.
Николай, Александра, Алексей, Мария,
Ольга, Татьяна, Анастасия. (7раз)
Г. Пономарёв
Ах! Как птицы поют
Ах! Как птицы поют,
Так в неволе не спеть.
Ублажаю тебя,
Божье слово, свобода.
Соловьи, соловьи,
Я б хотел умереть,
Под акафист
Подобного рода.
Не ищите во мне,
Злы язычества суть.
Кто ж меняет творца на творенье?
Отложите пока человеческий суд,
Распахните сердца на мгновенье.
Так ликуй же ликуй,
Непогоде на зло.
Окажи здесь живущим услугу:
Совершай до утра прославленье без слов,
Призывай благодать на округу.
Что вас манит сюда
Из заморзких широт?
Там гораздо сытней и красивей.
Или воля не та, или воздух не тот -
Знать и вам не прожить без России.
Где ж вы судьи мои? -
Я пред вами стою.
И готов головой заручиться,
Что покуда у нас,
Так пред богом поют,
Ничего на Руси не случиться.
Иеормонах Роман (Маьюшин)
Поле Куликово
Вся Россия стала полем Куликовым.
Ополчился ворог. Быть нам иль не быть?
Но не слышно клича Дмитрия Донского,
Некому Отчизну нашу защитить.
И зовут к покаянью перед вражьим мечом
. . . . . . . . . . . . . . . . словоблуды,
И в князья норовят, кто в холопах седины
. . . . . . . . . . . . . . . . стяжах.
Да разыдется тьма! Умолчите, иуды!
Бог не в силе, а в правде, правда в верных
. . . . . . . . . . . . . . . . сердцах.
На земле родимой - Родина в опале.
Разгулялась погань - и просвета нет.
Где ты, Старче Божий, Сергие Всехвальне?
Под твоей десницей каждый - Пересвет.
Так подымем хоругви, помолясь крепко Богу.
И за Веру, за Русь станем все, как один.
Нет ни Сергия ныне, ни князя Донского,
Только образ Пречистой, да Спас впереди.
Иеромонах Роман (Матюшин)
28 июня 1994 г.
Скит Ветрово
Марш славянки
Встань за Веру, Русская Земля!
Много песен мы в сердце сложили,
Воспевая родные поля.
Беззаветно тебя мы любили,
Святорусская наша земля.
Высоко ты главу поднимала -
Словно солнце твой лик воссиял.
Но ты жертвою подлости стала -
Тех, кто предал тебя и продал!
ПРИПЕВ:
И снова в поход! Труба нас зовет!
Мы вновь встанем в строй
И все пойдем в священный бой.
Встань за Веру, Русская Земля!
Ждет победы России святыня.
Отзовись, православная рать!
Где Илья твой и где твой Добрыня?
Сыновей кличет Родина-мать.
ПРИПЕВ.
Все мы - дети великой Державы,
Все мы помним заветы отцов
Ради Знамени, Чести и Славы
Не жалей ни себя, ни врагов.
Встань, Россия, из рабского плена,
Дух победы звоет: в бой, пора!
Подними боевые знамена
Ради Правды, Красы и Добра!
ПРИПЕВ.
А. Мингалёв
Гибель "Стерегущего"
Помилуй нас, Бог Всемогущий,
И нашей молитве внемли.
Так истребитель погиб «Стерегущий»
Вдали от родимой земли.
Командир прокричал: «Ну, ребята!
Для вас не взойдет уж заря.
Героями Русь ведь богата:
Умрем же и мы за Царя!»
И вмиг отворили кинстоны,
И в бездну морскую ушли
Без ропота, даже без стона,
Вдали от родимой земли.
И чайки туда прилетели,
Кружатся с предсмертной тоской,
И вечную память пропели
Героям в пучине морской.
В том сила России грядущей:
Герои бессмертны у ней.
Так миноносец живет «Стерегущий»
В сердцах всех российских людей.
Господи, помилуй
Колокольный звон над землёй плывёт,
А в монастыре братский хор поёт.
- Господи, помилуй!
Инок-канонарх положил поклон.
И тотчас затих колокольный звон.
- Господи, помилуй!
- Господи, воззвал, - тенор возгласил,
Канонарху хор слаженно вторил.
- Господи, помилуй!
Свечи, образа, мантии, кресты,
Братия поёт грустный глас шестый.
- Господи, помилуй!
Странники стоят, молится народ.
Русь ещё жива, Русь ещё поёт:
- Господи, помилуй!
Схимники в крестах, бороды как снег,
Потупив глаза, молятся за всех:
- Господи, помилуй!
С музыкой такой хоть иди на смерть!
Много ли тебе, Русь Святая петь?
- Господи, помилуй!
Твой черёд настал, молодой звонарь,
Пробуди простор, посильней ударь.
- Господи, помилуй!
Братский хор умолк, снова перезвон,
только слышно мне, как со всех сторон:
- Господи, помилуй!
Иеромонах Роман (Матюшин)
Родник
Если тебя неудача постигла,
Если не в силах развеять тоску.
Осенью мягкой, осенью тихой,
Выйди скорей к моему роднику.
За родником белый храм, кладбище старое
Этот забытый край Русь нам оставила.
Если глаза затуманились влагой
Из родника поплещи на глаза.
Можешь поплакать, спокойно поплакать,
Кто разберет, где вода, где слеза ?
Видишь, вон там журавли пролетели,
У горизонта растаял их крик ?
... А если ты болен, прикован к постели,
Пусть тебе снится целебный родник.
За родником - белый храм,
Кладбище старое.
Этот забытый край
Русь нам оставила.
Иеромонах Роман (Матюшин)
Горе мне
Я лежу на холме,
На холме стоит крест дубовый.
Ой, горе, мне!
Летит ворон надо мною,
Говорит мне - таковы слова.
Ой, горе, мне!
Тридцать лет ты жил и три года,
Так поди взгляни, что ты заслужил.
Ой, горе, мне!
За слова свои, тьму кромешную,
За дела свои, муку вечную.
Ой, горе, мне!
Что ты каркаешь птица чёрная,
Что пророчишь мне тьму кромешную.
Ой, горе, мне!
Ты б летел себе к мертвечатине,
Я хоть и лежу, но пока живой.
Ой, горе, мне!
Может взыщет нас всё взыскание,
Матерь Божия - Богородица.
Ой, горе, мне!
Я лежу на холме,
На холме стоит крест дубовый.
Ой, горе, мне! (3 раза)
Иеромонах Роман (Матюшин)
Станем пред Царицею Небесною...
Станем пред Царицею Небесною
В скорби неутешные своей.
Радуйся, Невесто Неневестная,
Радуйтесь, молящиеся Ей.
Радуйся, нам радость Подающая,
Верных благодатью осияй.
Никого еше к Тебе грядущего
Не отавергла, Радосте моя.
Радуйся, Земле обетования,
Слышишь, как Тебе народ поет.
Радуйся, погибшим всем Взыснание,
Радуйся, Взыскание мое.
Радуйся, Владычице Державная,
Церковь Православная, взыграй,
Радуйся, Надеждо православная,
Не остави мой погибший край.
Слушая акафистное пение,
Вспомнил, чем дышал и как я жил,
Радуйся, души моей Спасение,
Да не получу, что заслужил.
Чем Тебя я, Госпоже, порадую,
Видишь, как изъязвлена душа ?
Странно ли, что я отвержен Правдою,
Коль всю жизнь неправдою дышал !
Гибельные тропы поздно понял я.
Кайся ж, о, душе, себя виня !
Ждет меня утроба преисподняя,
Если Ты не вымолишь меня.
Бьется, осужденное в груди моей.
Вот я пред Тобою весь стою.
Радуйся, Звездо Незаходимая,
Просветиши Сыном тьму мою.
Будь благословенна, Милосердная,
Даже если мне гореть в огне.
Радуйся, Заступнице Усердная,
За Свои молитвы обо мне.
Иеромонах Роман (Матюшин) 1987 г.
Русь Святая зовет
Бом, бом, бом - утро растревожено,
Бом, бом, бом - глушит птичий гвалт.
Бом, бом, бом - спешите в храмы Божии,
Бом, бом, бом - пока ещё звонят.
Русь Святая зовёт, звон плывёт как встарь.
Русь Святая живёт, пока звонит звонарь.
Бом, бом, бом - где ж вы, сыны русские,
Бом, бом, бом - почто забыли Мать?
Бом, бом, бом - не вы ль под эту музыку,
Шли парадным шагом умирать?
Шли вы за Отечество без выстрела единого
И под пулемётами выравнивали ряд:
Выклевали вороны очи вам, родимые,
Павшие за Веру, за Царя.
Бом, бом, бом - утро растревожено,
Бом, бом, бом - глушит птичий гвалт.
Бом, бом, бом - спешите в храмы Божии.
Бом, бом, бом - пока ещё звонят. (3 раза)
Иеромонах Роман (Матюшин)
Покаяние
Страх Господень - авва воздержания,
Воздержанье дарит исцеление.
Лучшая поэзия - молчание,
Лучшее молчание - моление.
Лучшая молитва - покаяние,
Покаянье - тщетно без прощения.
Лучшее пред Богом предстояние -
В глубине высокого смирения.
Я забудусь в таинстве молчания,
Пред иконой чудной - "Умиление".
Да очистят слёзы покаяния,
Высшую поэзию - моление.
Иеромонах Роман (Матюшин)
Сон мне приснился...
Сон мне приснился, очень странный сон.
Будто я слышу погребальный звон.
Тихо иду в белой рубахе по полю,
И журавли, словно кресты колоколен.
Ноги босые, за плечом сума,
Люди косятся: мол, сошёл с ума.
Тихо иду в белой рубахе по полю,
И журавли, словно кресты колоколен.
Тело устало, ноет от вериг.
Где-то под сердцем шевелится крик.
Тихо иду в белой рубахе по полю,
И журавли, словно кресты колоколен.
Виделась в чёрном моя Родина.
Виделось диво - я юродивый.
Тихо иду в белой рубахе по полю,
И журавли, словно кресты колоколен.
Иеромонах Роман (Матюшин)
Радость моя...
Радость моя, наступает пора покаянная,
Радость моя, запожарилась осень вокруг.
Нет ничего на земле постоянного,
Радость моя, мой единственный друг.
Жёлтое, красное - всё разноцветное,
Золотом, золотом посланы рвы.
Прямо в лицо роднику безответному
Ветер повыбросил мелочь листвы.
Затосковали деревья бесправные,
В ризах растерзанных гибели ждут.
Лишь золотые Кресты Православные,
Радость моя, нас в бессмертье зовут
Радость моя, это суетность грешная
Даже на паперть швыряет листы.
Но возжелали покоя не здешнего
Белые Церкви, Святые Кресты.
Их не прельщают купюры фальшивые,
Не привлекает поток золотой.
Нужно ли Вам это золото лживое,
Вам, лобызающим вечный покой?
Белые Церкви светлеются издали,
Благовествуя о мире ином.
Живы ещё Проповедники Истины,
Радость моя, не скорби ни о чём.
Белые Церкви исполнены кротости,
Ими доднесь освещается свет
Радость моя, что кручинишься попусту?
Белым Церквам нынче тысяча лет.
Выжили Вы, бессловесные Зрители,
Бури прошли, расточились враги.
Сколько всего за века перевидели,
Белые Церкви, осколки Руси?
Белые Церкви плывут в Бесконечности,
О, Кладенцы неземной Чистоты!
Непокорённые Граждане Вечности,
Белые Церкви, Святые Кресты.
Вас не касаются запахи тленные,
Этот октябрьский отчаянный пир.
Белые Церкви - Твердыни Вселенныя,
Не устоите - развалится мир.
Звон колокольный пронзает столетия,
Встретим же в Храме молитвенный час.
Радость моя, мы с тобой не заметили:
Осень уже за порогом у нас.
Иеромонах Роман (Матюшин)
Солнце Истины
Жду тебя напрасно я и в метель, и в дождь.
Солнце моё Ясное, скоро ль ты взойдёшь?
Душу исцелило бы, заглушило б крик.
Солнце моё милое, покажись на миг.
Всматриваюсь пристально, но просвета нет.
Радость моя чистая, невечерний Свет.
Нет, не понапрасну я так молил судьбу, -
Встало Солнце Ясное, осветило путь.
Так оставь, душе моя, умолчи от слёз.
С нами Солнце Истины - Иисус Христос.
Иеромонах Роман (Матюшин)
Боже, Царя храни!
Боже, Царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй во славу,
Во славу нам!
Царствуй на страх врагам,
Царь православный,
Боже, Царя, Царя храни!
Боже, Царя храни!
Славному долги дни
Дай на земли, дай на земли
Гордых смирителю,
Слабых хранителю,
Всех утешителю
Все ниспошли.
Перводержавную
Русь Православную,
Боже, Царя, Царя храни!
Царство ей стройное
В силе спокойное,
Все ж недостойное
Прочь отжени.
О, Провидение,
Благословение
Нам ниспошли!
К благу стремление,
Счастье, смирение,
В скорби терпение
Дай на земли!
В. Жуковский
Иерусалим
Иерусалим, Иерусалим,
Светлая моя мечта.
Иерусалим, Иерусалим,
Город моего Христа.
Он к тебе пришёл - Богочеловек, -
Исцеляя кротостью уст.
Не признав Христа - Господа отверг,
Потому твой дом пуст.
Иерусалим, Иерусалим,
Горькая моя мечта.
Иерусалим, Иерусалим,
Город моего Христа.
Иерусалим, не познал свой час,
Чая паче Истины ложь,
Коль Царя царей тернием венчал,
Так кого ж теперь ждёшь?
Иерусалим, Иерусалим,
Горькая моя мечта.
Иерусалим, Иерусалим,
Город моего Христа.
Ночь зажгла огни, шум затих почти,
В ожиданье дремлют холмы...
Он к тебе грядёт, он уже в пути,
Богоборный князь тьмы.
Иерусалим, Иерусалим,
Горькая моя мечта.
Иерусалим, Иерусалим,
Город моего Христа.
Иерусалим, Город городов,
Колыбель былых слав,
Припади к Христу, Он принять готов,
Не помянет язв, зла.
Иерусалим, Иерусалим,
Горькая моя мечта.
Иерусалим, Иерусалим,
Город моего Христа.
Иеромонах Роман (Матюшин)
Молитва
Когда душа беззвучно плачет,
Когда покинула удача,
Я молча к небу обращусь
И тихо Богу помолюсь,
И тихо Богу помолюсь.
Господь услышит все стенания
Души измученной моей.
И исцелить на сердце раны
Пошлёт священный свой елей.
Молись и плачь, моя душа,
Взывая грешными устами.
И устремися в Небеса,
Мирские блага забывая.
Печальный грех меня снедает,
Свеча надежды догорает.
О, Богородице, услыши,
Моя любовь уж еле дышит.
О, Господи, я так слаба,
За то и бьёт меня судьба.
За то, что я - страстей раба,
И жизнь моя - одна борьба.
Е. Черникова
Туман, туман, туман меня окутал...
Туман, туман, туман меня окутал,
Да только не дано ему согреть.
Туман, туман, туман всё перепутал,
И без тебя дорог не рассмотреть.
Туман, туман, туман, плыву по полю,
Рукою раздвигая облака.
И травы тихо кланяются в пояс,
Когда к ним прикасается рука.
Туман, туман, туман покрыл просторы,
С лица земли стёр отчий старый дом.
И на кресте могильном старый ворон
Глядится благородным сизарём.
Туман, туман, туман, и ты не вечен,
Ещё чуть-чуть - растаешь, отдымишь.
Не потому ли в благодатный вечер
Росой живою на листах дрожишь.
Иеромонах Роман (Матюшин)
Свеча
Когда смолкает шум житейских битв,
И волн кипенье страстных затихает,
Приходит время покаянья и молитв,
И сердце от ударов отдыхает.
Припев:
Неспешно струйкой белой вьется дым кадильный,
Закрыта дверь на ключ и в келье тишина,
А пред иконами так трепетно, так сильно,
Прочь разгоняя сумрак теплится свеча.
Как вожделен, как светел Твой покой,
Как сладостно молитвы вдохновенье,
О, дай мне Господи житейских смут забвенье,
Когда душа беседует с Тобой.
Гори ясней свеча, пусть мрак сомнений сгинет,
Пусть ярким пламенем зардеется душа,
Во тьме отчаянья, в непроглядной мгле унынья,
Гори ясней, гори моя свеча.
Кто не был скорбен, тот не испытал,
Блаженный миг скорбей земных забвенье,
И радость обретенного спасенья,
Доступна лишь тому, кто погибал.
Неспешно струйкой белой вьется дым кадильный,
Закрыта дверь на ключ и в келье тишина,
А пред иконами так трепетно, так сильно,
Прочь разгоняя сумрак теплится свеча.
Архидиакон Роман (Тамберг)
Мой духовный сад
Мой духовный сад, как запущен ты,
От негодных трав заросли тропы.
Спит душа моя крепким сном давно,
Не радит она о пути своём.
Пробудись от сна, посмотри кругом.
Что ты спишь, душа, что в саду твоём?
Охладела ты в духе лености,
Растеряла ты драгоценности.
Нет чудесных роз, к Богу рвения,
Их сгубил мороз нерадения.
Где, скажи, твой злак воздержания?
Где твой Божий страх, где рыдания?
Не забудь ты, где цвет смирения,
Их унёс твой ветр нетерпения.
Чистоты твоей сгибли лилии,
Ты заботишься не о мире ли?
В духе праздности и забвения
Скрылся светлый луч умиления.
Глаз мольбы твоей, посмотри, застыл,
И устый дух в нищете изныл.
Мой духовный сад, как запущен ты,
От негодных трав заросли тропы.
Спит душа моя крепким сном давно,
Не радеет она о пути своём.
Народные
Я сказал, что где-то...
Я сказал, что где-то
Журавли курлыкают.
Я сказал, что где-то
Ветер, облака.
Пыльные пустырники
Пахнут повиликою,
И в траве смеется
Капля василька.
Я сказал, что где-то
Половодье осени,
Клен собой засыпал
Рыжую траву,
Я сказал, что где-то
Над пустынной росстанью
Показался лунный
Золотой кавун.
Я сказал, что где-то
С монастырской звонницы
Звуки православные
Над землей плывут.
Я сказал, что где-то
Образ Богородицы
Утешает страждущий
Богомольный люд.
Я сказал, что где-то
Огоньки колышутся.
Свечи восковые
И кадильный дым.
Я сказал, что где-то
Край, где вольно дышится,
Край, где все пропитано
Воздухом святым.
Я сказал, что где-то
Клобуки и мантии,
Канонарх уверенно
Возглашает стих.
Я сказал, что где то
Служит Богу братия,
И еше сказал я
- Я - один из них.
Иеромонах Роман (Матюшин)
31 декабря 1987 г. с. Родовое
Святая земля
Как по Божией горе,
Там поклоннички идут.
Там поклоннички идут,
В руках свечки все несут.
Аллилуйя, аллилуйя,
В руках свечки все несут.
В руках свечки все несут,
Херувимскую поют.
Херувимскую поют,
в (Ие)Русалим они идут.
Аллилуйя, аллилуйя,
В (Ие)Русалим они идут.
Там Христос проходил,
И следочки проследил.
Аллилуйя, аллилуйя,
И следочки проследил.
И следочки проследил,
и пять ран Он получил.
Аллилуйя, аллилуйя,
И пять ран Он получил.
А из правого ребра,
Текла Кровь и Вода.
Аллилуйя, аллилуйя,
Текла кровь и вода.
А Он этою Водой
Весь мир напоил.
Аллилуйя, аллилуйя,
Весь мир напоил.
А честной Своею Кровью,
Все грехи их омыл.
Аллилуйя, аллилуйя,
Все грехи их омыл.
Ой блаженный этот путь,
Куда страннички идут.
В (Ие)Русалим они идут,
А их Ангелы ведут.
Аллилуйя, аллилуйя,
А их Ангелы ведут.
Аллилуйя, аллилуйя,
А их Ангелы ведут.
Народные
На снежные равнины пал туман
На снежные равнины пал туман,
И словно мягкими, пушистыми крылами,
Окутал речку, поле, старый храм,
Их кратковременный покой оберегая.
Измученная, спит во тьме земля,
Под снегом от страданий отдыхая,
В закрытом Храме пусто, тишина,
Там Ангелы вечерню совершают.
О, Господи, душа моя больна,
И плачет, исцеленья ожидая,
Своею милостью, прошу, укрой меня,
Как снег больную землю покрывает.
Мы с Родиной сроднились навсегда,
Друг друга в горе лучше понимая,
Истерзана, молчит моя страна,
Изъязвлена, душа моя рыдает.
Когда же снег и лед с полей сойдет,
На пир Твой брачный, Боже, Русь Святая,
Как плачущая грешница взойдет,
Чтобы омыть стопы Твоя слезами.
Грядут после страстной Святые дни,
И сердце бьется, Пасхи ожидая,
Во Царстве твоем, Боже, помяни,
Всех, кто в России на кресте изнемогает.
Архидиакон Роман (Тамберг)
Тихая осень
Лес одевается яркими красками,
Птичка уж в нём не поёт.
Солнце дарит нас последними ласками,
Тихая осень идёт.
Радости прошлые, радости дальние, -
Что-то меня в жизни ждёт.
И собираются думы печальные,
Тихая осень идёт.
Жёлтые, красные, листья всё разные
Тихо по ветру летят.
Ночами тёмными звёзды алмазные
Ярче, чем прежде, горят.
Жизнь моя грешная, грустно короткая,
Страшен последний полёт.
Яркая красками, мокрая, кроткая
Тихая осень идёт.
Вот, при дороге цветок распускается,
Счастья от жизни он ждёт.
Поздно родной уже лес раздевается,
Тихая осень идёт.
Вьётся по лесу тропинка змеистая,
Дождь с неба серого льёт.
Кружится в вальсе листва золотистая,
Тихая осень идёт.
Прежде забытое мне вспоминается,
Всё пред глазами встаёт.
Слёзы мои в дождь незримо сливаются,
Тихая осень идёт.
Всё, что зелёным когда-то казалось,
Осенним румянцем горит.
Всё, чем когда-то душа любовалась,
Мёртвой листвою лежит.
Всё горделивое и непокорное,
Всё безвозвратно слетит.
Ты не мечися, душа оскорблённая,
Осень за всё отомстит.
Лес одевается яркими красками,
Птичка уж в нём не поёт.
Солнце дарит нас последними ласками,
Тихая осень идёт.
Л. Сидоров.
Ах, оставьте, не нужно тревожить...
Ах, оставьте, не нужно тревожить
Эту воду у мокрых обочин.
Лужи спят на раскисшем ложе,
И, конечно, мечтают о большем.
В их мечтах - одинокий месяц,
Капли звезд, придорожные кущи.
И никто до утра не месит
Сапогами больные их души.
О, блаженное время покоя,
Одиночества и чистоты.
Холодея в сережках стекольных,
У канавы столпились кусты.
Отстоялись, забылись лужи,
Осторожно, смотри, не задень.
Ведь и так их усталые души
Суетой испохабит день.
И окончится звездный праздник
Под ногами зевак и растяп.
И захаркают лужи грязью,
За раздавленный месяц мстя.
... Спите, лужи. Обиды в прошлом.
Блеск и гладь, хоть неси коньки.
Спите, спите до первой подошвы,
Искалеченные родники.
Иеромонах Роман (Матюшин)
Тяжко в мире жить
Тяжко в мире жить с этой суетой
Боже, как мне быть, сжалься надо мной.
В мире я живу, с миром я дружу.
В мире правды нет, в нём померкший свет.
Боже, Боже мой, я Тебя молю
Душу просвети тёмную мою
Укажи мне путь ко смирению,
Приведи меня ко спасению.
Не свернуть бы мне с Твоего пути
Не лишай меня Твоей милости.
Праведников нет, все мы здесь грешны
Боже, без Тебя все безутешные.
Лягу спать - не сплю, и среди ночей
Горьки слёзы лью из моих очей.
Ах, как тяжко мне в этом мире жить
Боже, помоги веру сохранить.
Нет мне на земле жизни без Тебя,
Во грехах моих погибаю я.
Тяжко в мире жить мне совсем одной,
Дай мне, Господи, радость и покой.
Чтобы с верою и терпением
Одолеть бы мне земные тернии.
Боже, Боже мой, Ты меня прости,
Не лишай меня Твоей милости.
Тяжко в мире жить с этой суетой,
Боже, как мне быть, сжалься надо мной.
В мире я живу, с миром я дружу,
В мире правды нет - в нём померкший свет.
Народные
Тяжелый путь
Тяжелый путь по жизни нас ведет,
Закон суровый этим миром правит,
Лишь сильный до конца свой путь пройдет,
А слабые в дороге погибают.
Сменяет лето осень каждый год,
Холодным ветром в стаи птиц сбивая,
В далекий птицы собираются поход,
Лишь слабых и беспомощных бросают.
В далекий птицы собираются поход,
Лишь слабых и беспомощных бросают.
Когда душа устанет от невзгод,
И сердце как стальной пружиной стянет,
Смотрю с тоскою я на синий небосвод,
И птиц покинутых в чужбине вспоминаю.
На юг по небу клин вожак ведет,
К отчизне птиц косяк усталый правит,
В далекий птицы улетают перелет,
бессильных на чужбине покидая.
В далекий птицы улетают перелет,
бессильных на чужбине покидая.
Когда в ночи от горьких слез не спиться,
Я часто с грустью и тревогой размышляю,
Что люди тоже, как большие птицы,
От жизни к вечности полет свой совершают.
И в небо дух наш птицею стремиться,
К родным краям летит людская стая,
Пора и мне с землею распроститься,
Но крылья к небесам не поднимают.
Пора и мне с землею распроститься,
Но крылья к небесам не поднимают.
Архидиакон Роман (Тамберг)
Песня о батюшке Серафиме
Ночка безмолвная, зрители-
Звездочки смотрят с небес.
Тихо вокруг. От обители
Тянется Саровский лес.
Келия там одинокая,
В ней Серафим обитал.
Знала пустыня широкая
Подвиг, что он совершал.
Там, при дорожке под соснами,
Камень тяжелый лежал,
Старец ночами бессонными
Здесь на коленях стоял.
Лето и зиму холодную
Он, не смыкая очей,
Выстоял с волей Господню
Тысячу дней и ночей.
Весь без вниманья ко внешнему
В сердце молитву слагал.
"Боже, будь милостив грешному",-
Старец смиренно шептал.
Хлеб и вода ключевая,
Каторжный труд среди гор.
Скоро кончина святая -
Слышится ангельский хор.
Тихо лампада мерцает,
В келье священной покой.
Радостно жизнь покидает
Старец-подвижник святой.
Монахиня Антония (Берг)
Дивеево
Посреди равнин стоит
Русское селенье
Здесь монахов умилит
Матерь "УМИЛЕНЬЕ"
Служба день и ночь идет,
Встанешь часов за шесть
И тот час с души спадет
Неземная тяжесть.
По утрам плывет туман
Скозь леса Велики
Православных христиан
Как иноны-лики.
Вся земля уже сдалась:
Вот-вот загорится,
В монастырских стенах всласть
Плакать и молиться.
ПРИПЕВ:
А кругом все Ангелы,
Иже херувимы
Свет родимой стороны,
Отче Серафиме.
Я стою погибший тут
Со своим народом,
Взяв хоругвии пройдут
Сестры крестным ходом.
Брошу деньги на поднос,
Все от слез искрится,
Прошепчу себе под нос:
"Радуйся, Царице".
Исповедники молчат:
Все в тревоге сильней.
Бесноватые кричат
И визжат как свиньи.
Все кто был вчера чужим
Стали нынче братья,
Причастившись, мы спешим
Целовать Распятье.
ПРИПЕВ.
Помяну родимых там,
Благо нет тумана.
Богу свечку передам
За отца Романа.
Бью поклоны сотни раз -
До изнеможенья,
Чтоб Господь отсрочил час
Нашего сожженья.
ПРИПЕВ.
Г. Пономарёв
Мы - русские
Для славы со Христом мы были созданы.
Никак нас враг чудовищный не съест,-
Кололи нас серпом, звездили звездами,
Но наше знамя есть и будет - крест.
Припев:
Ведут нас ко Христу дороги узкие,
Мы знаем смерть, гонения и плен.
Мы - русские, мы - русские, мы - русские,
Мы все равно поднимемся с колен.
Мы - русские, мы - русские, мы - русские,
Мы все равно поднимемся с колен.
Клялись Царю мы крестоцелованьем,
Предательство легло на русский род.
Рассеяны по миру мы изгнаньем,
Как бывший богоизбранный народ.
Припев.
На теле у России раны рваные,
Но свет Христов отчетлив впереди.
И если нападут на нас поганые,
Мы в бой пойдем с крестами на груди.
Припев.
У нас с врагом окончена дискуссия,
Мы вновь воспрянем, к подвигам горя.
Россия, Украина, Белоруссия, -
Племен славянских три богатыря.
Припев.
Наполнив мир малиновыми звонами,
Взойдет победы русская заря.
И мы, восстав с крестами и иконами,
Пойдем венчать Российского Царя.
Припев.
Уж ангелы трубят к последней битве.
За Веру, за Царя иди, не трусь!
Соборным покаяньем и молитвой
Да воскресит Господь Святую Русь.
Припев:
Ведут нас ко Христу дороги узкие,
Мы знаем смерть, гонения и плен.
Мы - русские, мы - русские, мы - русские,
Мы все равно поднимемся с колен.
Мы - русские, мы - русские, мы - русские,
Покаемся - поднимемся с колен.
Г. Пономарёв
Песни белогвардейского цикла
Баллада о казачке
Там во рву на ветру чей-то конь вороной
там казачка убита лежит.
А вокруг тишина, только речка журчит
здесь недавно гремела война.
Она юной была как цветок расцвела
золотистой папахой волос.
Но в кустах у реки прогремели стрелки
ей подняться с земли не пришлось.
Поднимался народ силу вражью сметать
впереди боевой атаман.
Завязалась борьба и злодейская рать
порубала простых христиан.
И отпели их ветры шальные в степи
пыль степная засыпала рвы.
Их отпел птичий хор под журчанье реки
прошумел обгоревший ковыль.
Там во рву на ветру чей-то конь вороной
там казачка убита лежит.
А вокруг тишина только речка журчит
здесь недавно гремела война.
Народные
Остров Крым
Мы спустились на юг.
Конь, мой преданный друг,
Меня вынес из вьюг и пожаров.
И собралась вся знать
В православную рать,
Чтобы натиск сдержать комиссаров.
Остров Крым, остров Крым
Тихо стелется дым
И уносится вдаль канонада
Мы останемся здесь.
Мы останемся с ним.
Ждет на небе нас Божья награда.
Мы сюда прорвались,
Чтоб надежды сбылись,
Чтобы наши спаслись от расстрела.
И на верность России
Мы здесь поклялись.
Там где Кремль и Нева нету белых.
Остров Крым, остров Крым,
Я умру молодым.
Пуля стукнет в висок медным гонгом
Больше некуда плыть.
Ах, как хочется жить
Нам в России здесь, а не в Гонконге!
Мы сошлись у реки
И скрестили штыки,
И в крови башлыки, сабель танец.
Кто-то будет один На Руси господин -
Большевик, дворянин иль иностранец.
Остров Крым, остров Крым,
Ранним утром седым
Сотня степь рассекает аллюром.
Нам бы ночь не отдать,
Нам бы день простоять,
Чтобы с диким не жить Сингапуром.
Наш отчалил ковчег,
Начинается бег,
Расставанья на век иль скитанья.
Кто на борт не успел,
Может лучший удел -
Пуля в лоб,чем расстрел иль изгнанье.
Остров Крым, остров Крым,
Как ты мною любим!
Как Россия от края до края.
Только Дон да Кубань,
Не Гонконг, не Тайвань
И у русских судьба роковая.
Н. Жданов-Луценко
Храни Вас Бог!
Какой нам век судьбою был отмерен,
Никто из нас не знает до конца.
Никто ни в чем не может быть уверен.
И каждый новый день как дар Творца.
Пусть мудрости нам в жизни всем достанет.
И пусть нас, грешных, вера укрепит.
А эта жизнь тогда лишь лучше станет,
Когда народ наш веру сохранит.
Когда я перейду небесную границу,
Когда мирская пыль с моих стряхнется ног,
Я буду там за вас по-прежнему молиться:
"Храни вас Бог! Храни вас Бог!"
Нам выбор изначально предоставлен,
на миг блеснуть, открыв ударам грудь.
Или гореть, пусть всеми ты оставлен,
Другим нелегкий освещая путь.
Пусть в каждом до конца любовь, надежда дышит!
И, как бы ни был суд моих потомков строг,
прислушавшись, меня они всегда услышат:
"Храни вас Бог! Храни вас Бог!"
Какой нам век судьбою был отмерен,
Никто из нас не знает до конца.
Никто ни в чем не может быть уверен.
И каждый новый день как дар Творца.
Когда я перейду небесную границу,
Когда мирская пыль с моих стряхнется ног,
Я буду там за вас по-прежнему молиться:
"Храни вас Бог! Храни вас Бог!"
Н. Жданов-Луценко
Из ниоткуда - в никуда
Святая связь времен утрачена.
Нас больше нету, Господа!
Плывем распяты, расказачены
Из ниоткуда в никуда.
Плывем распяты, расказачены
Из ниоткуда в никуда.
Нас все терзали опасения -
Куда направим мы страну.
Не уповайте на спасение,
Когда корабль идет ко дну.
Не уповайте на спасение,
Когда корабль идет ко дну.
Мы ошарашены, растеряны,
Кругом кровавая вода.
Плывем повешены, расстреляны
Из ниоткуда в никуда.
Плывем повешены, расстреляны
Из ниоткуда в никуда.
Погибнут с нами дети, женщины,
ни поясов, ни шлюпок нет.
Мы со страданием повенчаны
Теперь на много-много лет.
Мы со страданием повенчаны
Теперь на много-много лет.
Отныне мы нигде не прошены,
И нам попутчицей беда.
Плывем на волю волнам брошены
Из ниоткуда в никуда.
Плывем на волю волнам брошены
Из ниоткуда в никуда.
Святая связь времен утрачена.
Нас больше нету, Господа!
Плывем распяты, расказачены
Из ниоткуда в никуда.
Н. Жданов-Луценко
Если можешь, прости
От слов любви не отрекаюсь,
Но обещаний не даю.
Перед тобою, грешный, каюсь
За жизнь несчастную твою, твою.
Мы были счастливы безмерно
Воспоминанья сердце жгут
И этой памяти, наверно,
У нас года не отберут, не отберут!
Если можешь, прости, обо мне не грусти
Могут наши пути разминуться.
Ты меня не мани и судьбу не кляни,
Если лучшие дни не вернуться.
Если можешь, прости!
Ты мне шептала: "Мой голубчик,
Не уходи побудь со мной".
Но я, лейб-гвардии поручик,
Свой помню долг перед страной.
Жизнь офицера - кочевая,
Быть может, завтра - в смертный бой.
Ты береги себя, родная,
Вдруг снова встретимся с тобой, с тобой!
Если можешь, прости, обо мне не грусти
Могут наши пути разминуться.
Ты меня не мани и судьбу не кляни,
Если лучшие дни не вернуться.
Если можешь, прости! Прости!
Н. Жданов-Луценко
Мы скорбим по России
Мы богаты лишь тем, что в России родились.
Только это у нас никому не отнять.
Мы всегда и везде русским флагом гордились
И забывшим про Родину нас не понять.
Наше сердце не там, где покой и достаток,
Если это вдали от российских полей.
Мы бы отдали все, чтобы жизни остаток
Провести среди праведных русских людей.
Наш размах и простор невозможно измерить,
Нашу удаль и бунт тяжело укротить.
Чтоб любовь испытать, ее нужно проверить
Расставаньем и горем ее освятить.
Одного за другим нас несчастья косили,
Мы терялись и гибли в чужой стороне.
Мы скорбим бесконечно, скорбим по России -
Безвозвратно ушедшей великой стране.
Музыкант в аксельбантах нам песню выводит,
Что знакома душе с гимназических дней.
Наше солнце над миром пускай не заходит,
Может луч попадет и России моей.
Наше сердце не там, где покой и достаток,
Если это вдали от российских полей.
Мы скорбим бесконечно, скорбим по России -
Безвозвратно ушедшей великой стране.
Н. Жданов-Луценко
Два клинка
Любовь стараясь удержать,
Как саблю тянем мы вдвоем.
Один к себе за рукоять,
Другой к себе за острие.
И рук, сжимающих металл,
Ему не жаль, ему не жаль,
Покуда сам не испытал,
Как режет сталь.
А тот, кто лезвие рукой
Уже не в силах удержать,
Когда-нибудь любви иной
Возьмет охотник рукоять.
А тот, кто выпустил клинок,
Тот не убит, тот просто ранен,
Не долго будет одинок,
Но долгой будет эта память.
Любовь стараясь оттолкнуть,
Как шпагу тянем мы вдвоем.
Один эфесом другу в грудь,
Себе под сердце - острие.
Любовь стараясь удержать,
Любовь стараясь оттолкнуть.
Н. Жданов-Луценко
Господа рядовые
Господа рядовые, обращаюсь я к вам.
Почему-то всегда мы поем офицерам,
А на деле ведь вы, рядовые мои,
Умирали в шинелях, пропаленных серой.
Ставлю за упокой я церковные свечи
И тихонько молюсь, обливаясь слезой.
Пусть вам вечный покой станет памятью вечной
Рядовые мои - каждый парень святой.
Пусть услышите вы мои песни-молитвы,
Пусть пролитая кровь превратится в цветы.
Вы устали, я знаю, ваши кончены битвы,
Рядовые мои, пусть не будет войны.
Н. Жданов-Луценко
Это было
Мы ходили в атаку все
По кровавой степной росе.
Мы оставили отчий дом
Перед страшным судом.
Это было со мной и с тобой -
Наш последний смертельный бой.
То, что помнит из нас любой,
Стало нашей судьбой.
Это было со мной и с тобой.
Нас застала беда врасплох -
Не понять, кто хорош, кто плох.
И мы служим одной стране
На гражданской войне.
Это было со мной и с тобой -
Наш последний смертельный бой.
То, что помнит из нас любой,
Стало нашей судьбой.
Это было со мной и с тобой.
Наши души полны обид -
Уже каждый второй убит.
Каждый первый слезу смахнул,
Но с пути не свернул.
И как птицы летят в дали,
Не хватило им здесь земли.
Ну а нам улетать нельзя -
Это наша земля.
Это было со мной и с тобой -
Наш последний смертельный бой.
То, что помнит из нас любой,
Стало нашей судьбой.
Это было со мной и с тобой.
Нас еще помянут добром,
Станет подвигом наш разгром.
Наши души перекрестят
Полстолетья спустя.
Это было со мной и с тобой -
Наш последний смертельный бой.
То, что помнит из нас любой,
Стало нашей судьбой.
Это было со мной и с тобой.
Н. Жданов-Луценко
Поручик Голицын
Четвертые сутки пылает станица.
Потеет дождями донская весна.
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина.
Над Доном угрюмым ведем эскадроны,-
Нас благословляет Россия-страна
Поручик Голицын, раздайте патроны,
Корнет Оболенский, седлайте коня.
Мелькают Арбатом знакомые лица,
Шальная цыганка проносится в снах...
Все будет прекрасно, поручик Голицын -
За все тот, кто должен, получит сполна.
А где-то ведь рядом проносятся тройки.
Увы, мы не знаем, в чем наша вина.
Поручик Голицын, так будьте же стойки,
Корнет Оболенский, налейте вина.
Ах, русское солнце, великое солнце!
Уж не изменить нам курс корабля...
Поручик Голицын, а может, вернемся,
Зачем нам, дружище чужая земля?
Четвертые сутки пылают станицы,
Потеет дождями донская весна.
Всем бросить патроны, уж скоро граница,
А всем офицерам надеть ордена!
Авторы неизвестны
Ностальгическая
Заунывные песни летели
В край березовой русской тоски,
Где над детством моим отзвенели
Петербургских гимназий звонки.
Где над детством моим отзвенели
Петербургских гимназий звонки.
Под кипящий янтарь оркестрантов,
Под могучее наше "Ура!"
Не меня ль государь-император
Из кадетов возвел в юнкера?
В синем небе литавры гремели
И чеканила поступь война.
И не мне ли глаза голубели
И махала рука из окна?
Мчались годы в простреленных верстах
По друзьям, не вернувшимся в ряд,
Что застыли в серебрянных росах
За Отечество и за царя.
Не меня ли вчера обнимали
Долгожданные руки - и вот,
Не меня ли в чека разменяли
Под шумок в восемнадцатый год?
Не меня ли в чека разменяли
Под шумок в восемнадцатый год?
Ю. А. Борисов
Прощальная
Степь, прошитая пулями, обнимала меня,
И полынь обгоревшая, накормила коня;
Вся Россия истоптана, слезы льются рекой;
Это Родина детства, мне не нужно другой.
Наше лето последнее, уж не свидеться нам,
Я земле низко кланяюсь, поклонюсь я Церквам;
Все тут будет поругано, той России уж нет,
И как рок приближается наш последний рассвет.
Так прощайте ж поручик, до свиданья, корнет,
Я с солдатами верными встречу этот рассвет;
Шашки вынем мы наголо на последний наш бой,
Эх, земля моя русская, я прощаюсь с тобой.
Утром кровью окрасится золотистый ковыль,
Станет розово-алою придорожная пыль;
Без крестов, без священников нас оставят лежать,
Будут ветры Российские панихиды справлять.
Степь порублена шашками, похоронят меня,
Ветры буйные с Дона, заберите коня;
Пусть гуляет он по степи, не доставшись врагам,
Был он другом мне преданным, я друзей не предам.
Авторы неизвестны
Закатилася зорька за лес
Закатилася зорька за лес, словно канула.
Понадвинулся неба холодный сапфир.
Может быть, и просил брат пощады у Каина,
Только нам не менять офицерский мундир.
Затаилася речка под низкими тучами,
Зашептала тревожная черная кать.
Мне письма написать не представилось случая,
Чтоб проститься с тобой, да добра пожелать.
А на той стороне комиссарский редут -
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . только тронь, а ну
Разорвет тишину пулеметная смерть.
Мы в ненастную ночь перейдем на ту сторону.
Чтоб в последней атаке себя не жалеть.
И присяга верней, и молитва навязчивей,
Когда бой безнадежен и чуда не жди.
И холодным штыком мое сердце горячее,
Не жалея мундир, осади, остуди.
Растревожится зорька пальбою да стонами.
Опрокинется в траву вчерашний корнет.
На убитом шинель с золотыми погонами,
Дорогое сукно спрячет сабельный след.
Да простят мне все то,
. . . . . . . . что я кровью своею испачкаю,
И все те обо мне, чья память крепка.
Как скатится слеза на мою фотокарточку
И закроет альбом дорогая рука.
Ю. А. Борисов
Классические розы
В те времена, когда родились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви и славы, и весны.
Прошли лета и всюду льются слезы.
Нет ни страны, ни тех кто жил в стране.
Как хороши, как свежи были розы
Воспоминаний о минувшем дне.
Но дни идут, уже стихают грозы.
Вернуться в дом Россия ищет кров.
Как хороши, как свежи будут розы
Моей страной мне брошенные в гроб.
И. Северянин
Не надо грустить, господа офицеры
Не надо грустить, господа офицеры.
Что мы потеряли, того не вернуть.
Уж нету Отечества, нету уж веры,
И кровью отмечен ненужный наш путь.
Уж нету Отечества, нету уж веры,
И кровью отмечен ненужный наш путь.
Пусть мы неприятелем к Дону прижаты,
За нами осталась полоска земли.
Пылают станицы, поселки и хаты,
А что же еще здесь поджечь не смогли?
По нашим следам степь за степью несется.
Спасибо друзьям, что я здесь не один.
Погибнуть и мне в этой схватке придется,
Ведь я тоже русский, ведь я дворянин.
Пусть нас обдувает степными ветрами,
Никто не узнает, где мы полегли.
А чтобы Россия всегда была с нами,
Возьмите по горсточке русской земли.
А чтобы Россия всегда была с нами,
Возьмите по горсточке русской земли.
Не надо грустить, господа офицеры.
Что мы потеряли, того не вернуть.
Уж нету Отечества, нету уж веры,
И кровью отмечен ненужный наш путь.
Авторы неизвестны
Всё теперь против нас
Всё теперь против нас, будто мы и креста не носили.
Словно изверги мы басурманской крови.
Даже места нам нет, в ошалевшей от горя России,
И Господь нас не слышит зови, не зови.
Вот уж год мы не спим, под шинелями прячем обиду,
Ждём холопскую пулю пониже петлиц.
Вот уж год как Тобольск отзвонил по Царю панихиду
И предали анафеме души убийц.
Им не Бог и не Царь, им не боль и не совесть.
Всё им тюрьма да ложь, да пожар до небес.
И судьба нам читать эту страшную повесть,
В воспалённых глазах матерей да невест.
И глядят нам во след они долго в безмолвном укоре.
Как покинутый дом на дорогу из тьмы.
Отступать дальше некуда, сзади Японское море.
Здесь кончается наша Россия и мы.
В красном Питере кружится, бесится белая вьюга.
Белый иней на стенах московских церквей.
В сером небе не радости нет, не испуга.
Только скорбь Божьей Матери по России моей.
Ю. А. Борисов
Только что-то опять пополам
Ты февраль на душе - моя грусть и дорога,
Апельсиновый снег по полям.
Только санок полет, только сердце не дрогнет,
Только что-то опять пополам.
Ни земли, ни зенита - лишь хлопья да ветер.
Девять радуг, цветное тряпье.
Может быть нас с тобою и нету на свете,
Лишь две тени да сердце мое.
Лучше б ты меня смехом моим не дразнила,
Лучше б мне лошадей не стегать.
Только кружится вороном снег над Россией,
Только в поле снега, как стога.
Только вам не понять, только мы не заплачем.
Может завтра за город свезут,
Поведут мою душу заснеженным плацем
И сотрут, как стирают слезу.
Авторы неизвестны
Любо, братцы, любо...
Как на грозный Терек выгнали казаки,
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле и покрылся берег,
Сотнями порубленных, пострелянных людей.
Припев:
Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить
С нашим атаманом не приходится тужить.
Атаман наш знает кого выбирает,
"Эскадрон, по коням", да забыли про меня.
Им осталась воля да казачья доля,
Мне осталась пыльная, горючая земля.
Припев.
А первая пуля, а первая пуля,
А первая пяля в ногу ранила коня.
А вторая пуля, а вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня.
Припев.
Жинка погорюет, выйдет за другого.
За мого товарища, забудет про меня.
Жалко только волюшки во широком полюшке,
жалко сабли вострой да буланного коня.
Припев.
Авторы неизвестны
Дикое поле
Ой, да то не белы гуси-лебеди
С поднебесья пали на затон,
То сходились люди буйна племени
В диком поле над рекою Дон.
В диком поле, в диком поле
Дон, Дон, Дон.
Понеслись, как птицы, кони,
Сабель звон.
В диком поле, в диком поле
Загулял казак на воле,
И у воли на приколе
Позабыл свой дом.
Ой, Дон, Дон,
Ты теперь мой дом!
Эх, заказана дорожка нам обратная,
Породнил нас ветер боевой,
Матушка нам - сабелька булатная,
А кистень нам - батюшка родной!
В диком поле, в диком поле
Дон, Дон, Дон.
Понеслись, как птицы, кони,
Сабель звон.
В диком поле, в диком поле
Загулял казак на воле,
И у воли на приколе
Позабыл свой дом.
Ой, Дон, Дон,
Ты теперь мой дом!
Ой, да вы не вейтесь, черны вороны,
Не добудет нас и басурман.
Эй вы, казаки, повыше бороды,
Я еще пока ваш атаман!
В диком поле, в диком поле
Дон, Дон, Дон.
Понеслись, как птицы, кони,
Сабель звон.
В диком поле, в диком поле
Загулял казак на воле,
И у воли на приколе
Позабыл свой дом.
Ой, Дон, Дон,
Ты теперь мой дом!
Н. Гусаров
Рассказ убитого
Я в атаку последнюю шел,
Но судьба изменила герою.
Плюс к тому, оказался тяжел
Тот снаряд, что упал под горою.
Плюс к тому, оказался тяжел
Тот снаряд, что упал под горою.
Хорошо! И дымком понесло,
И предсмертные слезы просохли.
Плюс к тому, помереть повезло.
Те, кто выжил - в плену передохли.
Плюс к тому, помереть повезло.
Те, кто выжил - в плену передохли.
Плюс к тому, тишина, тишина.
Не слыхать разговора винтовок.
И вползают на грудь ордена,
Давят лапками божьих коровок.
А. Кутилов
Вальс юнкеров, или белый вальс
Под громкое троекратное раскатистое "Ура!"
Присягу императору давали юнкера.
Каникулы весенние, в собраньях вечера.
Этот вальс вас убаюкивал, опьянял вас, юнкера.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс,
Струится вощеный паркет.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс,
В семнадцать мальчишеских лет.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс,
Все было, как будто вчера,
Этот вальс не забыт, этот вальс помнит вас,
Юнкера, юнкера, юнкера.
А после под воем шрапнели мальчишки по Дону прошли.
Зашитые в полы шинели частицы российской земли.
В бензиновом асфальтовом, в парижском ряду
Этот вальс вас успокаивал, отводил от вас беду.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс,
Наивный, как весна,
Этот вальс, этот вальс, этот вальс,
Тогда юнкерам не до сна.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс,
Струится вощеный паркет.
Этот вальс не забыт, этот вальс помнит вас,
В семнадцать мальчишеских лет.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс,
Оркестра военного медь.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс,
До сих пор продолжает звенеть.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс,
Все было,как будто вчера.
Этот вальс не забыт, этот вальс помнит вас,
Юнкера, юнкера, юнкера.
Авторы неизвестны
Качели
О мои качели, качели, качели -
Крылья, оторвавшие меня от земли.
Вы меня повыше забросить хотели,
А потом назад против воли несли.
Мчались мне навстречу деревья, деревья.
Взлет и эта тяжесть, эта тяга домой.
О мои кочевья, кочевья, кочевья -
Мир всегда мучительно мой и не мой.
О мои кочевья, кочевья, кочевья -
Мир всегда мучительно мой и не мой.
Жизнь меня. как буря, качала, качала.
От жары до холода огромен размах.
Не начать ли сказку сначала, сначала -
С детства, где качели висели в дверях.
Не начать ли сказку сначала, сначала -
С детства, где качели висели в дверях.
Т. Сырищев
По дороге в Загорск
По дороге в Загорск понимаешь невольно, что осень
Затеряла июльскую удаль и августа пышную власть,
Что дороги больны, что темнеет не в десять, а в восемь,
Что пустеют поля и судьба не совсем удалась.
Что с рождением ребенка теряется право на выбор,
И душе тяжело состоять при разладе таком,
Где семейный сонет заменил холостяцкий верлибр
И нельзя разлюбить и противно влюбляться тайком.
По дороге в Загорск понимаешь невольно, что во время
Не кафтан из судьбы не дано никому перешить.
То ли водка сладка, то ли сделалось горьким вранье,
То ли осень для бедного сердца плохая опора.
И слова из романса "Мне некуда больше спешить..."
Так и хочется крикнуть в петлистое ухо шофера.
И слова из романса "Мне некуда больше спешить..."
Так и хочется крикнуть в петлистое ухо шофера.
В. Блаженевский
No comments:
Post a Comment